Она продолжает там, где я остановилась, придвигаясь ближе.
— Они заставили тебя поверить. Ты в-верила этим людям и всему д-дерьму, которым они тебя пичкали, Хлоя. Возможно, не настолько сильно, как другие, но ты верила им.
Я подавляю дрожь, всё ещё возмущаясь от идеи, что могла сказать такие слова. Мэгги не готова продолжать эту тему. Она смотрит за меня, на заднюю дверь, где всё ещё ждет Адам. В лунном свете я вижу его резкий профиль, его острый подбородок и тонкий нос.
— И он им тоже поверил.
***
Выхожу наружу, и он поворачивается ко мне. Он симпатичнее, чем любой парень имеет право быть, и слишком красив для тех уродских поступков, что он совершил.
— Я не верю тебе, — говорю я.
Он не смотрит на меня, но вздрагивает, как будто это ранит его. Таким образом я понимаю, что он принимает это.
— Это не меняет того факта, что я хочу помочь, — отвечает он.
— Может, я не хочу твоей помощи.
Адам поворачивается ко мне с каменным выражением лица.
— Тогда я пойду в полицию и расскажу всё, что знаю.
— Что?
— Ты слышала меня.
У меня внутри разгорается ярость, посылая жар, несмотря на снег.
— Если ты сделаешь это, у нас ничего не останется. Мы можем никогда не найти доказательства, которые у меня были.
Адам пожимает плечами, и я чувствую, как сжимается моя челюсть.
— Адам, против Дэниела Таннера будут только мои слова! Ты хоть понимаешь, что единственное доказательство, которое у меня есть, я украла у недавней жертвы убийства? Он выйдет из этого дерьма, даже не запачкавшись, а вот меня, возможно, сочтут убийцей!
— Мне плевать.
— Тебе плевать? Тебя не волнует, что меня, возможно, начнут подозревать в убийстве?
— Вот именно, не волнует! Потому что ты будешь жива! Если я пойду в полицию, они откроют расследование, и ты будешь находиться под наблюдением. Под защитой. Он будет слишком умён, чтобы преследовать тебя, потому что тогда след снова вернётся к учебной группе, и, в конце концов, к нему самому.
— И ты позволишь ему уйти после всего, что они сделали с Джулиен? Ты просто позволишь ему?
Он отворачивается от меня, его голова опускается вниз, пока лицо не скрывается в тени. Его рука прикасается к моей щеке, и я задерживаю дыхание. Когда он снова начинает говорить, его голос настолько тихий, что я скорее ощущаю его, нежели слышу.
— Ты ведь даже понятия не имеешь, на что я способен, чтобы ты оставалась в безопасности?
Задняя дверь открывается, выходит Мэгги. Я почти раздражена, когда поворачиваюсь к ней, но один взгляд на её лицо заставляет меня промолчать. Она бледная, а глаза влажные. Слишком влажные.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Посмотри, — говорит она, слепо указывая назад на дом. Её ноутбук раскрыт на кухонном столе. — Я п-просто проверяла почту и...
— И что? — спрашивает Адам. Он поворачивает голову, как будто хочет увидеть монитор. — Они ищут нас?
Мэгги качает головой, и я вижу влагу на её щеках. Она плачет. Протягиваю к ней руки. Она холодная. Дрожит.
— Что такое, Мэгз?
— Джулиен. Она м-мертва.
***
«Светлое будущее бывшей местной студентки трагически оборвалось, когда она покончила с собой…»
Перестаю читать. Я уже прочитала эту статью раз шесть. Все мы. Не знаю почему. Как будто мы думаем, что если читать её снова и снова, то она перестанет быть правдой.
Но это правда. Джулиен мертва. Миссис Миллер нашла её повешенной в своей комнате два дня назад.
Пытаюсь представить Джулиен мертвой, но правда в том, что я на самом деле не знаю, как выглядит смерть, если не считать мимолетного взгляда на доктора Киркпатрик. То есть, я видела дедушку на похоронах, но мне было восемь, и тогда я думала лишь о том, что он выглядит немного оранжевым и что ему, возможно, не понравилась бы шёлковая наволочка на подушке под его головой.
Но он был старым, а Джулиен нет.
Она была совсем молодой.
Боже, это не должно было случиться. Уверена, что должна чувствовать себя как-то по-другому, а не так. Потому что я вообще ничего не чувствую. Я просто... онемела.
Адам тяжело вздыхает и запускает пальцы в волосы. Мэгги сморкается в платок, и я вздрагиваю. Её сморщенное лицо причиняет мне боль, но из-за Джулиен или из-за Мэгги?
