Я угрюмо уставилась на коробки, гадая, заставит ли мой испепеляющий взгляд их распаковать самих себя. Но нет.

Три часа спустя, грязная и потная, с ноющими мышцами, я признала поражение с одной половиной ящиков, которые все еще осталось распаковать. Сделаю это завтра, хотя я знала, что это будет означать ссору. Но у меня просто не было сил.

В шесть вечер Дэвид подъехал на его гордости и радости — недавно приобретенной серебристой «Камаро» — ярким символом его продвижения. Он нахмурился, посмотрев на не распакованные коробки, и я ожидала разборки моего дня: где я была, что делала, кого видела. Но вместо этого он постучал по часам, в привычном жесте раздражения.

— Нас ожидают у Форштадтов через час, а ты не одета.

— У кого?

— Капитан Форштадт пригласил нас на напитки.

— Ты не говорил.

— Я отметил это в календаре, Кэролайн. Разве ты не проверяешь его?

Нет, сэр. Извините, сэр.

— Я думала, что ты мог бы упомянуть об это, вот и все, Дэвид.

— Я хочу выехать в 18.50. Надень свое зеленое коктейльное платье.

Я ненавидела всей душой, когда он вот так начинал указывать, что мне делать. Конечно же, он делал так большее количество времени. Но это реально раздражало меня.

— Я очень устала, Дэвид. Я распаковывала коробки на протяжении трех последних часов — это ужасно утомило меня.

— Принимать решения, которые кому-то стоят жизни или смерти на протяжении всего дня — это утомительно, Кэролайн. Может, ты сделаешь хоть что-то, в виде исключения, чтобы поддержать меня? Я не прошу от тебя многого, принимая во внимание образ жизни, который я тебе обеспечиваю.

Я сдержала резкие слова, которые грозились сорваться с языка. Так вот в чем дело. Это мы уже проходили. Я никогда не выигрывала с ним в спорах. Это было настолько чертовски утомительно, что у меня не было даже желания делать это.

— Отлично. Я в душ.

Я быстро оделась, подвела глаза подводкой, нанесла немного туши и чуточку помады: я могла обойтись минимумом макияжа. Дэвиду же нравились женщины, которые «стопроцентно выглядели как женщины». Под этим подразумевались высокие каблуки и яркий макияж. Не совсем мой стиль, потому что у меня есть свой. Он надел свою любимую спортивную куртку и легкую рубашку с открытым воротом. Надо полагать, что выглядел он еще вполне привлекательно.

— Чем ты занималась сегодня? — проговорил он, разрывая тишину, пока мы преодолевали краткое расстояние до того места, где проходила вечеринка.

— Тебя интересует время до того, как я распаковывала три часа коробки?

— Кстати, хочу заметить, тебе удалось распаковать только половину коробок.

Мистер Правильная Задница.

— Я читала книгу на пляже. Перед тем, как доставили коробки. О, кстати, я столкнулась с Себастьяном.

— С кем?

— Паренек Хантеров. Ты знаешь его, он бывал у нас, когда мы жили здесь.

Он проворчал что-то себе под нос, что могло означать, что угодно, но я предполагаю это значило, что он не помнит его. Дэвид был не силен в запоминании людей, определённый недостаток для его профессии доктора. Из-за этого создавалось впечатление, что он был холоден.

— Кто будет там сегодня?

— У меня нет полного списка гостей, Кэролайн.

Господи, я просто спросила.

Миссис Форштадт встретила нас у двери своего таунхауса.

— Дэвид, как чудесно, что ты пришел. А ты должно быть Кэролайн. Я — Донна.

В свои пятьдесят Донна выглядела волевой, привлекательной женщиной. Она легко поцеловала меня в щеку в знак приветствия. Ее дыхание отдавало джин-тоником.

— Входите.

Комната, куда мы прошли, была переполнена гостями, и там было шумно; люди медленно переходили в сад, расположенный в дальней части дома. Барбекю перенесли под навес, мужчины собрались в маленькую группу, пили бутылочное пиво и громко смеялись; женщины столпились в компанию, потягивая коктейль «Манхеттен», их туфельки на высоких каблуках утопали в только что щедро политом газоне. Я была счастлива, что надела сюда простые балетки, несмотря на то, что Дэвид выказал свое недовольство.

Я мысленно подготовила себя к скучному вечеру. Но все было намного хуже, чем я ожидала.

Донна принесла нам обязательные напитки: пиво для Дэвида и коктейль для меня, затем она отошла к паре, которая показалась мне смутно знакомой. Когда блондинка повернулась, я узнала ее холодную улыбку.

— Я думаю, ты помнишь Хантеров с последнего вашего визита в Сан-Диего?

— Кэролайн, милая, — проговорила Эстель ледяным тоном. — И Дэвид, вы совсем не изменились.

Мы притворно обменялись легкими поцелуями в обе щеки; мужчины пожали руки друг другу и Дональд отошел пообщаться с другими офицерами.

— Привет, Эстель, — сказала я сухим, лишенным эмоций, голосом. — Я сегодня видела твоего сына.

Она уставилась на меня в недоверии.

— Себастьяна?

— Да. Мы столкнулись на пляже. Это был приятный сюрприз.

— Он был на пляже? — воскликнула она.

Ради всего святого, я ведь не на сербскохорватском говорю.

— Да.

Ее глаза сощурились, и у меня появилось четкое ощущение того, что я волей-неволей выдала его секрет.

— Себастьян! — её резкое ударение на гласные звуки его имени пронеслись по саду и несколько людей обернулись, и уставились в недоумении.

Я проследовала за ее взглядом и увидела его, облокотившегося на забор веранды. Он был выше, чем я предполагала, когда смотрела на него с положения стоя. Он был таким же высоким, как его отец, выше, чем Дэвид. Сейчас Себастьян был одет более официально: в слаксы цвета хаки, белую рубашку, рукава которой были мягко закатаны до предплечий, а также вокруг шеи болтался ослабленный черный галстук. Так он выглядел более раскрепощенно, чем большинство мужчин присутствующих тут.

— Мама? — спросил он, смотря на нее настороженным взглядом.

— Кэролайн сказала, что ты сегодня был на пляже.