Я не смогла сдержаться и захихикала. Где-то там за преградой из пледа стояла в ожидании строгая Вика, а я, как маленькая девочка, укрылась с головой и не дышу.
— Детский сад! — долетел к нам ее возглас, по нему нельзя было понять, какие чувства она испытывает. — Десять минут и я захожу вновь.
Донеслось уже из-за закрытой двери.
Дружный хохот теперь звучал на всю комнату.
Марина Глушкова Смех. Смех — это хорошо. Смех позволяет замаскировать возникшую неловкость, которая неизбежна. Одно дело — действовать под воздействием момента, другое — осознавать это действие. И в таких неловко-философских размышлениях я поправляла вещи, натягивала задравшуюся до неприличия футболку и удивлялась темноте, царившей в помещении. Неужели уже вечер?! Я чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. Бросила взгляд на Алексея: темные круги под глазами, немного осунувшийся, но взгляд ясный и ироничный. — Все, готовы. Вика пристально осмотрелась вокруг. Я в это время осторожно скручивала плед и осторожно убирала его на подлокотник дивана. — Виктория, я вам очень благодарен. Я действительно чувствую себя намного лучше, — Алексей осторожно поднялся на ноги. — У вас просто золотые руки. Вика, как и несколько часов назад, расплылась в довольной и доброжелательной улыбке. Алексей не спешил спрыгивать со своей линии поведения, деликатно подхватил руку Виктории и поцеловал тыльную сторону. Фу! Меня что-то затошнило. — Вика, — решила поторопить события. Мое чутье подсказывало, что пора менять место дислокации. В районе солнечного сплетения почувствовала пощипывание — это очень нехороший знак. — Нам пора. Вика, наконец, оторвала от Алексея зачарованный взгляд и перевела его на меня. — Ваша машина стоит со стороны двора. Только… — она пожевала нижнюю губу, словно решаясь — говорить или нет, но в итоге произнесла: — Я понимаю. Что вы ввязались в какое-то очередное дерьмо. Серьезное. И раз приехали ко мне значит, скрываетесь. Верно? — Виктория, это я втянул Марину в неприятную ситуацию, и вы нас очень обяжите… Строков пронзил подругу своим фирменным взглядом, то та уже на него не купилась — проигнорировав. — Я соберу вам с собой некоторые препараты. Как принимать — напишу. Алексей, сейчас выпьете таблетки. Вика развернулась к выходу. — Пошлите. Не стоит терять время. На улице уже начало темнеть. Мы последовали следом. Ее серьезный настрой невольно передался и нам. Смущение и неловкость от произошедшей ситуации отступили, оставив место тревоги. В торговом зале, как и утром, никого не было. Тихо что-то вещал телевизор в самом углу, кажется, шли новости. Вика жестом нас остановила, мы остались стоять на месте. — Я хочу навестить моих коллег, которые остались проверять документы в вашем офисе… Шепотом, наклонившись к самому уху, проговорил Алексей. Смысл слов не сразу уложился в моей голове из-за молниеносно возникшего смущения и слабости в ногах. Мои предательские колени затряслись. Боже мой, я не могу вспомнить, когда у меня в последний раз тряслись колени. Наверное, в классе пятом, когда посадили с понравившимся мальчиком за одну парту. Чтобы у Алексея не получилось рассмотреть предательски раскрасневшиеся щеки, сделала шаг вперед, с деланным видом поближе к телевизору. По новостям показывали аварию. «…и пассажир и водитель погибли. Машину занесло… Документов не обнаружено». Два портрета всплыли на экране, и я принялась активно трепать Лешу за край рубашки. — Леш… Леш… Мой голос сорвался на тихий хрип, но он все же прислушался и обратил внимание на экран. — Твою мать! — вырвалось у него. Меня теперь трясло не от возбуждения, а от страха. Хотелось что-то хватать и вновь бежать сломя голову. Чуть позабытый страх после погони вновь возник. Куда? Где? — Ваши ребята? — пробрался странный и неуместный вопрос Виктории сквозь мои взбудораженные мысли. У меня вырвался всхлип. Я узнала этих двоих ребят. — Иди сюда, — меня довольно грубо прижали к своему плечу и принялись гладить по голове. Строков держал крепко и надежно. Да я и не хотела вырываться. Я хотела, чтобы это все закончилось. Эти его совсем не нежные поглаживание по голове — успокаивали. Пока я пыталась найти в себе силы и оторваться от этого мужчины, она с Викой вели странный диалог. — Мои.
