— Не могу придумать лучшей компании, — ответил я.
Мы прошли туда, где моя мама сажала цветы в горшочки, и я сел на ступеньки крыльца, чтобы посмотреть, как она работает.
— Тревор, — воскликнула она радостно. — Что ты здесь делаешь?
Я, видимо, удивил их обоих.
— Мне сегодня звонила Морган, — легко произнес я, прислонившись спиной к крыльцу. — Она сказала, что они всегда рады видеть вас.
— Действительно? — спросила мама, сдерживаясь, по-прежнему держа руки запястьями глубоко в земле. — Боже, какое облегчение.
— Я же говорил, что она просто хотела сначала уладить свои дела, — напомнил я ей.
— Ну да, — ответила она, ее руки снова зашевелились. — Но я подумала, что это могло бы ее оттолкнуть, понимаешь? За десять лет многое может измениться — мы действительно не знаем эту женщину. В голове у нее могло быть сколько угодно мыслей. Я просто рада, что она позволит нам увидеть маленькую Генриэтту.
— Она тебе понравится, мама, — сказал я, внимательно наблюдая за ней, когда мой папа сел в садовый стул рядом с нами. — И ты ей уже нравишься.
— Я никогда не говорила, что она мне не нравится, — возразила она. — Во всяком случае, то, что я помню. Она была милой девушкой. Хорошие манеры, хотя я понятия не имею, где она их взяла, учитывая ее родителей.
— У нее все еще хорошие манеры, — ответил я, немного обеспокоенный комментарием мамы. Судя по словам Морган, ее отец был стойким парнем. Конечно, в прошлом у него были проблемы, но, насколько я мог судить, он был хорошим отцом. Кроме того, если она действительно судила по происхождению человека, ее мнение обо мне и моих братьях не могло быть очень высоким.
— Когда она сказала, мы можем приехать в гости? — спросил мой папа.
— Она сказала, что когда угодно, — ответил я, изо всех сил стараясь не открыть рот и не спросить маму, что именно она имела в виду о родителях Морган.
— Итак, как только мы решим, можем сразу ехать.
— Хорошо, я пойду и надену ботинки, — пошутила мама. Я заставил себя улыбнуться.
— Я сказал ей, что это возможно, — признался я.
— Ах, да? Что еще ты ей сказал? — спросила мама.
— Что ты молодец, — ответил я, и моя улыбка стала легче от ее поддразнивающего тона. Было трудно долго злиться на нее. — Что вам не терпится встретиться с ними. Что мы все считаем их частью нашей семьи.
— О, хорошо, — сказала мама. — Я явно вырастила умного человека.
— Об этом когда-либо говорилось?
— Что ж, — сказал папа, растягивая слово, чем рассмешил мою маму.
— Мы можем поехать, когда ты будешь готова, мама, — сказал я немного тише, наблюдая, как она переходит от волнения к нервозности. Это была знакомая мне мама, которая беспокоилась. Не та женщина, которая разглагольствовала о сексуальной жизни своих сыновей и намекала, что кто-то с плохими родителями.
— Я была готова несколько месяцев назад, — сказала она, грустно улыбаясь. — Я была готова, как только узнала о ней.
— Не знаю, — сказал отец. — Я почти уверен, что к этому моменту ты была скорее готова к обмороку.
— Я никогда не падала в обморок, — возразила мама, закатывая глаза.
— Впервые за все время, — пробормотал мой отец.
— Что насчет пятницы? — спросила мама, взглянув на меня. — Это слишком рано?
— Нет, пятница — это хорошо. Я дам знать Морган.
— Похоже, вы теперь с ней довольно хорошие друзья, — заметила мама с любопытством, почти вкрадчивым тоном. Спокойствие, которое ко мне вернулось, мгновенно исчезло.
— Мы хорошо ладим, — осторожно ответил я, не зная, к чему ведет разговор. — Она классная девушка.
— Женщина, — поправил мой отец.
— Женщина, — исправился я.
Мой телефон начал звонить, и я быстро ответил на него, прежде чем моя мама смогла продолжить свой допрос.
— Благослови тебя, — сказала Ани прежде, чем я успел даже поздороваться. — Благослови тебя, благослови тебя, благослови тебя.
— Я не чихал, — пошутил я.
— Я в большом долгу перед тобой, — ответила она. — Большое спасибо.
— Не терпится наконец-то поспать? — спросил я, а затем прошептал имя Ани маме, которая вопросительно смотрела на меня.
— Чувак, ты понятия не имеешь. Никто. На самом деле мне было интересно, не мог бы ты забрать Ари сегодня вечером, потому что я слишком нервничаю, чтобы водить такой усталой.
— Конечно, — сразу согласился я. Мне не хотелось, чтобы она уставшая вела машину, и было достаточно легко пристегнуть автокресло Ари к моему грузовику. — Во сколько?
— В семь. Нет, в пять. Нет, в шесть. В шесть часов?
