Сидя на экзамене я вдруг поняла, что свое имя ему так и не сказала.
Марина Глушкова
Вика осторожно выудила с нижней полки шкафа пушистый голубой плед, не менее осторожно прикрыла дверцу и, развернув его в воздухе, укрыла задремавшего Алексея.
Ну прям мамочка и сынок.
Недовольно скривив губы, отвернулась к небольшому, плотно завешанному окну.
— Поспит и придет в норму. Все таки три курса медицинского дают о себе знать. Да? — Вика остановилась рядом, едва касаясь меня плечом. И теперь мы вдвоем смотрели на белый фон.
— Спасибо тебе.
— Значит, все, что было, не правда? Твоя тетя была очень убедительной.
Вика с высоты своего роста, — почти на голову выше, — внимательно меня рассматривала.
— Почему же?! Правда, — безразлично пожала плечами.
— Но ты не была наркоманкой и, думаю, не продавала бабушкины украшения.
— Бабушкины украшения я как раз таки и продала… Просто… Давай не будем об этом.
Раздраженно развернулась и хотела уйти, но вдруг поняла, что и идти мне по сути сейчас некуда и не к кому обратиться за помощью. С каким-то немым отчаянием вновь развернулась и плюхнулась на единственный табурет в этой небольшой комнате.
Как загнанная в ловушку мышь.
— Ладно, — протянула Вика, всматриваясь в циферблат наручных часов. — Некогда мне с тобой больше возится. Печенье, чайник — там. А мне работать надо.
Она указала на шкаф и поторопилась на выход, плотно прикрыв за собой дверь.
Хорошо, что допрос откладывается.
В комнате я осталась одна, Алексея пока буду считать предметом интерьера.
Меня начала бить крупная дрожь. Я подняла ноги на сидушку и прижала бедра плотно к груди, носом уткнувшись в согнутые коленки. Дрожь никак не проходила, как бы крепко я не обхватывала себя руками, как бы интенсивно не растирала конечности — ничего не помогало.
— Пойдем, — донесся до меня хриплый голос Алексея, — погрею.
Я привычно фыркнула и продолжила изображать курицу на насесте.
— Марин, не глупи, — его губы тронула легкая улыбка. — Я все равно не соблазнюсь и не поддамся на твои, надеюсь, активные уговоры.
Фыркнула повторно. Но… Так захотелось тепла, простого человеческого. И я не смогла себе в этом отказать.
Осторожно, чтобы ненароком не задеть Алексея, пробралась под плед и легла на левый бок, вытянулась стрункой, и как можно плотней прижалась к чуть влажному мужскому телу. Видимо, Викины лекарства начали действовать, и температура стала снижаться.
Алексей тяжело вздохнул и уткнулся своим лбом куда-то в мою макушку.
Надеюсь, я не очень ужасно пахну.
Но кого это должно смущать в нашей ситуации? Точно не меня.
Вдвоем — на коротком и узком диване, в чужом кабинете, абсолютно чужие друг другу люди, но под одним пледом.
+
Марина Глушкова
Быстрый колючий поцелуй в губы заставил резко проснуться и распахнуть глаза. Наверное, это и было главной ошибкой.
Ведь я тут же провалилась в ясную глубину голубых глаз.
Знакомое чувство дежавю всплыло на подкорке сознания, когда сквозь суету дел вдруг посмотришь вверх и удивишься чистоте и голубизне небес. Вот таким был его взгляд.
С необъяснимой силой меня потянуло на встречу к этому мужчине и спустя мгновение я уже сама нежно и трепетно целовала его губы.
Алексей осторожно поглаживал меня по спине, и постепенно эти простые касания переходили в настойчивые и откровенные ласки.
В какой-то момент по кабинету пролетел мой протяжный стон.
— Нет, ну вы ребята даете, — на этот звук я среагировала молниеносно и странно: стразу уткнувшись носом во влажную грудь Алексея и одним движением руки накрыла наши головы пледом, при этом обнажив ноги до колен. По ногам прошелся противный сквозняк, и дышать сразу стало душно.
Плед неплохо пропускал свет, в полутьме хорошо можно было разглядеть черты наших лиц, чем я и занялась.
Взгляд Алексея с таким же интересом блуждал по моему лицу, в какой-то момент он наклонился ко мне и прошептал глядя в глаза.
— Думаешь, так нас не заметят?
