Ты лежишь на кровати, солнце светит через маленькое окошко прямо на твой обнаженный торс. Боксеры опущены низко на бедрах, а татуировки соблазнительно мерцают. Ты такой красивый. Я знаю, что это не то слово, которым ты бы описал себя, но это так. Ты прекрасен. То, как твои темные волосы падают на лоб, а глаза каждый раз блестят другим цветом — завораживает. Так же, как и твои отличительные черты лица и грубая щетина, которая темнеет на щеках. У тебя такая сильная аура, никто не сможет перед ней устоять.
Я только что вышла из душа и оделась. Только свободная одежда, потому что большую часть времени мы все равно находимся дома. Мои мокрые волосы падают на плечи, и я вытираю их полотенцем, продолжая шагать в комнату.
Ты смотришь на меня. Ты всегда смотришь только на меня, когда я куда-нибудь вхожу, Мейсон. Твое внимание на сто процентов сосредоточено мне. И каждый раз я трепещу под твоим взглядом. Знаю, что мы двое не совсем нормальные. Эту ступень мы так и не достигли, мы ее сразу перепрыгнули. Нормальность у меня была с Райли. Но я не создана для этого, Мейсон.
Мы двое, ты и я, как цунами, которое уничтожает все, что попадается на пути. Мы двое — сила природы. Землетрясение. Разрушение. Только мы можем причинить друг другу эту боль, потому что все наши чувства предназначены друг для друга. Только мы можем любить друг друга так страстно, потому что зависим друг от друга. Мы не самое лучшее друг для друга, я это знаю, Мейсон. Как будто ты — пуля, а я — ствол. Ты — наркоман, а я — наркотик. Когда один передвигается, глаза другого следуют за ним на каждом шагу. Как два магнита. Я понимаю, почему ты не доверяешь мне, Мейсон. С чего бы? Я сама себе не доверяю. Но принимаю это. Боль, ревность, недоверие, злость. Все это только для того, чтобы быть с тобой, потому что это единственное, что имеет значение. Ты заражаешь меня, Мейсон, а я — тебя. Но в то же время ты мое противоядие. Мое лекарство. Ты злишься, всегда только злишься. Носишь в себе столько ненависти, и я знаю, что ты можешь выплеснуть ее только на меня. Я знаю, что тебе нужно. А ты знаешь, что нужно мне.
— Ты пялишься на меня, Эмилия, — спокойно говоришь ты и закидываешь руку за голову. Ты такой сексуальный, когда так делаешь. Знаю, тебя убивает незнание, о чем я думаю. И знаю, что ты бесишься, когда я смотрю на тебя и ничего не говорю. Ты ревнив, Мейсон. Тебе кажется, что я думаю о других мужчинах. Но на самом деле ты единственный, кто витает в моих мыслях весь день напролет.
Сажусь на край кровати и убираю полотенце в сторону. Мы вместе с твоей матерью отремонтировали этот подвал после того, как ты его разрушил. Я знаю, что такое повторится, но это не имеет значения. Мы сделали все в том же стиле, что и раньше. Потому что это твой вкус. С твоими родителями все было не так просто. Несмотря на то, что я думала, у меня хорошие отношения с твоим отцом. На самом деле мне казалось, что он ненавидит меня, Мейсон. Возможно, в какой-то степени так и есть, по крайней мере, за то, как я поступила с Райли. Изменила ему вместе с тобой, его братом. Но той ночью, после нашего откровенного разговора, мы как будто установили что-то вроде дружеских отношений друг с другом.
Твоя мама в какой-то степени принимает меня с тех пор, как узнала, насколько я сломлена. Она так ненавидела меня, что сначала даже не хотела, чтобы я жила с тобой в подвале, и я могу это понять. После всего, что произошло, она просто хотела быть лояльной по отношению к Райли. Кроме того, она рвалась узнать, что произошло между ним и мной в Нью-Йорке. Это ее изрядно потрепало.
Потребовалось много терпения и времени, прежде чем она начала здороваться со мной. Думаю, твой отец тоже приложил к этому руку. Но, в конце концов, она дала мне шанс, и у нас был долгий и напряженный женский разговор. Я была откровенна с ней, Мейсон. Все ей обьяснила и рассказала о своих чувствах к тебе. Оливия — замечательная женщина, на которую я равняюсь, но также понимаю, что никогда не буду такой сильной и уверенной в себе, как она. Она пожалела меня, и, в конце концов, зная мою историю, мы обе сидели на диване наверху и плакали, как дети.
Недавно твой отец начал со мной разговор, Мейсон, и поэтому сейчас нам тоже придется поговорить. Это неизбежно, и я знаю, что ты не обрадуешься.
— Ты все еще пялишься на меня, Эмилия. — Сейчас ты поднимаешь бровь, и я вижу скептицизм в твоих глазах. Ты знаешь, о чем я думаю, Мейсон?
— Я просто никак не привыкну к тому, насколько ты горяч, — улыбаясь, говорю я. Я не уверена в себе, Мейсон, и ты об этом знаешь. Не могу настоять на своем и сразу же начинаю мешкаться, если в комнате находится кто-то доминантный, например, как твой отец. Но с тобой, по крайней мере, в некоторых ситуациях, что-то получается.
Ты кладешь руку на мое колено и наклоняешь голову. Я люблю, когда ты на меня так смотришь, Мейсон.
— Там еще что-то, Эмилия. Что происходит? И не ври мне, поняла? — я люблю жесткость в твоем голосе. Господи, я действительно ненормальная.
— Я только хотела спросить…
— Что? — рычишь ты.
Делаю глубокий вдох.
