От Лютого уже давно тянет интересом и одобрением. И данный кусок полигона исключением не становится.
Проходим сквозь огонь. Первую секунду я даже замираю, все-таки амулет проверен был только молниями. И только разум говорит, что разницы не должно быть. И он побеждает. Стены огня разбиваются о защиту амулета, и сквозь переход мы проходим невредимыми.
После этого места, остальные ловушки идут на убыль и в конечном счете выходим из «давилки» вдвоем. Было бы нас четверо, вышли бы и вчетвером. Тут ограничения нет. Кроме слов инструктора.
— Ну что, прохождение я вам зачту. — Лютый сопровождает нас и на выходе.
— Но они же шли не по правилам! — доносится крик от наблюдателей.
— Ничего не знаю, — инструктор решает ответить на эти слова. — Мои инструкции нарушены не были. А вашими ожиданиями я не руководствуюсь. — потом снова обращается к нам. — Но с завтрашнего дня, вы начинаете учиться проходить полигон опираясь на свою магию, амулетный щит сначала будет на вас для подстраховки, а потом — будете сдавать на входе. Мне нужно, чтобы навык защиты въелся в вас намертво. Теории вам дадут пока минимум, но щиты завтра ставить научат. Всё. По сорок баллов каждому. Свободны.
Садимся где стоим. Условия пари выполнены — теперь можно и просто пару минут передохнуть. Но не дают.
Подбегает куратор.
— Максим! — Митяй возбужденно машет руками. — Вы — первые! Вы это понимаете⁈ Никто еще так не проходил!
— И не пройдет, — усмехаюсь. — С инструкторов станется изменять условия при каждом прохождении. Просто сейчас Лютый был верен самому себе. Сказал — сделал. Он ведь уточнил, что ЕГО инструкции не были нарушены. Так что в следующий раз кому-то просто повезет меньше.
— Пойдемте на ужин! Вас уже ждут! — Митяй нарезает круги вокруг нас. — Вы сегодня просто герои!
Вот вообще не вижу ничего героического в простых тестах на догадливость. Так то понятно, что данный тест с «давилкой» двухуровневый. На силу и разум, а то и трехуровневый, задумываюсь. Большинство ловушек срабатывало с небольшой задержкой, то есть при наличии хорошей своей скорости и ловкости, да имея щит, почти всю «давилку» можно было просто пробежать. Чуть прикидываю, ну точно — можно. Почему еще никому не удавалось — загадка. Получается, что скорее всего, это могло быть тестом на предпочитаемые методы решения, и, соответственно, на место в армейской структуре при заключении контракта. И ведь скорее всего, такой тест не будет единственным.
Переглядываюсь с Перваком. Тот даже вставать не хочет.
— У меня есть сэкономленный паек-ужин, — говорю. — Из тех, что нам в поезде выдавали.
— У меня половина тоже найдется, — Первак даже не раздумывает. Усталость сейчас легко бьет другие чувства. Еле поднимаемся на ноги.
— Извини, Дим. Мы настолько не в себе, что пожалуй пойдем. Завтра сходим, хорошо? — обращаюсь к куратору. Хорошо, что его неуемная энергия отпугивает от нас других наблюдающих все это подростков.
Оставляем разочарованного парня у полигона.
Утро у меня начинается сильно раньше общего подъема. Времени совсем становится мало, а дальше станет еще меньше. И до момента, когда я смогу им распоряжаться свободно пока далековато. Причем от лицея это даже не зависит. Прогресс пси так же проявляется неожиданно, и не воспользоваться этим нельзя.
Бегу на склад. Дверь уже открыта, а может, и не закрывалась даже.
Неожиданно в помещении меня уж встречает кладовщик. Я даже задерживаюсь в дверях.
— Да проходи, проходи, — кладовщик добродушен как обычно, несмотря на раннее утро. — Тебя ждал, не удивляйся. Просто другого времени ты в ближайшем будущем не получишь — слышал я, что вашу группу к рыжему убл… Эээ…к Лютому определили. Сочувствую.
— А что тут не так? — удивляюсь, хотя неприязнь кладовщика к бывшему вояке можно резать ножом.
— Все не так, но смотря чего ты хочешь от жизни. Если армия — твой родной дом, то лучшего проводника туда ты и не найдешь. Инструктор-то он хороший, да, — словно нехотя говорит Моисеевич. — Ладно, чего я тебя ждал? Говорил я с нашим алхимиками, зелья чтоб усилить себя, да что бы эффект остался навсегда есть, только они, как бы это сказать, одноразовые.
— В каком смысле?
— Ну второй прием даже похожего просто зелья особого эффекта не даст. И еще один момент, отчего они спросом и не пользуются — эффект не особо сильный, — кладовщик пожимает плечами. — Правда именно в твоем случае это оправдано.
— Почему? — интересуюсь.
— Потому что у тебя сейчас изначальные показатели маленькие, — хмыкает кладовщик. — И еще потому, что твое тело растет.
— А это тут причем? — удивляюсь. Зелье Кащея недавно, вроде к моему возрасту никак не привязывалось.
— Ну смотри, расскажу как мне вчера самому объяснили, — задумывается кладовщик. — Имей ввиду, рассказываю, как понял сам. И это не секретное что-то, просто алхимикам не до того, а у обычных людей даже идеи не появляется спросить.
А вот в это верю вполне — я бы тоже не спросил, если бы не тот стакан с каплями Кощея.
— Я весь внимание, — киваю.
— Ну еще бы, — хмыкает. — В общем, дело обстоит так — вытяжки из Измененных, будь то животные или растения, провоцируют изменения в направлении развития тела. То есть, выпив зелье с постоянным эффектом Силы, ты не становишься сказочным героем. Нет, твои мышцы просто начинают расти по-другому. Увеличивается пропорции между разными видами волокон — мне так алхимики сказали, я не понимаю что это, — словно извиняясь уточняет Моисеевич.
Хм. Зато я понимаю, и уже с удвоенным вниманием слушаю дальше. Все-таки мысль, что можно будет тут найти эквивалент медкапсулы, хотя бы по полученным усилениям — мне покоя не дает.
— Понял, да? Зелья с постоянным эффектом не сделают тебя сильнее, умнее, выносливее или ловчее, но создадут возможность. То есть, связки будут расти с тем эффектом, что взят у Измененного — нервные волокна станут легче пропускать сигналы, магия будет легче течь по каналам и тому подобное — таких эффектов много. — Володимир переводит дух. — Но и принимать их надо, пока тело растет, потом, когда вырастает, оно изменяется с трудом и эффект уже незаметен.
— Почему все маги этим не пользуются? — опять удивляюсь.
— А дорого, — пожимает плечами кладовщик. — Даже не все аристократы могут себе позволить влить их в молодое поколение. Но вот те, кому принадлежат различные Пятна, наверняка подобные зелья принимают. Поэтому все Пятна, даже самые маленькие, давно княжеские вотчины. Своих родовичей они усиливают, а для других — дела нет.
— Можно вопрос? — снова уточняю. — Что такое Пятна? Я слышал уже пару раз эти названия.
— Узнаешь еще в лицее, — машет рукой кладовщик, — но вкратце, это места, где наш Мир сросся с осколками чужого. Лет четыреста назад. Это основная и распространенная версия. Самое крупное Пятно из извесных — это здесь. Мы в центре его сейчас находимся.
Киваю. Немного становится понятнее. Но не слишком. Но вот вопрос.
— То есть, даже если об такой возможности узнают молодые маги…
