От этих слов даже Оуэн слегка улыбается, а у меня наоборот ярким пламенем загораются щеки.
— Работодателю скажи, что увольняешься по состоянию здоровья, никому не говори, что едешь в Ланкастер. Никому! — брат сурово смотрит на меня. — Даже Катрин и Веронике.
— А к бабуле можно?
— Нет. Сейчас за вещами на старую квартире не заезжай, собери то, что нужно здесь.
Я вздыхаю, навестить родных не получится, но нельзя подвергать их опасности. Делаю быстрый глоток чая, он еще не успел остыть, потом бегу наверх, не глядя бросаю одежду, косметику и какие-то мелочи в чемодан. Быстро смотрю на себя в зеркало, глаза блестят и щеки алые, к счастью, они не оставили отметин на коже. Я все еще в ярком лимонном платье, юбка уже изрядно помята. Хочется переодеться, выбрать что-то более подходящее для поездки, но сердце подсказывает, что лучше своих мужчин надолго не оставлять наедине с братом, к тому же, нам лучше поспешить — до Ланкастера путь не близкий. Спускаюсь вниз, голоса мгновенно умолкают, мы втроем быстро собираемся на выход. Парни вовсе хотят отсюда сбежать, как я полагала, без меня у них состоялся интересный разговор, надо будет спросить о нем. Уже в дверях я отправляю их вперед, чтобы поговорить с братом наедине.
— Спасибо, — обнимаю Грегори, в ответ он лишь слегка хлопает меня по спине. — Ну, не будь букой! — я делаю губки бантиком, будто мне опять семь лет, а ему семнадцать.
— Иди, вам лучше поспешить.
— Тебе они нравятся!
— Абсолютно нет, — брат кривит лицо в доказательство своих слов, но я ему не верю.
— Да-да, ты доверил им меня.
— Это другое, я им доверяю, но они мне не нравятся.
— Где одно, там и другое, — бросаю я напоследок и убегаю, чтобы он ничего не успел сказать мне в ответ.
В машине первым делом я прошу рассказать мне, о чем они разговаривали без меня, но Оуэн говорит, что это только между ними. Аарон оборачивается и хитро улыбается, будто дает понять, что разговор прошел хорошо. Представляю, как Грегори в своей манере сказал им, что если со мной что-то случится, он их убьет. На что Оуэн или Аарон скорее всего ответили, что не подвергнут меня опасности напрасно и лучше погибнут сами, чем позволят пострадать мне. Это так красиво звучит воображение у меня в голове. Что бы не произошло, я считаю это самой большой победой, один человек из моей семьи уже принимает наши нестандартные отношения, остальное — неважно. А еще нас ждет несколько дней и ночей, которые мы проведем вместе, только мы втроем. Нам так этого не хватало тогда, когда мы еще были вместе, из-за моей работы и их занятости. Теперь мы будем принадлежать друг другу…
13
Знаете, в обычных отношениях можно все быстро прекратить на первом, третьем или пятом свидании. Сказать: «Стоп, нам с тобой не по пути». В один прекрасный момент, ты просто понимаешь, что он хочет серьезных отношений, детей, семьи и собаки, а тебе нравится классно проводить время, и на этом все. Или ты думаешь о том, что жить в центре шумного города и тусоваться на выходных с друзьями — это твоя идеальная жизнь, а он мечтает о загородном доме с белым заборчиком и барбекю по праздникам. Вы просто хотите разного, поэтому вы двигаетесь дальше с другими людьми, не пытаясь кого-то переделать. И это нормально, это взрослая жизнь.
В нашем трио все сложнее. Во-первых голосов и мнений больше, и учитывать надо каждый. А еще Аарон и Оуэна уже довольно долго живут вдвоем, а я только только недавно стала частью этих отношений. Мы начинаем этот путь, и мне нужно больше информации о них. Обо мне они кажется знаю все, потому что следили и добыли всю информацию из интернета. Если спросить в каком классе я ободрала коленку, катаясь на велосипеде, они это тоже будут знать. Поэтому мне хочется узнать, какая у них любимая еда, как они проводят свободное время, что читают и смотрят, какие у них вредные привычки, кто их родители, и где их семья. Я не знаю о них ровным счетом ничего.
Я надеялась на то, что у нас в запасе будут дни, возможно недели, чтобы узнать друг друга лучше, наладить контакт, понять, чего мы хотим и куда двигаемся. Но все пойдет прахом слишком скоро, у нас будет гораздо меньше времени, чем я думала, но мы не знаем этого, когда въезжаем в небольшой дом в пригороде Ланкастера глубоко за полночь. Уютное пространство с двумя спальнями и гостинной, на кухне холодильник забит едой, кабельное и большой телевизор, который мы ни разу не включим. Впереди нас ждет ночь всепоглощающей страсти и дикой похоти, которая закончится в одним оглушающим выстрелом. Но тогда мы этого не знали…
До пригорода Ланкастера мы добираемся за час, я даже не успеваю задремать по дороге, хотя накопившаяся усталость за весь день осела на плечах и в спине, голова немного гудит. И, конечно, не дает покоя и то, что за нами могли следить.
