Она выбегает из комнаты, и Хейс снова умоляет меня.
— Тебе не обязательно это делать. Должен быть другой способ.
— Его не существует.
— Ты слишком импульсивен!
— Может быть. Но я уже принял решение.
Он говорит то же самое, что и раньше, и я снова угрожаю его работе. Мы ходим круг за кругом, пока не появляется Джордан, одетая в леггинсы, толстовку и дерьмовые спортивные туфли. Она оделась, чтобы уйти от меня.
Хейз смотрит на нее, когда она возвращается на свое место на диване.
— Хочешь кофе?
— Просто переходи к делу, — рявкаю я, теряя терпение.
Ее спина прямая, как будто женщина готовится к удару в живот.
Мой младший брат потирает лицо и бормочет проклятия. Бросает на меня последний умоляющий взгляд, и я киваю, чтобы он продолжил.
Хейс опускается на диван, упершись локтями в колени.
— То, что я собираюсь тебе рассказать, может погубить мою семью. В частности, Александра.
Ее встревоженные глаза скользят ко мне и обратно к Хейсу.
— Десять лет назад у Алекса были отношения с женщиной по имени Бренди. Она казалась ему идеальной женщиной. — Он почесывает подбородок и пожимает плечами. — Алекс устроил вечеринку в ее любимом ресторане, и перед друзьями и семьей попросил ее выйти за него замуж, и она согласилась.
Я наблюдаю за Джордан в поисках любого намека на дискомфорт, любой реакции вообще, но она застыла, ожидая продолжения истории.
— Они вместе ушли с вечеринки, и как только Алекс отъехал от ресторана, Бренди сняла кольцо и сказала ему, что не может выйти за него замуж. Можешь себе представить его удивление. Он не мог понять, почему она приняла его предложение только для того, чтобы отвергнуть его несколько часов спустя. — Хейс глубоко и тяжело вздыхает. — Она сказала, что он поставил ее в неловкое положение, спросив об этом в присутствии людей, которые ей небезразличны. Потом призналась, что была несчастна с ним, и сказала, что никогда бы не позволила этому зайти так далеко, если бы не деньги.
Каждый мускул в моем теле напрягается при воспоминании. Ее насмешливый смех, то, как она призналась в правде, словно плюя мне в лицо.
— Бренди нанял Август. Он держал ее на жалованье, чтобы она притворялась девушкой Алекса, думал, что прикосновение женщины излечит Алекса от вспышек ярости. Август, как, оказалось, тоже принимал Бренди в своей постели.
Джордан разинула рот, а затем захлопнула его.
— Ты никогда не задумывалась, почему Алекс не водит машину?
Она не отвечает ему, но ее дыхание учащается.
— Бренди взбесилась в машине, начала кричать на Алекса, сказала ему, что спит с Августом. Она называла его глупым и насмехалась над ним за то, что он... другой. Она вывела его из себя, и он потерял самообладание. Алекс просто хотел, чтобы она замолчала.
Джордан смотрит на меня, и я заставляю себя смотреть ей в глаза, хотя вижу в ее взгляде полное разочарование и страх.
— Он врезался на своей машине в кирпичную стену. Она не выжила. Суд определил, что это был несчастный случай. Мы расплатились с ее семьей, замяли инцидент, и Александр согласился никогда больше не говорить об этом. — Хейс тяжело выдыхает, и его плечи опускаются. Он встает, но двигается так, словно весит пол тонны. — Еще одна вещь, которую ты должна знать о моем брате. Я бы унес эту историю с собой в могилу, если бы он не пригрозил меня уволить. Если ты заботишься о своей безопасности и благополучии, то будешь держаться от него как можно дальше. — Брат бросает на меня полный ненависти взгляд. — Теперь доволен, кусок дерьма?
Я киваю.
Хейс выходит из пентхауса, не сказав больше ни слова.
ДЖОРДАН
Я сижу, сжав руки в кулаки, мое сердце застряло в горле. Как будто то, что он сказал мне прошлой ночью, не было достаточным предупреждением, тот факт, что его нрав ответственен за гибель женщины, должен стать подтверждением того, что Александр небезопасен.
И все же, несмотря на все, что я знаю, меня все еще тянет к нему. Тянет так сильно, что трудно уйти.
Трудно. Но не невозможно.
Александр неоднократно говорил мне с того самого дня, как мы встретились, что причинит мне боль. Мужчина не может контролировать изменчивые и непредсказуемые вспышки. В сочетании с чрезмерно собственническими высказываниями и тем, как он укусил меня или схватил за горло, все это предупреждающие знаки, которые я не могу игнорировать.
Если я не уйду сейчас, то стану следующим заголовком, и все будут удивляться, почему я не ушла, когда у меня был шанс. Даже он сам хочет, чтобы я ушла.
Александр стоит в дальнем конце гостиной, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы, как будто пытается выглядеть как можно менее угрожающим.
— Зачем говорить мне это сейчас? Того, что ты сказал прошлой ночью, было достаточно, чтобы оттолкнуть меня.
Он отворачивается и смотрит в пол, как будто напоминание о том, как он обошелся со мной прошлой ночью, причиняет боль.
— Я бы уже ушла, если бы мне было куда идти. Так зачем же рисковать репутацией своей семьи и своей компании, рассказывая мне о Бренди?
Александр стонет, словно в агонии, при упоминании ее имени. Когда он поднимает взгляд, я вижу только усталость и поражение.
— Я хочу, чтобы ты знала, насколько я опасен. Тебе небезопасно находиться рядом со мной. Никому не безопасно.
Теперь я это понимаю. Честно говоря, я не верю, что он когда-либо причинит мне физическую боль — у него был миллион возможностей, когда я по глупости раздвигала его границы, — но мое сердце далеко не в безопасности. Он доказал это прошлой ночью, когда использовал слова моей матери против меня.
