Это неправильно. Каждая частичка меня понимает, что я не должна скользить в объятия нового парня спустя жалкие три часа после того, как порвала с бойфрендом.
Но я не могу противиться этому. Или, возможно, просто не хочу.
Мои руки взлетают на его грудь, и он наклоняется так близко, что своим лбом я чувствую его влажные волосы. Он закрывает глаза, а я сминаю пальцами его рубашку.
— Ты должна уйти. — То, как изломлено звучат эти слова, доказывает, что он заставляет себя произнести их.
— Я не хочу уходить. И не думаю, что ты этого хочешь.
— Ты должна, — с мукой в голосе повторяет Адам и отступает от меня.
Мои пальцы отрываются от его рубашки, а он снова начинает оглядываться. Проверяет свой телефон.
В моей груди слишком тесно, сердце слишком большое. Что бы я ни чувствовала к нему, это слишком. Ненавижу это чувство. Оно затмевает всё, что я чувствовала раньше, и я не думаю, что готова. Я не знаю, как мы до такого дошли.
Нет, возможно, знаю, но кто-то украл у меня все воспоминания.
Слёзы прочерчивают горячие дорожки на моих щеках, и я не могу остановить их.
— Кто-то сделал это со мной, Адам. Кто-то сделал так, чтобы я забыла, и я знаю, что это каким-то образом связано с учебной группой. И с доктором Киркпатрик…
— Хлоя, я не могу, — обрывает он.
Я вижу боль в его глазах, но он качает головой и отходит назад. Он как будто связан по рукам и ногам. Молчит, бегло проверяя улицу.
— Отлично, тогда не надо. Но дай мне зацепку, Адам! По крайней мере, расскажи о том, что произошло между нами.
— Ничего, — отвечает он, но выражение тоски на его лице говорит мне об обратном.
— Лжец.
Я подбегаю к нему, беру за обе руки и притягиваю к себе. Чувствую запах свежести, мыла и корицы. Вижу, как его тело напрягается под моими прикосновениями.
— Ни один из тех моментов, что я вспомнила, нельзя назвать «ничем», и ты это знаешь.
Он закрывает глаза и тяжело сглатывает. Ещё никогда в своей жизни я не хотела так сильно поцеловать кого-то. И даже гораздо больше, чем просто поцеловать.
— Иди домой, Хлоя, — говорит Адам, и каждое слово как будто причиняет ему физическую боль. — Пожалуйста, просто... уйди.
***
Я пялюсь на фото на холодильнике и со злостью насыпаю овсяные хлопья в миску. Мама предлагает мне кружку чего-то горячего, но я качаю головой.
Она вздыхает и ссутуливается на стуле напротив меня.
— Ты разобралась с Блейком вчера вечером?
Разобралась? Ох. Точно. Моя вчерашняя уловка, чтобы выбраться из дома, заключалась в том, что я якобы бросилась за своим расстроенным парнем.
Снова качаю головой. Это, наверное, единственное движение, которое мне даётся этим утром.
— Возможно, ему просто нужно немного времени, — говорит она, предполагая, что Блейк был инициатором расставания.
Вся эта ситуация с Адамом прошлым вечером заставила меня почувствовать себя на грани, поэтому её комментарий становится последней каплей. Моя голова подскакивает, как возведённый пистолет.
— Блейк не единственный, кому понадобилось время. Мне тоже.
— Тебе? — уточняет она, смотря на меня с лёгким испугом. — Ты порвала с ним?
Я потираю лицо руками, потому что всё это просто смешно. Как я могу продолжать такой разговор? Как я могу порвать с тем, с кем я даже не помню, как встречалась?
— Не знаю. Я сказала, что мне нужно подумать. Мы расстались на некоторое время.
— Время? От Блейка? Дорогая, ты хорошо подумала?
— Да.
— Но ты же была влюблена в него с младших классов.
— Ну что ж, я больше не в младшем классе!
Выражение её лица становится тяжёлым и напряжённым.
— Следи за своим тоном, юная леди. Я прекрасно понимаю, что ты не первоклассница. Я просто немного шокирована. Вы двое были так счастливы.
— Разве, мам? Что мы делали вместе, что делало меня такой счастливой?
Она откидывается назад, выглядя испуганно.
