— Петров, давай быстрее! — В раздевалке ко мне подскочил Макс.

Вот ты черт. Почему именно он? Это что-то типа совести, которая будет меня мучать?

— Лёх, шустрее. Опаздаем к Офелии, нам трындец. — Бубнил Макс, стягивая через голову спортивную футболку.

Ах, да… Мы ведь дружили, вроде. Тогда все логично.

Я молча подошел к своей школьной форме, которая висела на крючке, переоделся, переобулся. Кеды, как и спортивки, сунул прямо в сумку, где лежали учебники. Со стороны, наверное, мои действия выглядели механическими. Но они такими и были.

— Слушай… — Я завязал пионерский галстук и посмотрел на Макса. — А какой сегодня день? Число какое?

— Ну, блин, ты даешь. Правда, что ли, мячом сильно приложило? Ну ты, конечно… Аж отлетел в сторону, представляешь? Я офигел. — Бубнил Макс без остановки. — Сегодня четырнадцатое сентября. Кстати, ребята у вас в классе нормальные. Я рад, что перевёлся к вам. Здорово, да? Теперь не только в обычное время будем дружить, но и в школьное. Да? Идём быстрее, не хочу Офелию расстраивать. Она так сильно переживает, что никто не ценит ее урок. Нет, ну как же здорово мы придумали с этим переходом в новую школу. Да?

— Да. — Ответил я, хотя точно знал, ни хрена не здорово.

Вообще, если бы Макс не пришел к нам в класс, не произошло бы все тех событий, которые за этим последовали, и все могло бы сложиться иначе.

Вот интересно… Саму школу я почти не помню, но причину, по которой этот год отличался от всех последующих и предыдущих, не забыл.

Макс рванул вперед и я, закинув школьную сумку на плечо, двинулся следом.

Что? Куда? Зачем? В тот момент ещё не понимал. Пока не оказался на уроке музыки. И вот уже там, под песню «Крылатые качели» до меня дошло, все происходящее совершенно реально. Я действительно нахожусь в родной школе, мне действительно сейчас тринадцать лет и на дворе действительно 1985 год.

— Деева, собирайся… Возьми свой портфель, а ты, Алексей, бери сумку. Только осторожно, не напрягайся сильно. Наташа, пусть Нина Петровна его посмотрит, проверит. Голова, давление, что там еще. Потом отведи Петрова домой. — Отдавала распоряжения Валентина Ивановна, попутно собирая с моей парты вещи.

Думаю, они ее мало интересовали, на самом деле. Это, скорее всего, так проявлялось волнение. По крайней мере, тетрадь она несколько раз сначала взяла в руки, а потом обратно положила на стол, хотя нужды не было ни в первом, ни во втором.

— Это не мое. — Остановил я учительницу, когда она снова потянулась к несчастной тетрадке, ставшей объектом ее внимания.

— Это не его. — Поддакнул Макс. — Вот же, моя фамилия написана. Валенти-и-ина Ива-а-ановна…

Он смешно растянул некоторые гласные буквы в имени Офелии и покачал головой. Мне это напомнило женщину, которая бракосочетала меня с бывшей супругой. Работница ЗАГСа, одетая в платье из шторы с объёмной причёской на голове. Вот у Макса вышло точь-в-точь.

— Но если очень надо, пусть забирает. Мне только легче будет. Меньше носить в портфеле. Могу еще парочку одолжить. — Он с довольным видом вытащил из сумки стопку тетрадей и подтолкнул их к Офелии.

— Микласов! — Учительница музыки бросила только что собранные вещи обратно на парту. — Ну, что ж вы за люди такие⁈ Товарищу плохо, а ты смеешься. Вы ведь пионеры. Вы должны помогать друг другу!

— Да что Микласов⁉ Я весь готов ему помочь. Весь! Прямо от макушки до пяток. — Макс подгреб тетради, а потом попытался засунуть их в мою сумку. — Вот! Не жалко. Видите? Чтоб доказать свою надёжность и пионерскую ответственность, давайте домой Алексея лучше я отведу? В смысле, сначала в медпункт, конечно, а потом — домой.

Валентина Ивановна на секунду задумалась. Окинула взглядом Макса, потом меня. Вообще, это было логично. Чем поможет Деева, если вдруг по дороге я начну терять сознание или что-то такое? Как она меня дотащит? Допинает, если только. Судя по мрачному лицу отличницы, это она точно сделает с удовольствием. Похоже, моя нелюбовь к этой девчонке взаимна.

— Ну уж нет! — Решила, наконец, учительница. — Я вас знаю! Это будет не врач и домашний покой, а ближайший двор и футбольный мяч. А у Лёши с футбольными мячами явно не задалось. Нет, Микласов. Петрова проводит Наташа. Она староста. Я уверена в ее чувстве ответственности.

— Очень интересно, что мне даст ее чувство ответственности, если станет плохо? Деева просто очень ответственно дождется, пока я сдохну? — Вмешался я в этот разговор, потому что, на секундочку, обсуждали вообще-то меня.

