Потому что он мужчина, он богат, он привилегирован, и мир позволяет ему выходить сухим из воды.
Больше нет. Жизнь, которую разрушают эти снимки? Не будет моей жизнью.
— Приятного отдыха, — говорю я ему. — Наслаждайся оставшейся частью семестра. Это будет твой последний год.
И я вижу это в его глазах — страх.
В первый раз Нейт боится меня.
Мне это нравится.
Когда я сажусь в машину, хлопающая дверь погружает меня в тишину.
Не знаю, что мне делать с Нейтом, поддержит ли меня администрация в борьбе с ним, есть ли какой-нибудь способ преследовать его легально, уголовный процесс, гражданский процесс. Я немного покопалась в интернете, но до этого месяца я не хотела думать о борьбе, поэтому я действительно не думала о том, как будет выглядеть этот бой. Сколько времени это может занять. Чего я вообще хочу от Нейта теперь, когда снова позволяю себе хотеть чего-то.
Сегодня не тот день, когда я буду беспокоиться об этом. Сегодня есть и другие невозможности, о которых нужно думать.
Уэст уезжает, а я люблю его.
Я не могу этого изменить. Я могу только найти способ помочь ему справиться с этим.
Я свернула с подъездной дорожки и направилась к дому отца.
Мне нужно попросить его об одолжении, и он единственный, кто может мне помочь.
***
— Мне нужно, чтобы ты вытащил моего парня из тюрьмы.
Это предложение, которое я никогда не ожидала произнести кому-либо, а тем более отцу, но оно вырвалось сразу, плавно и легко.
— Тебе нужно, чтобы я.… что? Вытащил твоего парня из тюрьмы?
Может быть, мне следовало давно начать прокладывать путь к этому разговору.
Жаль, что я не могла выбрать другое время, как-нибудь утром, когда я вошла на кухню и он действительно выглядел счастливым, увидев меня. В отличие от сегодняшнего утра, когда он читал газету за чашкой кофе, круги под глазами были слишком темными, а рот слишком печальным, когда он увидел меня у французских дверей.
Но другого времени у нас нет.
Боль скручивает мои внутренности, когда я думаю о том, что мое будущее с отцом может быть таким навсегда — это вечное разочарование, наши старые отношения невозможно восстановить.
— Его зовут Уэст Левитт, и полиция держит его в Патнеме. По крайней мере, я так думаю. На самом деле было бы хорошо, если бы ты мог выяснить это для меня. Он собирался признаться в незаконном хранении марихуаны.
— У тебя есть парень. Который курит марихуану.
— Вроде того. Я имею в виду, да, он мой парень. И он иногда курит ее. Но в основном он просто...
Продает ее.
Мне нужно больше внимания уделять тому, что я говорю, потому что мой отец очень проницателен. Он уже давно разговаривает с обвиняемыми. Я думаю, он очень хорошо слышит то, чего они не говорят.
Когда до него доходит, я вижу это в его глазах. Морщины углубляются на его лице, а челюсти сжимаются.
Я всегда думала, что он самый красивый папа. Я никогда раньше не видела его старым или слабым, и мне так больно быть той, что ослабляет его.
— Это тот парень, — говорит он. — Тот парень в комнате напротив. В прошлом году.
— Ага.
— Ты обещала мне держаться от него подальше.
— Я держалась подальше. В течение долгого времени.
Потом наступает тишина, и снег стучит в окна, потому что погода испортилась.
Он делает глоток кофе.
Я сжимаю спинку кухонного стула и думаю о маме.
Она бы встала на мою сторону, если бы не умерла.
Я думаю о своей сестре Элисон из Корпуса мира. Там, где она сейчас, у нее есть электронная почта и интернет.
Интересно, она уже знает?
Я также думаю о своей сестре Жанель, которая знает. Она написала мне письмо, длинное-длинное письмо, которое я должна была закрыть и не смотреть, потому что первый абзац содержал слова: «Я прощаю тебя и…»
Я не та, кого нужно прощать.
