— Это будет лучший завтрак в твоей жизни.

— Как Элиана?

Она зевает и обхватывает себя руками, когда прохладный ветерок обдувает ее.

— Прошлая ночь немного потрясла ее, но она в порядке, – говорю я, оглядываясь на лодку, где все еще спит Элиана. — Колтон здесь?

Она кивает.

— Кайри заботилась о нем всю ночь.

— Как Зейл это воспринял?

Мэл легонько пихает меня в плечо, пытаясь сдержать улыбку, которая тянется к уголкам ее рта.

— Зейл был так пьян; не думаю, что он даже понял, что находится дома, когда мы приехали.

— Похоже на Зейла, — киваю я, — в любом случае, мне лучше отнести Элиане это. Увидимся через час или два?

Малия кивает и убегает в дом. Я возвращаюсь в лодку и спускаюсь на нижнюю палубу, где Элиана свернулась калачиком на простыне, ее волосы рассыпались свободными волнами. Она поднимает голову на звук скрипа двери и, откинув волосы с лица, смотрит на меня.

— Доброе утро, солнышко, — говорю я, улыбаясь ей. — Коа причалил лодку к дому вчера вечером, а Малия принесла тебе сменную одежду и зубную щетку.

— Они просто чудесные, — пробормотала она, вытирая глаза от сна.

— Правда?

Я опускаюсь на кровать и нависаю над ней.

— Мгм...

Она смотрит на меня, во взгляде блестят искорки.

— А что насчет меня?

Она ухмыляется.

— Ты богоподобен.

Я наклоняюсь и нежно целую ее, пока она не отталкивает меня и не закрывает лицо одеялом.

— Я еще не чистила зубы. — восклицает она, ее голос приглушен.

Усмехаюсь и кладу одежду и зубную щетку на подушку рядом с ней, а затем беру свою щетку и направляюсь в ванную, оставляя ее переодеваться.

Пока я чищу зубы, мысленно готовясь к встрече с Колтоном, Элиана заходит сзади и обхватывает меня за талию, прислоняясь головой к моей спине.

Прошло столько времени с тех пор, как у меня была такая близость. С Меган все прекратилось еще до травмы, и я забыл, насколько это комфортно.

Я выплевываю зубную пасту, ополаскиваю рот и зубную щетку, а затем притягиваю свое солнышко. Она поворачивается и прижимается ко мне спиной, намочив зубную щетку и наносит на нее слой пасты, прежде чем почистить зубы.

— Ты всегда так хорошо пахнешь, – бормочу я ей в волосы, вдыхая ее естественный клубничный аромат.

Элиана заканчивает чистить зубы, мы выходим к причалу и заходим внутрь. В доме царит тишина, если не считать громкого храпа Зейла, доносящегося с лестницы.

— Панкейки? – спрашивает Элиана, направляясь на кухню.

— Я никогда раньше не ел домашних панкейков, – отвечаю я, следуя за ней.

Элиана растерянно смотрит на меня, доставая из холодильника ингредиенты.

— Твои мама или папа никогда раньше не готовили для тебя их?

Я качаю головой и сажусь на стоящий рядом табурет.

— Они оба были заняты, когда я был ребенком. У отца было несколько предприятий за городом, а у мамы – цветочный магазин на городской площади.

— А где они сейчас?

Я прочистил горло, неловко переместившись на месте.

— Они оба в разных городах.

Она поднимает на меня бровь.

— Вы больше не общаетесь или что?

— Не совсем...они меня не помнят, – она дважды моргнула, — я родился у них очень поздно, и несколько лет назад им обоим поставили диагноз «болезнь Альцгеймера».

— Мне так жаль, – шепчет она, — сколько тебе было лет, когда им поставили диагноз?

— Семнадцать. Я только что присоединился к молодежной команде «Сальтвотерские Шреддеры», когда это случилось, и Габриэль взял меня под свое крыло.

— Это объясняет, почему он так требователен к тебе, – говорит она, опираясь на локти.

— Это также объясняет, почему я так тяжело переношу его разочарование. Он так много сделал для меня, и я чувствую, что в долгу перед ним.

Элиана кивает в знак понимания.

Я встаю и иду к ней, обхватывая ее за талию и упираюсь подбородком в плечо, наблюдая за тем, как она добавляет ингредиенты в миску для смешивания.

— Я никогда не знала, что у «Шреддеров» есть молодежная команда.

Она разбивает яйцо над миской.

— Раньше была, но теперь нет. Габриэль терпеть не может детей.

— А ты?