Думала, что пожалею об этих словах, как только их произнесла, но этого не произошло. Я была на выигрышной стороне этого сценария. Мое место в жизни Тревора не обсуждалось, и знание этого заставило меня безумно спокойно относиться ко всей ситуации.
— Я поработаю над этим, — сказал Тревор. Он поцеловал меня и пошел в дом.
Я не сразу последовала за ним, подумав, что, может быть, ему нужно немного времени для себя, но через полчаса уже отморозила задницу снаружи и загнала Этту и Коди в гостиную. И резко остановилась, когда обнаружила Тревора, сидящего посреди комнаты с коробками и гигантским зеленым мешком, разложенным вокруг него. Сумку я узнала — не конкретно эту, а вообще.
— Что делаешь? — спросила я, подхватывая щенка прежде, чем он успел попрыгать по мусору своими грязными лапами.
— Я… — Тревор замолчал, глядя на то, что разложил. — Ты права. Жизнь слишком коротка, чтобы таить обиды.
Его глаза встретились с моими, и мы долго смотрели друг на друга.
— Давай, Генриэтта, — тихо пропела я — Время кино в комнате дяди Трева.
Отправив щенка в его конуру, я прижалась к Этте в постели Тревора, пока она не уснула на середине фильма. К счастью, она устала и не нуждалась в моем внимании, потому что мои мысли все еще были в гостиной с сумкой, на которой было имя Генри. Взяв Этту на руки, я отнесла ее к переносной кроватке и уложила.
Потом вернулась в гостиную.
— У пацана было много порно, — сказал Тревор, немного посмеиваясь, хотя его голос был хриплым от слез. — Возможно, у него были проблемы.
— Ах, да? — ответила я, осторожно обходя различные вещи, когда рискнула пройти дальше в комнату. — Нашел что-нибудь еще?
— Грязные носки, — сказал он, указывая на пару коричневых носков в углу. — Некоторые письма, которые он получил от моих родителей, крышки от бутылок, одежда и тому подобное.
— Ты нашел то, что искал? — спросила я, позволяя ему усадить меня к себе на колени, когда подошла к нему достаточно близко.
Тревор долго молчал, уткнувшись лбом в изгиб моей шеи.
— Я надеялся получить записку или что-то в этом роде, — наконец, признался он. — Но ничего нет.
— Извини, — ответила я, протягивая руку, чтобы провести рукой по его затылку.
— Все в порядке, — сказал он, тяжело вздохнув мне в шею. — Я знал, что ничего не будет. Единственный раз, когда Генри думал наперед, был день, когда он оформил эти страховые документы на твое имя. Я просто разберусь с этим дерьмом, а затем передам его своим родителям без порно.
— Ты не хочешь оставить что-нибудь из этого? — спросила я, глядя на маленькие значки и знаки отличия, которые должны были быть на униформе. Там было множество мелочей, как будто Генри постоянно их терял и покупал новые. Как ни странно, когда его вещи были собраны, их снова нашли.
Странно было видеть, что жизнь Генри сводится к небольшой куче всякой всячины. Я думала о времени, которое провела с ним, о ночах смеха и выпивки, о ранних утрах, когда он шел за мной в душ, хотя я опаздывала, о его ухмылке и о том, как он запрокидывал голову, когда смеялся. Мои глаза слезились. Я никогда не любила Генри, но он был хорошим другом и подарил мне Этту. Я всегда буду благодарна ему за это.
— Нет, мы можем отложить кое-что для Этты, — сказал Тревор. — Но я получил то, что хотел, когда было прочитано завещание Гена, и я пришел, чтобы найти тебя.
— Странно, как все происходит, не так ли? — тихо спросила я, прислонившись спиной к груди Тревора и рассматривая маленькие кусочки жизни Генри, разложенные на полу.
— Да, так и есть. — Он поцеловал меня в шею, затем прошептал мне на ухо. — Ты собираешься остаться со мной?
Я тяжело сглотнула и кивнула, сразу же почувствовав облегчение вместо ожидаемой паники.
— Хорошо. Ты еще любишь меня?
— Я люблю тебя, — подтвердила я, повернувшись, чтобы посмотреть Тревору в глаза. — Но мне нужен душ, ты не поверишь.
В уголках его глаз появились морщинки, когда он понял, что я пытаюсь пошутить.
— Слишком поздно, — сказал он. — Ты больше не можешь прятаться.
Как ни странно, я даже не хотела.
* * *
Мы провели день, играя с Эттой и щенком, которого она начала называть своим. Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько укоренившейся на одном месте. Наши квартиры и дома всегда казались мне остановкой, мы никогда не оставались там надолго. Даже дом моего отца казался временным, пока я снова не встала на ноги. Дом Тревора был другим. Это было похоже на место, где мы могли провести всю свою жизнь, где Этта могла покрасить свою комнату в любой цвет, который она хотела, и когда-нибудь пригласить своих друзей на ночевку.
Я была счастлива. Искренне.
Вот почему после того, как ужин был убран и Тревор прижался к Этте на диване, я надела куртку и взяла ключи от машины.
— Куда, по-твоему, ты идешь? — спросил Тревор, дразняще перегнувшись через спинку дивана, чтобы схватить меня.
— У нас очень мало туалетной бумаги, — сказала я с гримасой, заставив его рассмеяться.
— Я могу съездить, — сказал он, двигаясь так, словно собирался встать с дивана.
— Нет, все хорошо. — Я положила руку ему на плечо и наклонилась, чтобы поцеловать. — Очень интересно хоть раз поехать одной.
— Я иду, — сказала Этта, поднимаясь с того места, где только что лежала.
— Нет, мы отпустим маму, пока мы смотрим фильм, — ответил Тревор, притягивая ее к себе на колени.
— Нет, я тоже иду.
— Я думаю, у нас есть мороженое, — прошептал Тревор, немедленно подавляя ее протесты.
