- Что? Ни в коем случае.
- Простите, я не подумал, что господам есть такое не пристало.
- Да мы как-то сели на мель. Трюмы корабля затопило, не удалось вынести даже горстки муки. Месяц ждали стоящего прилива на той песчаной косе. И целый месяц питались одним только луком, он сам выплыл из трюмов. Команда ещё наловчилась ловить и есть черепах. Я один не смог. Зато лук теперь не переношу на дух, ни в каком виде.
Попроси лучше, пусть подадут кашу из тыквы, и себе тоже возьми, что захочешь, - сунул я ему серебрушку в ладонь и принялся слушать завсегдатаев. Седой мужчина якобы только что вернулся из северных морей. На чем же он туда ходил? Неужели на лодке? Эх, подсесть бы, да спросить! Впрочем, подожду немного, сам расскажет.
- Спасибо вам, господин, - кивнул сокольничий и скрылся среди завсегдатаев зала.
Ловкий парень и шустрый. Только взгляд у него странный, прямо не смотрит, все косится по сторонам. Может, и вправду, отцовский бастард? Смущается этим своим положением. Мне-то какое дело до того, с кем грешил отец. Прошлому – прошлое. В чужих грехах рыться дело и неблагодарное, и бесполезное. Для меня этот парень опасности не несёт. Но все же было бы любопытно узнать, откуда он взялся. Говорят, пришел с запада. Странно, там вроде соколиная охота не слишком-то среди господ популярна.
- И до великих льдов дошел! Прямо на своей шлюпке! - хрипловатый голос раскатился по залу, перекрыв собой мелодию менестреля. Врёт! Как пить дать, врёт. Ну невозможно туда доплыть на веслах!
Кремовый тыквенный суп отдает пряными травами. Не пожалели в него сливок. Хлеб ещё теплый, хрустящий. Как же я соскучился по нормальным безыскусным блюдам! Принесли макрель, запеченную под корочкой из ароматных корней. Дымная, вкусная рыбка, ух!
На кой черт я связался с женитьбой?! Утром разверну коней к замку! Нет, раз ввязался в дело, надо его завершить. Чтобы убедиться в своей правоте, достал из подсумка футляр с хрустальным цветком. Льюис так и замер, глядя на чудо.
- Вы это баронессе припасли?
- Ей.
- Можно поглядеть?
- Гляди, сколько хочешь. Безделица. Только камни не рассыпь.
- Разве это не стекляшки?
- Рубины.
- За каждый такой можно лошадь купить.
- Бери выше, добыты в гномьем чертоге. Удивительной чистоты.
- На драконову кровь похожи.
- Легенда говорит, что рубины так и возникли. Якобы если дракон прольет свою кровь, она застывает камнями. Лгут, конечно. Но красиво звучит.
- Девицы любят добрые сказки.
- И то верно. Скажу баронессе, что ее красота способна ранить даже сердце дракона. И вся она так же прекрасна, как и бутон этого цветка.
- Надо запомнить.
- Тебе-то зачем? Не ты же решил впутаться в брак.
- Может и так, - хмыкнул сокольничий. В зале стало темнеть, стихли беседы и голоса. На щелястом столе в небольшой плошке застыла свеча. Я попробовал щелкнуть пальцами, чтобы поджечь фитилек. Что за черт! Магии нет, и в сон клонит голову.
Льюис потянулся к футляру с розой, защелкнул замок. Меня мутит и клонит в сон.
- Я помогу вам дойти до комнаты, господин.
С благодарностью опираюсь на подставленное моим сокольничьим плечо. Мутит.
Пытаюсь понять, что мы пили. Спирта не было на столе. Разве что морс? Мог я перепутать его с лёгким весенним вином? Вряд ли. Да нет, не может такого быть. Да и магии нет во мне больше. Глупость какая.
Сквозь толпу словно бы на буксире Льюис довел меня до чулана. Стены пляшут свою круговерть...
Комнатка скорее напоминает убежище слуг. Через щели в стене видна коновязь. Моряки снуют мимо наших коней. В голове моей сплошной шторм, и нет надежды сесть на мель моей шхуне.
Сокольничий так бережно, как только это возможно, стягивает с меня камзол. Морок с вещей слетел, растворился. За камзолом следуют сапоги и штаны. Неловко выходит. Обычно я сам одеваюсь, не люблю просить слуг о помощи, да и зачем.
Деревянные доски одинокой кровати больно упираются в спину. Что за чертовщина со мною творится?
Словно во сне наблюдаю за сокольничьим. Тот небрежно скинул с себя всю одежду... и зачем-то нацепил ее на меня. Брежу. Точно ведь, брежу. Может, в супе попалось ядовитое мясо горгульи? Льюис ел что-то другое.
Смотрю на Льюиса, словно на свое отражение. Мой камзол, мои штаны, сапоги. Пояс. Кольца на пальцах. Футляр, предназначенный для баронессы, небрежно вложен в карман. Он ощупывает себя, заворачивает рукава у рубашки. Вставляет найденные в моем кармане запонки в петли одежды.
Это всё сон? Если бы так! Что он задумал? Толкнув плечом, сокольничий приоткрыл дверь в зал. Тусклый свет ударил в глаза.
- Мой слуга, подлец, перебрал. Пусть проспится как следует и убирается к черту. Комнату я оплатил.
- Как прикажете, господин. Лошадь одну седлать или обе?
- Заберу сразу двух. Жаль оставлять здесь кобылку.
На секунду он обернулся, в голубых глазах отразилась злоба.
- Убивать не буду. Смысла нет. Через день стану бароном, и никакой герцог мне страшен не будет. Вас облапошил и Глорию к рукам приберу. А потом обвиню дорогую женушку в измене и сплавлю на каторгу. Спасибо за идею, господин.
Чертов подлец подмешал дурман мне в еду. Сам я, дурак, доверился человеку.
За стеной торопливой рысцой застучали копыта моих лошадей. Конокрад. Тварь! Пакость какая! И я идиот. Догоню, убью!
Знатный дурман. Скинуть с себя такой будет не просто. Молюсь, хоть бы пошевелиться и ни черта не выходит.
- Ну ты дал! - раскрывается дверь. Седой моряк, качаясь, входит в кладовую, - На кой черт упился? Место решил потерять? Я ж сам видел, хозяин он добрый. За стол тебя с собой посадил. Монетой не обделил. Дурак, ты, парень. Обещай, что больше ничего не учудишь, помогу!
Киваю подбородком, на большее сил не хватает. В голове хоровод водят русалки, объятые морской пеной.
- На, держи, может, ещё догонишь. Тракт дрянной, быстро его милость не поскачет. Если срезать напрямки, через лес, успеешь, - в рот льется огонь. Он прожигает и губы, и горло. Даже мой желудок как будто горит. Постепенно возвращается возможность двигать руками. Стены остановили хоровод, плотно угнездились на земной тверди.
- Крепко тебе в голову дало.
- Что это было?
- На севере варят особую дрянь, да она хорошо помогает.
- То есть вы дошли до ледяных земель? На лодке?