И уж точно я не имел желания тащиться домой в сопровождении девчонки. Любой. А конкретно Деевой, так и подавно. Ее присутствие несколько коробит мое мужское достоинство.

И еще…Я прямо ощущал всеми фибрами души, как сильно меня раздражает староста. И это, между прочим, старое чувство.

Да, Дееву я вспомнил недавно, буквально только что, но на дух ее не выносил давно. За то, что она самой первой сдавала все контрольные, что всегда была готова к уроку, что никому не позволяла списывать ни классные задания, ни домашнюю работу. Короче, говорю же, стерва. Просто пока еще маленькая.

— Алексей… Я понимаю. — Валентина Ивановна положила руку мне на плечо, глядя при этом грустно, проникновенно. Еще одна понимающая, блин. Вот это я счастливчик, конечно. Со всех сторон — понимание и забота.– У тебя, наверное, болит голова. Ты, наверное, плохо себя чувствуешь. Поэтому так себя ведешь. Но одного отпустить домой не могу.

Учительница перевела взгляд на встрепенувшегося Макса, а потом с напором в голосе добавила:

— И с Микласовым тоже не могу отпустить. Все! Вопрос решённый. Наташа! Ну, что ты стоишь? Иди. Ждешь, пока Алексею снова станет нехорошо.

— Так часто повторяете, что я начинаю подозревать, вы этого не опасаетесь, а ждёте. — Буркнул я.

Вытащил тетради Макса обратно, шлепнул их на парту, сообщив другу, что его забота была оценена, однако свои вещи он может носить сам, закинул сумку на плечо и двинулся на выход.

Деева хмуро посмотрела мне вслед, потом на Валентину Ивановну, тяжело вздохнула, взяла портфель, и тоже направилась к двери.

Судя по ее недовольному лицу, девочка Наташа сама не очень хотела куда-то меня провожать, но в силу светлого образа благочестивой отличницы, который она создавала с первого класса, не стала перечить учительнице.

Едва мы вышли из кабинета, Деева тут же обогнала меня и рванула вперед. Мне пришлось чуть ли не бегом ее догонять. А я вот вообще не имел не малейшего желания торопиться, да еще по вине старосты. Я хотел спокойненько сесть и обдумать случившееся. Потому что поломать голову точно есть над чем.

— Эй, спринтерша. Ты может не будешь так нестись? — Я, честно говоря, даже немного запыхался.

А мы только один коридор проскочили, домчались до лестницы и начали спускаться на второй этаж, где должен быть медкабинет.

— Не нравится? Иди сам. — Фыркнула Деева, при этом даже не собираясь останавливаться.

— Ой, напугала. — Я притормозил, а потом вообще плюнул на все и пошел медленно.

В конце концов, чего я, действительно, бегу? Зачем мне вообще оно надо? Пусть делает, что хочет, если от желчи у нее в некоторых местах подгорает.

Однако, такой расклад девчонку тоже не устроил. Она резко остановилась, обернулась и замерла, глядя на меня злыми глазищами. Ну чистая мегера. Вырастет стопроцентная мозгоклюйка.

— Петров, а можно побыстрее? Я бы хотела еще вернуться в школу. Два последних урока застать.

Я хотел было удивиться. Потому что уходить с уроков, чтоб потом вернуться на уроки — тупее не придумаешь. Но тут же вспомнил, кто передо мной стоит. Этой хлебом не корми, только дай погрызть гранит науки.

— Не могу быстрее, Деева. У меня травма. — Невозмутимо сообщил я ей. Ибо нечего вести себя как стерва.

— У-у-у-у! — Девчонка резко махнула портфелем в мою сторону, будто собиралась его запустить прямо в меня, как метательница ядра свое орудие. — Что ж ты за человек такой, Петров?

— Прекрасный. Прекрасный я человек, Деева.

Так мы и шли до медпункта. Староста отбегала вперед, потом оглядывалась, видела, что я еле плетусь сзади, замирала и с раздражённым лицом ждала, пока приближусь. А меня прикалывал сам процесс. Просто она так смешно бесилась, что отказать себе в удовольствии наблюдать ее злую физиономию, я не мог.

Интересное дело… Вот сейчас помню, как сильно мне не нравилась староста, но опять не могу восстановить в голове какие-то подробности. Точно знаю, она редкостная вредина, а конкретного примера — ни одного в мыслях. Только общая информация.

Наконец, спустя минут десять, (я очень старался), мы попали в медпункт. Школьного врача на месте не оказалось, но зато была медсестра, которая померяла мне давление, дала какую-то таблетку, по виду подозрительно похожую на аскорбинку, и все. Больше никаких спасательных действий не последовало.

— У него переутомление. Было бы не плохо, если бы Петров пошел домой и отлежался. — Сообщила медсестра, усевшись за стол, потом зевнула и уставилась в какие-то бумажки, раскиданные перед ней.

— Да как переутомление, если Алексея ударили мячом в голову? Прямо вот сюда! — Возмущённая Деева подскочила ко мне, а я в этот момент сидел на кушетке с градусником под мышкой, и весьма ощутимо стукнула указательным пальцем в темечко. — Зачем вы ему температуру меняете. У него же не грипп!