А я приступил к работе. Пока решил колюще-режущими и прочими игрушками не пугать. Зачем, если природа наградила человеческое тело множеством точек, что при правильном воздействии на них способны доставить кое-кому множество самых разнообразных ощущений.
Ну, акупрессура[6] мне в помощь! Аккуратно пережимаю точку на плече несчастного и скучным голосом начинаю считать:
— Пятнадцать… Четырнадцать… Тринадцать…
«Язык» забылся в цепких руках парней. Вены на его покрасневшем лбу вздулись от напряжения. Он бы орал… Очень и очень громко. Если бы не кляп.
— … Семь…Шесть… Пять…
Он уже даже не пытался вырваться, а просто кричал, но я так же скучно и печально досчитал до конца:
— … Три… Два… Один. — На счет «раз» я разжал пальцы, позволив несговорчивому гопнику обессиленно повиснуть на руках моих парней.
Дав ему несколько секунд, чтобы прийти в себя, я вновь повторил вопрос. На этот раз я получил согласие… Еще бы! Я ж пообещал, что следующая серия длиться будет не меньше тридцати секунд.
— Замечательно, — подытожил я. — Винни, задокументируй его показания… Парни, второго ко мне.
Уж и Кот не стормозили, уже через две секунды разместив в подобной Фиксе до этого позе «приличного».
— Дооообрый день, — вновь растянул губы в самой приветливой улыбке я.
«Приличный» рассказал все и сразу. Великое дело — наглядность!
Особенно, если имеешь дело с мелкой шпаной. Серьезного человека пришлось бы кромсать всерьез!
* * *
Вышел из автобуса я через пятнадцать минут после начала допроса. Меня уже ждал князь.
— Установлены личности похитителей, — тут же заявил он. — Углов Виктор Геннадьевич и Киршин Олег Васильевич. Убитый Алексей Геннадьевич.
— Твою же ж… — Выругался я, тут же пояснив в ответ на вопросительный взгляд. — Судя по именам, высока вероятность, что один из оставшихся в живых похитителей — брат погибшего. Представляете сейчас его эмоциональное состояние?
Князь — аристократ. Ругаться не стал. Но кивнул. Понимает.
— Так, кто из них проживает здесь постоянно? — Непонимание во взоре. — Да ладно, Сергей Васильевич, неужели никто не задался этим вопросом? Не зря же его сюда привезли.
Долгоруков выглядел слегка смущенным.
— В этом месте не всегда возможно определить, кто именно проживает…
— Ясно, — прервал я пространный ответ и повернулся в сторону автобуса. — Эй, Фикса, Угловы или Киршин здесь живут.
— Угли…
— Понял! Все что знаешь — вываливай.
А выходило печально. Оба брата, со слов Фиксы, не так давно «дембельнулись». Через трибунал. Чего-то они там натворили (образ «авторитетный военный» — отпадает, полицейский тоже), недавно допились до белочки, отчего какое-то время полежали в психушке (выпал из обоймы «врач»), родители померли, родственников нет (вызвать на переговоры тоже не получится). Оба (попробовать найти!) были влюблены в какую-то танцовщицу, но она дала им от ворот поворот, да еще и посмеялась, что «со столь никчемными засранцами» и процесс дефекации на одном поле не выполнит (отбой поисков — еще больше психанет выживший из братьев). Оба Угловых не раз хвастались по синьке, что добьются/покажут/заметят, и «вот тогда-то она…!».
Что ж, выбор сделан!
Осталось только отдать последние распоряжения Киру и Шпале.
* * *
— Здравствуйте, уважаемые! — Выкрикнул я из-за угла лестницы перед длинным общажным коридором второго этажа.
ТУ-ДУ-ДУМ!
— Вдоль коридора хлестнула короткая очередь.
— *****й отсюда, легавый! — Выкрикнул слегка сорванный голос с истерическими нотками.
Под конец он слегка сорвался на фальцет!
— Чего палишь, дубина! — Едва слышный голос и звук, какой может издать соприкосновение ладони с затылком.
— Я — не легавый! — Кричу в ответ.
— А кто ты? — Вновь тот самый «серьезный» голос.
— Газетчик я! — Ору во всю силу легких, имитируя волнение. — «Вечерний Петербург».
— Мы не зв…
— Что тебе надо?!! — перебивает «серьезного» «истеричный».
— Статья. Заметка. Я славы хочу, а тут такой шанс!!!. Да если бы не приехавший цесаревич, так и обложка могла быть, а так только четвертая страницы! Зато фотография больше будет!
Вот так вот, никаких терминов типа «полоса», зато намекнул на возможность прославиться.
— **** оно нам, газетчик? — Орут в ответ оба голоса.
