— Ты скажешь ей сегодня. Сейчас.
— Или что? Я уволен, и все?
— Да. Вступает в силу немедленно.
— Ты ставишь меня в невыносимое положение!
— Я знаю.
Его глаза сужаются, и если бы я не знал его лучше, то подумал бы, что он пустит слезу.
— Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидел?
— Нет. Но мне надоело ненавидеть себя. Джордан заставляет меня чувствовать, что во мне все еще есть что-то хорошее. Я показал ей все свои недостатки. Все, кроме этого. И я знаю, что как только она узнает, то навсегда уйдет из моей жизни, и это лучше для нее.
— Ты хочешь, чтобы я сказал ей, чтобы гарантированно потерять ее?
— Она должна уйти, потому что я не отпущу ее добровольно. И если она останется, я никогда не перестану причинять ей боль.
Предложение работы в Аризоне — это ее шанс освободиться от меня. Она никогда не оставит меня, пока полностью не поймет, что я за человек. Что я сломлен. Что мой характер может стоить ей больше, чем оскорбленные чувства. Это может стоить ей жизни.
— Вот почему тебе нужно придерживаться профессионалок. Ты должен был вычеркнуть ее из своей жизни в ту же секунду, как сел в вертолет. Ты же знаешь, что у тебя не может быть нормальных отношений с женщинами, Алекс. О чем ты только думал?
Она заставила меня почувствовать себя нормальным мужчиной. Больше, чем кто-то с гениальным IQ, стоящий больше, чем то, что находится на моем банковском счете, больше, чем эмоциональный калека, которому нужны его братья, чтобы заботиться о нем. Но чувствам нельзя доверять. Я усвоил этот урок на собственном горьком опыте. Я никогда больше не должен забывать об этом.
И Джордан тоже не должна.
— Я... э-э... — У меня внутри все сжимается от того, что сейчас произойдет. — Я схожу за ней.
— Черт.
Страстно желая увидеть ее лицо, отчаянно пытаясь понять, что она чувствует, я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и тихо стучу в ее дверь.
Я слышу шарканье с другой стороны, и мое сердце ускоряет свой ритм. Глухой удар, как будто она прислонилась лбом к двери, сопровождаемый вздохом.
— Чего ты хочешь, Александр?
Кладу ладонь на дверь, где, как я предполагаю, покоится ее голова.
— Хочу поговорить с тобой. И сказать, что я сожалею о вчерашнем вечере.
Мои слова встречены тишиной, и я уже собираюсь постучать снова, когда слышу щелчок замка. Я отступаю, чтобы дать ей пространство, и когда Джордан открывает дверь, у меня перехватывает дыхание. На ее лице нет макияжа, волосы мягко ниспадают на плечи, и она придерживает воротник халата на шее. Ее глаза налиты кровью, а кожа вокруг них опухла, как будто женщина плакала всю ночь. Я чувствую боль в своей груди.
Ее усталые серые глаза встречаются с моими.
— Итак, говори.
Я делаю еще один шаг назад и направляюсь к лестнице.
— Не могла бы ты спуститься? Пожалуйста.
Она кивает, и я позволяю ей идти первой. Смотрю, как ее красивые ноги ступают по полу и думаю, что она оставляет свои следы в моем пространстве и в моей душе. Следующая мысль, которая приходит мне в голову, это то, что я вижу ее в последний раз, прежде чем Джордан навсегда уйдет из моей жизни.
Ее ноги останавливаются на середине лестницы.
— Что он здесь делает?
— Мне нужно, чтобы ты поговорила с ним.
Она оборачивается, посылая волну своего запаха, омывающего меня, и я жадно вдыхаю его.
— Что все это значит? Ты собираешься снова попытаться расплатиться со мной? Да? — Она начинает злиться, и последнее, чего я хочу, это чтобы она начала этот разговор с подозрения.
— Есть кое-что, что я хочу, чтобы ты знала, но юридически я связан и не могу говорить об этом. — Я киваю в сторону Хейса, который выглядит так, словно предпочел бы сделать колоноскопию, чем быть там, где сейчас находится. — Он может.
Она секунду смотрит на Хейса, затем делает последние шаги в гостиную.
— Возможно, ты захочешь присесть, — тихо говорит брат.
Ее встревоженные глаза находят мои, и женщина опускается на диван. Ее халат распахивается, обнажая длинные ноги от верхней части бедра вниз.
Хейс прочищает горло.
— Тебе, эм... было бы удобнее, если бы ты... — Он указывает на ее ноги. — Была одета.
Джордан смотрит вниз, как будто только что осознала, что на ней нет ничего, кроме халата.
— Я сейчас вернусь.
