— Да, в шесть — нормально, — ответил я.
— Я приготовлю обед.
Я засмеялся и повесил трубку, когда она начала скучно петь «Ветер под моими крыльями».
— Я заберу Ариэль на ночь, — пояснил я родителям, засовывая телефон обратно в карман. — Им нужно немного поспать.
— Это мило с твоей стороны, — заметила мама.
— Ты пожалеешь об этом, — сказал в то же время, смеясь, мой отец.
— Возможно, — сказал я с сожалением. — Но это одна ночь, и я почти уверен, что Брам не сможет прожить еще один день без сна.
— Ани, тоже, — сказала мама. — Я зашла к ней вчера, чтобы она могла сделать небольшой перерыв, а у бедной девушки организм был настолько накачан энергетиками, что она дрожала, как наркоман, и не могла даже вздремнуть.
— Итак, почему мама может называть Ани девушкой, а ты ничего не говоришь? — спросил я своего отца, просто чтобы позлить его.
— Твоя мать может называть ее девушкой, — ответил он, откинувшись на спинку стула, — потому что она вдвое старше Аниты и видела, как она росла. — Он приподнял бровь.
— Когда будешь в нашем возрасте, ты можешь делать то же самое. Но когда говоришь о женщине того же возраста, что и ты сам, ты должен выказывать ей заслуженное уважение, называя ее правильным титулом.
— Ты феминист, — ответил я, все еще подстрекая его.
— Если ты называешь уважение к женщине феминизмом, то я полагаю, что это так, — сказал он, отказываясь клюнуть на приманку. Обычно отец продолжал долгую обличительную речь о том, что он не любит ярлыки, и всегда любил заканчивать признанием, что тот действительно считает себя феминистом, — что бы это ни значило.
— Почему ты дразнишь его? — весело спросила мама, качая головой. — Ты же отлично знаешь, что он видит вас насквозь.
— Да, но обычно он все равно злится, — ответил я.
— Я все еще сижу здесь, — заметил отец, наклоняясь, чтобы поднять с земли сосновую шишку и бросить ее мне в голову с неожиданной точностью.
Я едва успел увернуться.
— Я ухожу отсюда, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я скажу Морган, чтобы они встретились с нами в субботу?
— Да, — ответила мама, глядя на отца в поисках подтверждения.
— Мы едем или летим? — спросил я, гадая, как выглядит мой банковский счет. Обычно я не беспокоился об этом, зная, что у меня достаточно денег. Хотя, наверное, стоит проверить это после поездки в Калифорнию в начале месяца.
— За рулем, — сказал отец. Он ненавидел летать. — Мы возьмем нашу машину.
Я колебался минуту, гадая, понадобится ли мне мой грузовик, пока мы будем там. Я на это надеялся.
— Звучит хорошо, — ответил я, не в силах придумать причину, чтобы взять две машины. — Я могу помочь вести машину.
— Хорошо, — сказала мама. — Так я смогу почитать во время дороги.
— Мы прожили более сорока лет в браке, но я до сих пор не знаю, как это делать, — сказал папа, когда я поцеловал маму на прощание.
— Это легко, — ответила ему мама, быстро обняв меня за талию. — Ты смотришь на буквы. Они образуют слова.
— Умная задница, — сказал мой отец, слегка помахав мне на прощание.
* * *
— Ариэль, — пробормотал я поздно вечером, поглаживая ее спину круговыми движениями. — Дядя Трев устал. Ты не устала?
Мы сидели на диване и смотрели документальный фильм о Второй мировой войне, а она не показывала никаких признаков, что хочет спать. К счастью, она больше не ползала по дому и не пыталась открыть все шкафы на кухне, но малышка все еще не спала, сидя у меня на коленях. А делал все, что мог, чтобы утомить ее, думая, как идиот, что именно я смогу уложить ее спать.
Как же сильно я ошибался. Я свозил ее в парк, отвел в ресторан быстрого питания с большой игровой площадкой и, наконец, на прогулку на природе к ручью и обратно. Похоже, это ее не утомило. Было похоже на то, что ребенок был роботом. Если заглянуть под ее кожу, то можно найти металлический корпус с полностью заряженными батареями.
У меня зазвонил телефон, и я сразу понял, что совершенно забыл позвонить Морган, как я ей обещал.
— Мне очень жаль, — ответил я, не утруждая себя приветствием. — Я присматриваю за своей племянницей сегодня вечером и совершенно забыл позвонить.
— Нет проблем, — ответила она. — Какая племянница?
— Ариэль, — ответил я, улыбаясь красивой маленькой девочке, когда она взглянула на меня, услышав свое имя. — Она Брама и Ани. Все остальные живут в Сан-Диего.
— О, точно. Думаю, ты уже говорил мне это раньше.
— Да, наверное. Однако за всем этим трудно уследить. Нас очень много.
— Так ты подрабатываешь няней? — с любопытством спросила она.
— Не совсем, — признался я. — Не то чтобы я не стал, просто они меня не спрашивают. И они скрывают это от моей мамы и тети.
— Удачливый, — сказала она со смехом.
