— Как ты себя чувствуешь? — Спрашиваю я, когда Лукас отталкивается от дверной рамы и идет ко мне.
— На данный момент я ничего не могу сделать. Что бы они ни решили, так тому и быть. Я сделал все, что мог. — Говорит Лукас, но его слова не соответствуют напряжению, написанному на лице.
Я протягиваю руку и беру Лукаса за руку, притягивая его ближе.
— Лукас, ты неустанно трудился ради этого. Твоих усилий более чем достаточно, и все это знают. — Успокаиваю я его, пытаясь передать через прикосновение силу и уверенность, которые я в нем испытываю.
Его глаза встречаются с моими, и я вижу, что в них все еще таится сомнение.
Его плечи, обремененные грузом ответственности, слегка опускаются.
— Я просто не хочу тебя разочаровывать.
Я осторожно приподнимаю пальцем его подбородок, заставляя посмотреть прямо мне в глаза.
— Ты никогда не разочаруешь нас. Я больше, чем горжусь тобой, Лукас. Мы все гордимся.
По его лицу расплывается теплая, благодарная улыбка, и он притягивает меня к себе.
— И, хотя я ничего не могу сделать с их мнением обо мне, — продолжает Лукас, его голос стал более легким, — я, по крайней мере, могу помочь тебе. У меня есть кое-что для тебя. На самом деле, оно у меня уже около недели.
Его глаза искрятся озорством.
Меня разбирает любопытство, и я прекращаю свои бешеные поиски и поворачиваюсь к нему лицом.
— О чем ты говоришь?
Он ухмыляется.
— Сейчас увидишь. Просто подожди здесь.
Он выходит из комнаты, а я остаюсь гадать, что же он задумал.
Через минуту Лукас возвращается, держа в руках три коробки. Одна из них больше остальных. Он ставит их на кровать и начинает передавать мне по одной.
— Открывай. — Призывает он.
Я вскрываю первую маленькую коробочку и обнаруживаю там прекрасное бриллиантовое колье.
Должно быть, оно стоило целое состояние.
Мое сердце вздрагивает, и я удивленно поднимаю на него глаза.
Лукас кивает.
— Это для тебя, чтобы ты надела на открытие.
Он протягивает мне вторую из небольших коробок, и я открываю ее, обнаруживая пару элегантных серебряных сережек, идеально подходящих к ожерелью.
— Лукас, они потрясающие, — шепчу я, тронутая его заботой, — но это слишком много, я не могу…
— Можешь. — Спокойно говорит он, и, должно быть, у меня на лице появляется забавное выражение, потому что он снова хихикает.
— Они тебе нравятся?
— Мне они нравятся.
— Я рад, но мы еще не закончили.
Он жестом показывает на большую коробку, и я с нетерпением поднимаю крышку.
Внутри оказалось самое красивое вечернее платье, которое я когда-либо видела.
Оно глубокого кроваво-красного цвета, с замысловатыми кружевными деталями вокруг груди и струящейся, неземной юбкой, которая переливается на свету.
Я потеряла дар речи от его красоты.
Лукас гордо улыбается.
— Ты будешь носить это. — Его голос мягкий и наполненный нежностью. — Ты знаешь, что я думаю о тебе в красном. — Говорит он, и я чувствую, как мое лицо краснеет.
Меня так переполняют благодарность и любовь, что я не могу сдержать слез.
— Лукас, тебе не нужно было делать все это.
Он берет мои руки в свои и смотрит мне в глаза.
— Я хотел. Я хотел убедиться, что ты чувствуешь себя самой красивой женщиной в мире — именно такой, какой я тебя вижу.
Я крепко обнимаю его, мое сердце разрывается от того, что я могу описать только как любовь.
— Ты потрясающий, Лукас.
Он целует меня в макушку.
— Я стараюсь.
Я вздыхаю и прижимаюсь к нему еще сильнее, и он на секунду застывает, а потом наклоняется, шепча мне на ухо:
— После открытия я отвезу тебя домой и сорву это платье с твоего тела.
У меня перехватывает дыхание, когда он целует мою шею.
— Затем я сниму с тебя белье, которое ты будешь носить, используя только свои зубы, пока на тебе не останутся только украшения и туфли на каблуках.
Он лижет раковину моего уха, и мое дыхание останавливается.
— А потом? — Спрашиваю я с дрожащим дыханием.