— Спальни всего две, не знаю, как вы разместитесь, — говорит Даррен, друг Грегори. Кажется, они учились вместе в полицейской академии, но потом он вернулся в родной город, а брат предпочел быть подальше от отца.
— Я лягу на диване, — Аарон бросает свой рюкзак в гостинной.
— Ну, тогда места хватит.
Я смущенно киваю. Даррен оставляет ключи и уходит, на прощанье говорит, что я очень выросла. Мы с ним ни разу не встречались, но, видимо, Грегори показывал мои детские фотографии. Новый факт о моем брате. Даже не думала, что он на такое способен. Мы благодарим его за помощь, и я закрываю за ним дверь.
— Самая большая кровать в той спальне, — Оуэн стоит в дверной проеме и указывает большим пальцем на комнату позади себя. А я иду, чтобы посмотреть, но Оуэн выставляет руку, обхватывает меня за живот, не дает пройти внутрь, медленно разворачивает меня и прислоняет спиной к себе. Руки смыкаются замком. — Вот бы с тобой сделать что-то, — мечтательно говорит он.
— В смысле? — напугать меня сложно, особенно если угрозы звучат из уст Оуэна, но все же интересно, о чем он. Внезапно у меня всплывают в памяти слова брата о том, что Оуэн был подозреваемым в изнасиловании. Паника накатывает лишь на секунду, но быстро отступает. Он никогда не поступит со мной так, к тому же Аарон ему не позволит. А обвинения — просто глупости. Мысленно делаю пометку, что надо бы все расспросить у них при первой возможности. А пока все, что я могу — довериться своим мужчинам, и еще раз уточняю, что именно имел в виду Оуэн.
— Это в нем говорит проснувшийся доминант, — Аарон достает бутылку газировки из холодильника, предлагает мне, но я отказываюсь, лишь спрашиваю, о каком «проснувшемся доминанте» идет речь. — Ну, он же у нас был мастером в БДСМ-клубе, видимо, хочет вспомнить старые добрые времена вместе с тобой, но ты не переживай, у него все игрушки остались дома.
Аарон едко ухмыляется. Оуэн огорченно то ли фыркает, то ли рычит, уткнувшись мне в шею, кожу обдает теплом.
— И вы ничего оттуда не забрали? Я заметила, что у вас очень мало вещей с собой. А дом-то уже, наверное, продан… — я даже не вдаюсь в подробности, на счет каких именно игрушек они говорят. А зря…
— Дом пока наш, а табличку мы повесили, чтобы ты по округе не бродила.
— Значит, вы следили за мной?
— Каждый божий день.
Вот хитрецы.
— А подарочки мы тоже оставили там? — спрашивает Оуэн.
— Какие подарочки?
— Ага, — отвечает Аарон и делает глоток оранжевой газировки.
— Да, мы купили тебе кое-какую вещицу, которая помогла бы нам быть в тебе одновременно, — заговорчески шепчет Оуэн, Аарон снова отпивает и смотрит исподлобья, уголки губ ползут вверх, пока они наблюдают за тем, как меняется мое лицо, пока я соображаю, о чем они говорят. «Быть одновременно во мне»… Я перебираю все позы для секса, пока нужная не всплывает перед глазами. Ах, вот о чем они… И Аарон еще шире улыбается, когда видит, что до меня доходит смысл их слов, хотя не до конца, я все еще не представляю, о каком приспособлении идет речь. Давайте будем откровенными, мой сексуальный опыт не настолько богат, как их, поэтому проще либо спросить, о каком подарочке идет речь, либо просто забыть об этом. К тому же подарок остался в доме, в который они пока что не могут вернуться.
Оуэн все еще обнимает меня со спины, я все также в лимонном платье. На этот раз он быстрее расправляется с замком. Молния издает жалобный звук, он спускает лямки низ по плечам, и тяжелая юбка тянет платье вниз, желтой кляксой ткань лежит на полу. Его пальцы проходят по позвоночнику, он убирает волосы на одну сторону и щелкает застежкой бюстгальтера и бросает его на платье. Он целует в плечо, заводит мои руки назад и говорит так ласково, будто пытается обнять словами:
— Держи свои локти ладонями, отпустишь — накажу.
У меня подгибаются колени от этих слов, но я крепко сжимаю руки в нужной позе, и спина выгибается. Аарон подходит ближе, целует в шею, потом берет грудь, которая будто просится к нему в руки, неприлично выпирая вперед. Он больно сжимает сосок, сначала один, потом другой, и также поочередно берет их в ро. Я запрокидываю и роняю голову на плечо Оуэна.
