Меня хватают за сиськи и грубо сжимают, когда кто-то другой засовывает руку мне между бедер, но шутка ли с ним, все, что он там найдет — это остатки соков из члена другого мужчины.
Мое тело все еще слабо, и я спотыкаюсь, проклиная себя за то, что не смогла набраться достаточно энергии. Но даже если бы это было так, я бы держалась за это. Настоящая битва за мою жизнь еще даже не началась, и когда она начнется, я буду готова.
Сломанный Нос ведет меня к маленькой металлической лестнице, по которой я впервые поднялась с Киллианом, и когда он тащит меня наверх, веревки на моих запястьях все глубже впиваются в плоть. Мой всхлип застревает у меня в горле, и я проглатываю его.
Я не буду плакать из-за этого человека. Я не покажу ему слабость.
Охранник выпускает нас в холодную ночь, и когда холод пробирает меня до костей, все, что я могу сделать, это следовать за Сломанным Носом, пока он огибает массивное здание. Внезапно я перестаю чувствовать угрозу. Здесь только я и он, но я не собираюсь делать глупых шагов. Это может быть моим единственным шансом на свободу.
Дальше по дороге припаркованы машины, и я пытаюсь сообразить, как мне играть в эту мерзкую игру. Мне нужно каким-то образом освободить свои запястья, вырубить этого ублюдка и угнать его машину. У меня нет ни малейшего шанса выяснить, как найти дорогу обратно в поместье Киллиана, но если я смогу вернуться в свою дерьмовую квартиру, я смогу найти свой телефон, чтобы позвонить ему, и он будет там через несколько секунд. Я не знаю как, но я верю, что он это сделает.
Мои ноги спотыкаются о неровную землю, и когда он тянет меня снова, мои колени подгибаются, я выворачиваю лодыжку на этих нелепых каблуках и тяжело падаю на землю. Мои колени увязают в гравии, и я вскрикиваю от боли, когда он наконец останавливается, внезапное падение вырывает веревку из его рук.
У меня едва хватает секунды, чтобы опереться на больные ладони, прежде чем он пинает меня в ребра.
— Вставай, сука.
Я сжимаю челюсти и стою на своем, но когда он тянется ко мне, я вздрагиваю от его гнилостного прикосновения, и веревка на моих запястьях ослабевает. Вспышка надежды вспыхивает во мне, вспыхивая подобно пламени и полностью завладевая моим вниманием.
Я не осмеливаюсь опустить взгляд на свои запястья, боясь выдать это. Он хватает меня за волосы и швыряет на неровную землю.
— Фу, — ворчу я, тяжело опускаясь на землю, но снова не решаюсь попытаться встать.
— Вот как ты хочешь это разыграть? — требует он, снова пиная меня. — Ладно, будь по-твоему, сучка. Но если ты, черт возьми, так решительно настроена встать на колени, тогда я дам тебе занятие.
Он тянется к ширинке, быстро расстегивает ремень и вытаскивает свой вялый член. Он быстро двигается вверх-вниз, готовясь к тому, что, как я предполагаю, по его мнению, должно стать чем-то потрясающим, и когда его хватка в моих волосах усиливается, а член смотрит на меня, желчь подступает к моему горлу.
— Открывайся, сука.
— Если ты думаешь, что я собираюсь отсосать твой жалкий член, то ты ошибаешься.
— Ты же не хочешь переходить мне дорогу, девочка. Теперь открой свой гребаный рот, будь хорошей маленькой шлюхой, какой ты и являешься, и получи это. В противном случае ты обнаружишь, что твои мозги разбрызганы по этой дороге, и будь ты жива или мертва, я все равно буду трахать этот хорошенький ротик, так что выбирай сама.
Мои запястья расслабляются еще немного, и когда я сжимаю челюсть и поднимаю взгляд, позади него, гораздо дальше, появляются огни, но только огромная вереница внедорожников, движущихся со скоростью миллион миль в час, могла создать такой ореол света.
Киллиан.
Так и должно быть.
Он придет за мной, как я и предполагала.
