— Он уничтожит нас обоих. Так что просто отпусти меня.
— Что? — Ты смотришь на меня ошарашено.
— Он сказал, что узнает. А теперь, пожалуйста, отпусти меня, Мейсон!
— Этот ублюдок угрожал тебе? — Я вздыхаю и провожу свободной рукой по лбу, а затем по волосам.
— Не напрямую, — тихо говорю я и вздрагиваю, когда твоя хватка усиливается. — Отпусти меня, Мейсон, — требую я более решительно. — Ты делаешь мне больно! — Ты тут же убираешь руки, как будто обжегся. Удивительно, но в прежние времена ты бы никогда так не поступил.
— Я хочу, чтобы ты бросила этого ублюдка. Он опасен! Я вижу это в его глазах.
— Я вижу то же самое в твоих глазах. Это действительно так? Нужно быть сумасшедшим, чтобы распознать другого сумасшедшего?
— Я люблю тебя, а он нет. Он просто считает тебя своей собственностью. — У меня вырывается резкий смех, и я пытаюсь подавить эмоции, которые вызывают твои слова. До сих пор ты говорил мне об этом дважды, всегда в экстремальных ситуациях. Но сегодня это прозвучало из твоих уст так естественно, как будто это самая обычная вещь на свете, и от этого мое сердце увеличилось примерно вдвое.
— Ты тоже сказала, что любишь меня, Эмилия.
Черт, думаю я.
— Может быть, я хочу, чтобы мной были одержимы, а не просто влюблены в меня? — Может быть, я тоже хочу быть одержимой кем-то, а не любить. Любовь — это сложно и всегда сопровождается болью. — Я сказала это только для того, чтобы отвлечь тебя, заставить остановиться. Ты был как атакующая собака, и мне нужно было тебя отвлечь.
— Ты не веришь в это, Эмилия. — Ты кладешь руки мне на щеки и прижимаешь меня к холодной стене. — Ты любишь меня, а я люблю тебя. Это правда, что бы я ни сделал с тобой или наоборот — я не позволю никому, кроме меня, обладать тобой.
— Я бы с удовольствием уступила тебе, Мейсон, но не могу. Я всегда вижу одни и те же образы, когда смотрю в твои глаза, и каждый раз, когда мы вместе, ты тянешь меня вниз, во тьму. Я не хочу сдаваться, Мейсон. Ты пробуждаешь во мне черты, которые мне не нужны, от которых я упорно пытаюсь избавиться. Так что, если ты любишь меня хотя бы наполовину так сильно, как утверждаешь, отпусти меня, пока ты не сломал меня окончательно. — Ты прислоняешь свой лоб к моему, и мы закрываем глаза.
— Я не могу, Эмилия. Я пытался, пытался довольно долго. Но ты — первое, о чем я думаю каждое утро, и ты — причина, по которой я не могу нормально спать по ночам. Я просто не могу тебя отпустить, я слишком эгоистичен, ты мне нужна. — Твои руки переходят с моих щек на шею, где большие пальцы поднимают мой подбородок так, что я смотрю на тебя.
— Я считаю тебя своей, и это никогда не изменится. И я сражаюсь за то, что принадлежит мне, Эмилия. — Ты целуешь меня коротко, слишком коротко. — Если он снова будет угрожать тебе, ты немедленно позвонишь мне, поняла? — требуешь ты. Все, что я могу сделать, это кивнуть, так как я не в состоянии дышать или что-либо еще.
Резко повернувшись, ты уходишь.
Трудно не следовать за тобой. Я знаю, что ты ждешь меня; наверное, ты будешь ждать до конца ночи.
Но я не приду.
Мейсон
Ты разрушила мой мир, Эмилия, потому что не пришла ко мне в подвал прошлой ночью. До шести утра я лежал и думал о том, как близко ты была. Я должен был просто ворваться в ту комнату и забрать тебя, но, возможно, мне стоит начать уважать твою волю. Что касается тебя, Эмилия, есть только одно правило: никто не угрожает моей девочке. Даже когда ты не со мной, я хочу знать, что с тобой все в порядке. А этот сумасшедший наверху такой же непредсказуемый, как и я, и, поскольку он не любит тебя, я ему не доверяю.
Я готов на все, чтобы вернуться в прошлое и стереть все те моменты, когда я причинял тебе боль, но он причинит тебе еще больше боли, чем я, и он не собирается извиняться, не собирается чувствовать угрызения совести и не собирается сдерживаться, потому что он психопат. Мне это не нравится.
С первого взгляда даже не замечаешь насколько хорошо он скрывает свою жестокость, и это нравится мне еще меньше. Такие самые опасные, Эмилия. Но я видел, как мой отец смотрит на него, и знаю, что он это понял. У отца нюх на такие вещи, ему достаточно перекинуться с кем-то парой слов, и он уже знает.
Я до сих пор время от времени читаю старый папин дневник. Он просил меня отдать его, но я не отдал, и он больше никогда его не просил.
Эмилия, ты знаешь, что моя мама — единственная, кто может контролировать монстра внутри него? Монстра, которого он передал мне.
Ты знаешь, что мой отец убил бы мою маму, если бы она не была его?
Она либо с ним, либо ни с кем.
Знаешь, почему он был таким тихим все эти годы? Потому что моя мама боролась с ним каждый день, пока не приручила этого монстра.
Эмилия, он запер ее в подвале — и я немного ненавижу его за это. Но она все равно не ушла от него.
Он сломал ее, потом склеил из обломков — и все равно она осталась с ним.
У нее было столько возможностей уйти, но она так и не воспользовалась ни одной из них. Ты знаешь, что мой отец все время, пока она не была с ним, занимался расследованиями и шпионил за ней? И все же она вернулась к нему, когда узнала, добровольно!
Он любит ее так сильно, что ударил меня, своего собственного сына, по лицу за то, что я случайно причинил ей боль. Она для него священна, и он никогда не переставал любить ее, что бы она ни делала.
Думаю, именно так я отношусь к тебе.
Я думаю, это и есть настоящая любовь.
И я думаю, что все испортил.
Я не смог поступить так, как мой отец, потому что не могу контролировать себя так, как он. В конце концов, я намного моложе и злее. Как будто его монстр внутри меня в два раза сильнее. И поэтому, сколько бы он меня ни бил, он никогда не отпускает меня. Неважно, сколько дерьма я натворил.
Он знает, что я чувствую.
Он знает, на что я готов пойти ради тех, кого люблю. И именно этого он боится. И я тоже.
Я встаю, не сомкнув глаз даже на минуту. Уже 9:30 утра, и я слышу шаги за окном. Я забыл, на что это похоже. Раньше для меня это было нормально. Я засыпал под шаги отца, когда он уходил на работу, и просыпался под шаги матери, когда она возвращалась домой после обеда. И всю ночь я ждал твоих шагов, малыш.
Слышу голоса за дверью и хлопанье входной двери.
— Звони мне и навещай почаще, Эмилия, — говорит мама. Просто услышав твое имя, я испытываю потрясение. Я заставляю себя оставаться здесь, потому что не знаю, выдержу ли я, если увижу, что ты уезжаешь с другим мужчиной. Я могу сломаться, как это случилось с Райли. Я чувствую напряжение отца на всем расстоянии между нами. Он ждет моего появления. Но я прикуриваю косяк, сажусь у окна, так, чтобы меня не было видно в тени, и жду.