— Может, игрушки у меня остались дома, но везде можно найти что-то интересное, — он передает меня во власть Аарона и скрывается в комнате, потом возвращается с галстуком в руках. Шелковая ткань оказывается у меня на глазах, он прочно завязывает ее на затылке. Я испуганно втягиваю воздух. Ничего не изменилось — та же комната, те же мужчины со мной, но лишившись одного органа чувств, все ощущается острее.
Они намеренно отстраняются, будто новую игрушку нашли и любуются ею. Я негодую. Звуки — все что у меня есть сейчас, мир сконцентрировался сузился до этой комнаты, до пространства вокруг меня. Слышу, что кто-то уходит. Дальше тишина, только чье-то дыхание рядом. Это слишком для меня! Немедленно расцепляю руки, шарю ими в пустоте, чтобы найти опору. Бессмысленное занятие. Голова кружится, ноги подводят, я чуть не падаю на ровном месте запутавшись в одежде. Чьи-то руки вовремя подхватывают меня. Упругие мышцы играют под пальцами, когда я отчаянно хватаюсь за плечи.
— Лучше тебе вернуть руки обратно. Оуэн не шутил на счет наказания, — Аарон аккуратно берет запястья и возвращает руки за спину, попутно целует в шею и слегка прикусывает место поцелуя. Звук его голоса обволакивает меня, я готова утонуть в нем. — Сейчас я тебя отпущу, тебе не нужно бояться.
Он отходит, и снова пустота. Пытаюсь сделать шаг.
— Стой на месте и не шевелись, — низкий голос Оуэна звучит в стороне, слышу нотки возбуждения, которое он прячет за спокойной и размеренной интонацией. Я дышу через рот, часто вдыхаю, грудь вздымается, руки начинают затекать в этой позе. Удивительно, как не касаясь меня, они смогли меня довести до исступления.
— Хорошая девочка, — произносит Оуэн совсем близко. Это звучит как самая сладкая награда. Через минуту они подходят с двух сторон, одновременно впиваются в шею. Я почти задыхаюсь. Вся поверхность кожи слишком чувствительна, меня прошибает озноб, позвоночник покалывает, я выгибаюсь еще больше. Внезапно что-то обжигает кожу. Лед! Хватаю ртом воздух, окончательно теряю силы, чтобы стоять, чьи-то руки не дают мне упасть. Оуэн проводит кусочком льда по плечу, скользит вдоль позвоночника вниз. Я не вижу, но точно знаю, что это он, потому что только он любит зарываться лицом в мои волосы, Аарону нравится прикусывать кожу на шее, что он и делает, а потом проводит льдинкой по шее, огибая округлую грудь, издевательски долго задерживается на острых вершинках. Стон превращается в крик.
— Тсс, — шепчет Аарон и облизывает грудь горячим языком, и от контраста меня бросает в дрожь.
— На кровать ее, — командует Оуэн, а потом обращается ко мне. — Руки можешь отпустить.
Аарон берет меня на руки, спасибо ему за это, потому что два метра я бы не дошла, у меня кружится голова. Он бросает меня на постель, пружины выталкивают обратно и покачивают на волнах.
Кто-то стягивает трусики с меня, как с безвольной куклы, потому ставит ноги, согнув их в коленях. И в ту же минуту льдинки скользят практически одновременно от стоп вверх до коленей, потом вниз по внутренней стороне бедра, и я издаю писк, будто мышь поймали в мышеловку. Капли воды стекают и капают на простыни. Потом лед быстро касается самого чувствительного места, и я мотаю головой, пытаюсь протестовать. Но сразу после холода, я ощущаю горячий язык и перестаю существовать. Выгибаюсь навстречу ласкам, хватаюсь за простыни, концентрируюсь только на ощущениях.
— Не останавливайся, пожалуйста… — молю я, но они не собираются этого делать, они готовы дать мне то, чего я хочу. Оргазм накрывает меня оглушительной волной, я чувствую, как охрип мой голос от криков, слышу как ухмыляется Аарон или Оуэн, теперь я не в состоянии их различить. Тело становится таким легким, как будто я на сеансе иллюзиониста, и они поднимают меня над кроватью. Я парю.
Но пытка на этом не заканчивается, она намерены мучить меня всю ночь или несколько ночей подряд, и я надеюсь, что это будет длиться вечность. Галстук, который прикрывал мои веки, теперь становится моими путами. Нежный шелк скользит по коже, запястья крепко связаны. Оуэн спрашивает, не слишком ли туго завязал, я мычу что-то невнятное в ответ и мотаю головой. Аарон переворачивает меня на живот, Оуэн тянет руки наверх и привязывает галстук изголовью. Я еще не отошла от оргазма, а меня снова хотят отправить к звездам.