Волна эмоций, захлестывающая меня, почти парализует, но поскольку внимание Сломанного Носа сосредоточено исключительно на мне, я маскирую все эмоции внутри себя, делая все возможное, чтобы удержать его взгляд на себе. Если он пронюхает о чьем-то приходе, мой шанс выбраться отсюда будет становиться все меньше и меньше, а если он каким-то образом догадается, что это Киллиан пришел забрать меня обратно, этого шанса вообще не будет. И хотя я знаю, что в прошлом принимала несколько глупых решений, сегодня я не буду принимать ни одного.
Внедорожники все еще слишком далеко, чтобы рисковать натворить глупостей, но я также не могу рисковать и трогаться с места. Если этот мудак схватит меня и каким-то образом затащит в багажник своей машины, мне крышка.
Все или ничего.
Отбрасывая свою гордость и достоинство в сторону и делая все возможное, чтобы отстраниться от всего, что меня окружает, я открываю рот, и когда слезы наполняют мои глаза, он приставляет свой член прямо к задней стенке моего горла.
— Это то, о чем я, блядь, говорил, — говорит он, его хватка в моих волосах крепче, чем когда-либо, когда он двигает моей головой взад-вперед. — Теперь соси.
Я давлюсь его членом, задыхаясь, когда он снова и снова ударяется о стенку моего горла, не отрывая взгляда от слепящих фар, которые становятся все ближе и ближе, и в тот момент, когда они оказываются достаточно близко, чтобы я могла взять верх, я, блядь, не колеблюсь.
Я жду, всего микросекунду, пока его член проникнет в заднюю стенку моего горла, а затем, собрав всю свою силу, я прикусываю его так сильно, насколько это, блядь, возможно. Сломанный Нос ревет в агонии, когда волна крови наполняет мой рот, но я не осмеливаюсь отпустить его, я просто продолжаю скрипеть зубами.
Он яростно тянет меня за волосы, вырывая пряди, и когда мои запястья наконец освобождаются, я просовываю руку между его дрожащих бедер и хватаю его за яйца мертвой хваткой, сжимая до тех пор, пока не чувствую, как что-то лопается.
Сломанный Нос падает на землю, и тяжелого падения его тела достаточно, чтобы содрать оставшуюся кожу, полностью кастрируя его, и в тот момент, когда я могу, я отстраняюсь, выплевывая то, что осталось от его члена, на грязную землю.
Кровь размазывается по моему лицу, и когда я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, я смотрю вниз на жалкого мужчину передо мной, наблюдая, как он умирает в агонии. Кровь пульсирует из него волнами, и хотя я ничего не знаю о человеческом теле, я знаю, что люди не часто переживают такую потерю крови.
— Как тебе то, что во мне еще осталось?
Я поднимаюсь, как гребаная красная королева, в своей кровавой короне.
— ТЫ СУКА, — рычит Сломанный Нос, хватаясь за свой несуществующий член, но все, что я могу сделать, это рассмеяться.
Может быть, события, которые произошли сегодня вечером, разрушили меня. Может быть, я никогда не стану той девушкой, в которую влюбился Киллиан, но прямо сейчас это не имеет значения, потому что эти придурки очернили мою душу, и я не успокоюсь, пока справедливость не восторжествует.
Я слышу, как колонна внедорожников резко останавливается, и, оглядываясь через плечо, понимаю, что пора. Киллиан собирается штурмовать аукционный дом, и когда он это сделает, я хочу, чтобы он точно знал, за что его ждет правосудие.
Я поворачиваюсь, чтобы броситься к другой половине своего сердца, но бульканье Сломанного Носа заставляет меня остановиться, и когда я смотрю на него сверху вниз, мое темное сердце подкрадывается ближе.
— Надеюсь, я того стоила, — говорю я ему, и кривая ухмылка растягивается на моих губах. — А теперь, если ты не возражаешь. Я слишком долго была вдали от своего мужа.
— Я собираюсь убить тебя, — выплевывает он сквозь сжатые челюсти. — Запомни мои гребаные слова, девочка. Я собираюсь найти тебя, и когда я это сделаю, боль, которую я причиню тебе, будет подобна жизни в самом темном аду.
Я смеюсь.