Строков Алексей
Я даже себе представить не мог, что может пострадать кто-то другой. Семен и Маргарита — были совершенно посторонними людьми.
Нет, даже не хочется в это верить, что все настолько плохо.
— Здесь лекарства, — своим высказыванием Виктория буквально вырвала меня из омута мрачных мыслей.
— Да, да. Спасибо. Мы все возьмем и возместим.
Без оплаты такую услугу я оставлять не планировал.
Марина дрожала как кленовый лист на ветру. Такая сильная девочка, но, кажется, и у нее сдают нервы. Жмется так доверчиво. И так заманчиво.
— Вы можете наведаться в клуб, Марина знает какой. Там можно пересидеть какое-то время.
— Нет, — дернулась девушка в моих объятиях. — Клуб — не вариант.
Вика протерла вспотевшие ладони о бока своего безупречно белого халата, а затем неуверенно добавила:
— Или обратиться в полицию.
— В полицию, — оживилась Маринка и наконец оторвала от меня свое заплаканное лицо, с воспалёнными глазами и покрасневшим носом. — Нам надо в полицию. Их всех накажут, и нам больше не надо будет бегать и скрываться.
— В полицию, так в полицию… — раз женщины настаивают надо делать. Правда, первоначально мне не хотелось привлекать к этому делу местных блюстителей закона. Куда проще поручить это все службе безопасности.
Маринка тем временем отошла от нашей компании и зачем-то открыла первую попавшуюся дверь.
— Там склад, — спокойно комментировала ее действия Виктория.
— Там закрыто. — Марина дернула следующую дверь.
— Простите… простите… — пробурчала она, неловко пожимая плечами.
— Марин, через одну направо.
Все ясно.
Не сговариваясь мы уставились в сторону коридора, в котором скрылась Марина. Между нами воцарилась напряженная тишина, что, собственно, неудивительно между двумя чужими друг другу людьми.
Марина вышла через несколько минут. Посвежевшая с чуть влажными волосами и скромной улыбкой.
— Что стоим?
— Тебя ждем, — усмехнулась Виктория.
— Понятно.
— Марин, я… Была не права. Вот возьмите.
Вика протянула несколько купюр. Мне брать было неловко, но и Марина отчего не взяла.
— Виктория, — обратился я, — можно будет позвонить?
— Да, конечно.
Алексей Строков
Дозвониться получилось до Марты с третьего раза. Я уже начал сомневаться в своей почти легендарной фотографической памяти на числа и перепутал номер.
