Худо-бедно уснуть удалось к началу третьего. И ничего в ту ночь Пашке так не хотелось, как жить в лесу. Хотя приложуха старалась утешить изо всех сил, подарив пять недоведённых «П», двух драконов, медведя и перевёрнутый «игрек». Компенсация, так сказать, за сдвинутых предков.
Хорошо, что утром родаки дрыхли, вымотанные ночной баталией. Правда, батя — в зале на диване. Но Пашка умудрился его не разбудить, сваливая. И хорошо — за вечер вспомнилась целая куча вещей, которые брать надо было обязательно, и рюкзак, даже с учётом того, что всё учебное Пашка оттуда выгрузил, вышел огроменным, привлекающим внимание.
Опять нежданно попёрли отзеркаленные длинноверхие «Г», первая стрельнула ещё дома, во время последних сборов. Вторая — на контрольной по физике, которую свихнувшаяся училка решила устроить, «чтобы вы перед затяжными выходными как следует поработали для своей пользы». Пашка наработал таким Макаром двояк, тут и проверять не надо. Впрочем, это теперь — вот абсолютно по фигу! Зинка тоже алгебру провела полноценно, а вот с седьмого урока, слава богу, отпустила. Всё-таки есть в ней свет, добро и разум человеческий.
Пока Пашка радовался, дали перевёрнутый «игрек». Он чуть в голос не расхохотался от удовлетворения. И получил сверху льва.
— Давайте, давайте! — подгонял непонятные буквы Пашка полушёпотом. — Поднажмите! Немного осталось!
— Ты чё там бубнишь? — повернулся Толик.
— К тебе, говорю, после школы пойду, и на электричку пораньше двинем, на вокзале лучше посидим. Искать меня могут.
— А ты как вообще потом возвращаться намылился? — поинтересовался Толик. — Не ссыкотно?
— Не-а. Предки теперь в узде, — объявил кичливо Пашка и приосанился, хотя тут же сморщился: болело ребро.
— Ну-ну, кучер. Не ошибись. А то так в палатке жить и останешься.
— Может и останусь, — загадочно ухмыльнулся Пашка, и потёр опухший глаз.
Вместо обществознания заставили убираться в кабинете и драить парты от похабных надписей. Но зато к звонку появилось ещё две отзеркаленных «Г». Как-то они всегда косяком шли, редко, но густо. Ещё парочка и тридцать седьмой будет.
10-й «Г» отпустили с середины шестого урока. Больше никто из преподов западло не устраивал.
Первым делом Толик и Пашка созвонились с Пионовой, классу которой повезло не так сильно. И сразу двинули к Толику — паковаться. Надо было ещё палатку проверить, всё уложить, а потом хавчик закупить и тоже утрамбовать как-то. К пяти часам, когда наконец на вокзал приехали, причём на такси (решили не волочь это хоть тут, и за Люськой заехали), были у Пашки ещё четыре «Г» отзеркаленных и тридцать седьмой уровень. А ещё три пропущенных от матери.
Батя пока не наяривал, из чего Пашка сделал вывод, что мамка ищет его не потому, что про кражу узнала, а просто так, для проформы.
До Вазерков ехали меньше часа. Люська сияла воодушевлением. А ещё она накупила всем бургеров, картохи фри и колы в стаканчиках, увеселения в пути ради. И уведомила, что отец выдал ей бутылку очень недурственного вискаря, но пить её надо постепенно, а не как в прошлый раз (тут она многозначительно посмотрела на Пашку, и он потупился).
Родаки девку в поход с парнями отправляют, ещё и вискарь выдают. Ну прям чудеса в решете.
Так-то они с Толиком тоже две литровые водки взяли. И брат его что-то привезти должен. Но напиваться Пашка особо не планировал. Не сегодня. Сегодня у него очень и очень ответственный квест.
Пашка вгрызся в третий по счёту бургер и окинул Пионову довольным, голодным уже по другому поводу взглядом. В спортивном костюме она была топчик!
— У тебя соус на носу, — хихикнула Люся. А потом привстала и соус этот салфеткой вытерла.
Захотелось выполнить квест вот прямо тут, в электричке, короче.
Прилога, когда он за телефон чтобы немного отвлечься взялся, дала разом овна и свинку.
«Вы достигли 38-го уровня!»
У Пашки быстрее заколотилось сердце. Всемогущество было где-то совсем рядом, протяни руку — и весь мир твой! Люська весело болтала с Толиком. Склочные предки остались далеко-далеко, и больше они Пашке не указ вовсе. Впереди была крутая туса, которая и без всего остального сделала бы его счастливым, а уж так-то, да с Пионовой, да с таким квестовым заданием и перспективами ещё…
Пашка выпрямил плечи и мечтательно улыбнулся.
Получил ещё одного льва.
И понял, что жизнь его уже никогда, никогда не будет прежней…
Проехали на две станции дальше, до сто девятого километра, хотя билеты брали до Вазерков. Потому что нашла Пионова в селе Пыркино мост через Суру, за которым начинались лес и дикая природа.
Вещей они набрали, конечно, столько, словно жить собрались в лагере месяц минимум. Походные рюкзаки, забитые под завязку, оказались неподъёмными, особенно когда в магазинчике Пыркино купили ещё четыре пятилитровки и тоже туда пристегнули по бокам карабинами. К рюкзакам прилагались пакеты, один даже Люська взяла, хотя тоже рюкзак пёрла немаленький.
Треснувшее ребро мучительно болело, начиная прямо-таки жечь изнутри с каждым новым шагом. Нехорошо его так нагружать, а с другой стороны — через два уровня Пашка выключит к херам эту трещину, даже если ребро по пути вообще поломается.
От боли глаза слезились, и пришлось нацепить солнечные очки, чтобы никто не заметил.
Люська оказалась девкой выносливой, не ныла вообще и шла впереди.
— Твоя мамка звонила в электричке, — шепнул Толик. — Сказал, как договорились, что последний раз тебя в школе видел, и что с братом в поход умотал.
— Это когда ты успел? — удивился Пашка сквозь стиснутые зубы.
— Я в сортир отошёл и перезвонил, поговорил. Но как только тёть Лена допрёт моим звякнуть и проверить, хана всей твоей конспирации, — уведомил Толик.
— Объяснил своим, куда мы едем? — напрягся Пашка.
— Сорян, но объяснил. К нам же ещё Руслан подтянется. Слишком запутанная схема. Но в какую сторону мы от Вазерков двинем и как далеко, никто не в курсе. А мы вон уже сместились нехило. И даже Русику можно не геометку кидать, а пройтись встретить его к станции. Но я вот сильно сомневаюсь, что твои предки станут тебя тут с собаками искать. Дождутся, скорее, спокойно, да и прибьют.
Пашка загадочно ухмыльнулся, и поднабрал скорость, догоняя ушагавшую вперёд Пионову. Прибить его, так-то, будет уже задачкой непростой, но это — не Толикова ума дело, хотя Пашка и запланировал для друга ряд добрых дел в благодарность за верность и поддержку.
От моста ушли не очень далеко, Пашке удалось протолкнуть это, не поминая ребро, под предлогом похода потом за Толиковым братом. Лагерь решили ставить не у реки, а в лесу, но чтобы реку было видно.
Пашка, когда рюкзак отстегнул, чуть не взвыл в голос от боли. Внизу слева будто ножик воткнули. Лоб взмок уже не от пота, а от холодной испарины. Пашка расстегнул боковой карман и вытащил красные обезболивающие колёса, заглотив сразу три штуки. Вроде, они от всего помогают.