— Речь идет об университете. Мейсон, я очень хотела бы учиться, и тебе, возможно, стоит потихоньку продолжать учебу. Я… не знаю, но мы ведь не можем лежать весь день только в этом подвале, правда?
Черт.
Я прекрасно знаю, что ты не хотел слышать ничего подобного, Мейсон. И я ненавижу сталкивать тебя с чем-то, чего ты не хочешь. Ты можешь очень разозлиться. Я знаю, что ты на грани того, чтобы снова разбить всю мебель, но если мне повезет, я смогу избежать этого, вытрахав из тебя всю злость.
Ты прищуриваешься и некоторое время разглядываешь меня. Когда ты убираешь руку с моего колена, я чувствую себя пустой, Мейсон. Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне, невинно или чертовски грязно, как ты умеешь.
— Зачем тебе это, Эмилия? — спрашиваешь ты пугающе тихо. — Идти в университет и знакомиться с другими людьми. — Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Ты поднимаешься и начинаешь метаться по комнате туда-сюда, явно стараясь ничего не разбить. Твои мышцы подрагивают, а челюсть сжата. — Значит, ты хочешь выбраться отсюда, да? Тебе становится мало? Скучно? Может, тебе нужен еще один член? Бл*дь! — ты бьешь ногой по тумбочке, и она начинает покачиваться. Мисси, которая до сих пор лежала под солнечными лучами рядом с тобой на кровати, вскакивает и убегает прочь, поджав хвост.
— Это не так! — быстро говорю я и встаю. Хочу успокоить тебя, но мне также известно, что сейчас лучше не подходить к тебе слишком близко. — Я думаю только о нас двоих, Мейсон. Мы могли бы получить образование и… это ведь важно для нашего будущего, правда? Эй! — встаю прямо перед тобой. Независимо от того, сердишься ты сейчас или нет, я кладу руки на твои пылающие щеки и ищу твой взгляд. Ты такой напряженный, Мейсон. Твои руки сжаты в кулаки, ты сдавленно дышишь через нос. — Я думаю только о нас, детка, понимаешь?
Ты испытующе смотришь мне в глаза и снова зажмуриваешься. Я думаю, что ты успокоился, но потом вдруг отталкиваешь меня от себя.
— Этого никогда не произойдет, Эмилия. Ты знаешь, что происходит в университетах? Думаешь, я позволю тебе бегать среди всех этих ублюдков? Из-за тебя я стану убийцей и отправлюсь в тюрьму. Забудь об этом!
Бл*дь!
Я молчу о том, что твой отец зарегистрировал меня в университете, где ты учишься, точнее, учился, Мейсон. Вообще-то, я хотела договориться с тобой, а следующей осенью начать учиться.
И даже не догадываюсь, что ты со мной или с ним, сделаешь, когда обо всем узнаешь.
Мейсон
Бл*дь, Эмилия. Ты хочешь сделать из меня долбаного убийцу? Ты этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я снова взорвался. При этом я задаюсь вопросом: зачем ты это делаешь, детка? Ты ведь знаешь меня. И должна понимать, что я не позволю тебе пойти в сраный университет. Ты хоть представляешь, какие ублюдки там бегают? Можешь себе представить, как они на тебя набросятся? Я не доверяю тебе, Эмилия. Кто знает, не найдешь ли ты себе член получше! Вдруг тебе надоест мой! Я понимаю, что сейчас лишаю тебя возможности развиваться и расцветать, но я не хочу, чтобы ты расцветала, Эмилия. Тогда мы больше не будем соответствовать друг другу, и ты увидишь, какой я больной.
Сейчас ты стоишь передо мной, с большими глазами, мокрыми волосами, в обтягивающей майке, которая приподнимает твою идеальную грудь. В твоих глазах отражается страх. Тем не менее, ты здесь и жуешь нижнюю губу, глядя на меня.
— Никакого университета, черт возьми! — шиплю я, и ты судорожно выдыхаешь.
— Хорошо, просто успокойся, Мейсон. Я просто хотела рассказать, о чем думаю. Ты только представь, мы учимся и вместе живем в вашем пентхаусе.
— Никогда! — рычу я и задумываюсь, не сошла ли ты с ума, Эмилия. Ты хочешь, чтобы я играл в Райли, или что? Этого никогда не произойдет. Ты жила с ним там, трахалась, принимала душ, ела. Я не хочу туда возвращаться, хотя мой отец делает все возможное, чтобы я переехал туда. Он отремонтировал квартиру за восемьдесят тысяч долларов, и ничто уже не напоминает о том, как она выглядела раньше. Тем более, что я и так все демонтировал. Но я все равно не хочу.
— Дерьмо, Эмилия, ты больная, — взрываюсь я, проводя рукой по волосам. — Ты хочешь, чтобы я играл пай-мальчика, ходил с тобой в университет, желательно, чтобы мы одинаково одевались, а еще жили вместе в квартире, в которой ты трахала моего брата? Серьезно? Бл*дь!
Только сейчас до тебя доходит, что ты только что сказала, и твои глаза расширяются.
— Ладно, с квартирой, возможно, не самая лучшая идея. Но просто представь, что…
— Нет! — я скоро сильно разозлюсь, Эмилия. — Прекрати, прежде чем я все здесь разорву в клочья, включая тебя! — ты делаешь шаг назад, тяжело вздыхая.
— Ладно, значит, нет, — расстроенно отвечаешь ты. Твои плечи и голова опущены. Мне плевать, Эмилия. Страдай, но то, что ты себе там напридумывала, никогда не произойдет. Я никогда не брошу тебя каким-то стервятникам на растерзание. Все равно закончится тем, что я начищу их рожи. Ты этого хочешь?
— Отлично, — говорю я. — И больше никогда не спрашивай о подобном дерьме.
***
