Я смял её губы своими. Жарко. Влажно. Горячо. Это был не поцелуй, а акт отчаяния. Эти мягкие губы, дразнившие меня неделями, уже приоткрылись, и я вдохнул тот сексуальный всхлип, который она издала, когда я прижал её к стене.
Я завладевал и брал. Я наказывал её своим языком. И когда она капитулировала передо мной, я ощутил, как сила рябью пронеслась по моим венам.
На долю секунды я сумел отлепиться от её губ.
— Я причиняю тебе боль?
— Не обращайся со мной как с хрупкой, — прохрипела она, после чего её зубы впились в мою нижнюю губу.
Моя кровь вскипела. Моё тело взревело, оживая нуждой, не знавшей сравнения с чем-либо. Я не знал, сумею ли пережить это, и мне было всё равно, бл*дь.
По крайней мере, в этот раз выживание было выбором.
Мы поглощали друг друга, вдыхали друг друга, затем снова и снова ныряли под поверхность.
Мои ладони бродили по её бёдрам, по талии, затем перешли к самому интересному.
Пульсация в моём члене сделалась болезненной, когда мои ладони легли на её груди. Мягкая, приглашающая плоть. Её соски напряглись под моими грубыми ладонями сквозь ткань её одежды.
Её стон от контакта был прерывистым. Звук, прокатившаяся по ней дрожь, ощущение этих горошин, напрягшихся от желания большего, сводило меня с ума. Это моих прикосновений она желала. Ничьих других. В этом жила власть. И благодарность.
Лина резко потянула за пряжку моего ремня. Скрип кожаного ремня по металлу пряжки вызвал у меня отчаянное желание большего и напомнил, что означало это «большее».
— Подожди, — я стиснул её пальцы на своей ширинке.
— Что? — прошептала она, и её грудь вздымалась под другой моей рукой.
— Мне нужно, чтобы это было хорошо. Чтобы тебе было хорошо.
— Не думаю, что тебе есть о чём беспокоиться.
Я покачал головой и постарался выдавить слова.
— Я ни разу... с тех самых пор. Я не знаю, смогу ли... И мне очень надо сделать так, чтобы тебе было хорошо.
Это очаровательное личико смягчилось в тени. Не от жалости, а от сладкого умиления. Она накрыла ладонью мою щёку.
— Красавчик, поверь мне. Ты уже сделал мне хорошо.
— Ангелина, я серьёзно.
— Я тоже, — она искренне посмотрела на меня. Затем содрогнулась. — Проклятье. Ты заставишь меня сказать это, да?
— Сказать что? — мне сложно было сосредоточиться, когда её пальцы находились в дюйме от моего ноющего члена.
— О Господи. Ты уже удовлетворил меня. Ясно? — она зажмурилась, спешно выпалив эти слова. Когда я ничего не сказал, она приоткрыла один глаз.
— Детка, я практически уверен, что запомнил бы это.
— Нет, если ты спал. Тот первый раз, когда мы спали вместе? Когда мы проснулись, практически потираясь друг о друга?
Я держался за её взгляд, и её слова напоминали спасательные тросы.
Она закатила глаза.
— Да ради всего святого. Я кончила. Ясно? Нечаянно. Моя футболка задралась, ты был твёрд и как раз в нужном месте. Тебе хватило разок двинуть бёдрами и...
— И что?
— Я... я разлетелась на куски.
«Да чтоб меня».
Мне больше ничего не нужно было слышать. Я просунул ладони под её руки и поднял её. Она нервно хихикнула, когда я усадил её на столешницу кухонного шкафчика и обернул её длинные стройные ноги вокруг своей талии, заставив её сцепить лодыжки на моей спине.
Я расстёгивал пуговки её блузы, а она наконец-то справилась с моей ширинкой.
Весь мир остановился, когда эти тонкие сильные пальцы нашли мой ствол.
— Боже. Я так долго этого ждала, — со стоном произнесла она.
Я тоже. Всю мою жизнь.
Мои челюсти сжались, дыхание застряло в груди. Меня гипнотизировало то, как её полные, торчащие груди приподнимались и опускались. Я хотел пробовать на вкус, сосать. Я хотел забыть всего себя и взять всё, что она предлагала.
Её хватка на моём члене сжалась крепче, и всё перед моими глазами начала застилать дымка. Желание. Жажда. Нужда. Это лихорадочным ритмом пульсировало в моём члене под её рукой. Что-то царапало мою грудь, умоляя о свободе, и я осознал, что это моё задержанное дыхание.
Лина превращала меня в нечто примитивное, первобытное — животное, движимое необходимостью спариваться. После такого долгого онемения эта приливная волна эмоций пугала меня до чёртиков. И в то же время мне ничего так не хотелось, как ринуться в омут с головой. Но мне нужно быть с ней осторожным.
