— Спокоен я.
— Угу, сейчас дым из ушей пойдёт…
— Какой дым?
— Серенький. Ну, пошли, ревнивец ты мой.
Пара быстро скрывается за коридором. А Роф за пиджак поднимает бедного гостя с пола. Если бы он не успел, то Руар и убить беднягу мог. Ну и удумал. В личные покои Леди пробрался! Ухажер хренов…
— У тебя кровь.
— Где? — спрашивает Роф, передавая гостя своим людям, — Отведите пока в темницу. Завтра с ним переговорю.
Серьезный такой. Приказы отдает. Парни все его боятся, как огня. Ух, какой же он…
— Брен?
— Ай?
— Где кровь?
— Вот тут, — протягиваю руку к губе, — чуть-чуть.
Просунул язык сквозь сжатые губы, облизнул краешек рта и до моего пальца достал.
Божечки…
— Я тебя люблю, — сказал, будто скороговоркой. Испугался. Развернулся и сбежал.
Меня, увы, никто не останавливал.
Сижу вот теперь, заявление об увольнении пишу. Ну, не смогу я теперь видеть его каждый день, работать плечом к плечу, шутить, общаться, как раньше.
Испортил я всё. Крест на своей карьере поставил.
Вот последняя завитушка на подписи, дата и документ ложится на подпись к начальнику. Утром отдам Руару, как только в кабинет придет.
Теперь идти к себе вещи собирать. Куда податься, я пока и не придумал.
Закрываю кабинет и понуро бреду в свои покои. Лестница, поворот, еще одна лестница и я не глядя вставляю ключ в замочную скважину.
Дверь отворяется сама. Роф сидит на кровати, мои записи читает.
— Что ты тут делаешь? — восклицаю.
И злой, и рад, и растерян одновременно.
— Да так, целый день пытаюсь отловить одного шустрого Советника.
— И зачем он тебе?
— Поговорить хотел. Он тут в любви мне признался пару часов назад.
— Он ошибся.
— Неужто?
— Абсолютно точно. Ты мне безразличен. Совершенно.
— И увольняться ты не из-за меня надумал?
Откуда?
— Нет, родители, хотят, чтоб я домой вернулся, — вру.
Встает, идёт прямо ко мне. Отступаю назад. Вжимаюсь в дверь.
Подходит близко. Слишком близко. Наклоняется. Подсовывает руку в сторону. Щелчок.
Что-то мне не нравится его взгляд. Жуткий, голодный. Моргаю, надеюсь, что он будто видение исчезнет. Нет. Стоит. Все так же смотрит. Будто и не знакомы сто лет.
— И давно? — интересуется.
— С Академии. — признаюсь шепотом.
— Почему молчал?
— Жить охота было. Ты ж вроде как по девочкам…