Ведь Марта не расстается с телефоном никогда. Хотя кто сказал, что она была не в телефоне. Вполне возможно привычно обсуждала с подругами топовые места этого сезона, где она еще не отметилась. Захару набрал лишь раз, — но здесь с телефоном совсем сложные отношения. Со всеми вытекающими последствиями: непонимание, игнорирование, злость. Что сказать? Человек старой закалки и современный гаджет — это отдельная история. Как там Марта мне говорила новое популярное понятие в отношениях — абьюз. Вот это были именно такие отношения: и абьюзер — это современный гаджет, а жертва — Захар. — Алло! — раздалось мурлыканье в трубке. — Марта. — Коть, наконец ты позвонил. Мне столько надо тебе рассказать… Но сейчас я немного занята… Привожу свои коготочки в порядок… — Марта, мне нужен Захар. — Захар Петрович приболел. Его сегодня не было, — послышался жужжащий звук машинки. — Ауч! Аккуратнее… — Марта… — пришлось перебить девичьи восклицания. — Да не напрягаю я пальцы. Ай! — голос в телефоне почти срывался на визг. — Марта! — пришлось почти рявкнуть. — Что?! — возмущенно, а затем жалобно: — она мне хочет пальцы отщипнуть. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, от ее визга начала болеть голова. Если сейчас она меня не выслушает — брошу трубку. Только кому от этого станет лучше. Почувствовал на себе две пары любопытных глаз. Плохое самочувствие усилилось. — Марта выслушай, пожалуйста! По ощущениям я почти час пытался донести нужную информацию до Марты. — А ты можешь мне все написать в смс-ке, я и перешлю все Захару Петровичу. — Хор-р-рошо. Но деньги ты хотя бы можешь переслать сама, без смс-ок? — А с этим все будет ок! — облегченно воскликнула она. — Ты же знаешь на меня можно положиться. Люблю тя. Раздался девичий смех, и она сбросила звонок. Кажется, у нее там разгар вечеринки. Хотелось сплюнуть. Какой-то кошмар. Передал телефон Виктории. Внезапно голова закружилась, пришлось спиной опрокидываться на стену. — Ты что? — Маринка поспешила ко мне и подхватила под локоть. — Вика, ему плохо. Вика даже не среагировала. Она с таким видом смотрела на дисплей своего телефона, словно там в брызгах салюта мелькает выигрышный билет в лотерею, где ей досталась одна их тех легендарных квартир. — Хм… — вырвалось неуместное и скептическое. Это как посмотреть. Марта, видимо, исполнила мою просьбу довольно оперативно. Думаю, на комнату в квартире там хватит. — Вика, черт побери! — Марина толкнула онемевшую подругу в плечо. — Я тебя сейчас ударю. — А? Что? — Вика, словно не сразу поняла, где находиться. — Да это нормально. Состояние усталости. Сейчас таблетки дам. И тебе не помешает. Тоже выглядишь неважно. Почувствовал, как Маринкины руки дернулись, но она продолжала меня поддерживать. Да, кто-то ногти делает каждую неделю, а кто-то возится со мной, забыв о себе. — Да у тебя тоже есть температура! — Вика поспешно отняла руку от лба Ма-ринки, кажется, та хотела отбросить ее от лица. — Ничего в такого в этом нет… — отмахнулась она. Если честно, я ожидал, что Виктория, как это принято в провинции, немного поломается от перечисленной суммы: «мол, да… не надо. Что вы!» Но ничего подобного не произошло. Она довольно трепетно положила телефон в набедренный карман и сверху, поверх ткани, пригладила его рукой. — Мы уже закрылись. Можете остаться здесь. Света ушла и придет только завтра, — она почесала кончик носа. — Я приведу Олега. Он местный следователь, часто к нам заходит. Сидите здесь. Перед тем как уйти она сложила в пакет лекарства и всунула это добро в руки Маринке. — На ее месте, я бы не оставила нас здесь, — Маринка определенно скучала и уже пару минут бессмысленно ходила по помещению, разглядывала стеллажи. Мы вновь приняли по таблетке чего-то противовоспалительного и жаропонижающего. Я сидел мокрый словно лягушонок, но голова уже не кружилась и мысли казались ясными. — Нет, моя тетушка, конечно, постаралась, — Маринка вытерла влажный лоб, вновь вчитываясь в одну из этикеток. Кажется, ей не особо был нужен собеседник. — Но, а вдруг… Я бы действительно сидела на этом как его… Ее тонкие пальчики пощелкали в воздухе, словно это могло помочь подобрать слово. — Метадон… — смилостивился и подсказал. — Точно! — довольно кивнула она. — Ребята… Раздался дрожащий голос со стороны подсобного помещения. И к нам на свет вышла побледневшая Вика. Она была одета в плотно обтягивающие джинсы и свободный свитер. Руки плотно сжимали коричневую кожаную сумку на широком ремне, которая висела на уровне живота. То, что Вика появилась со стороны подсобного помещения — не было удивительным, там располагался запасной вход. Собственно, из него она и покидала помещение аптеки. — Ребята… Я… не виновата… Маринка вскрикнула и начала отступать — она находилась ближе к выходу и видела больше меня. Раздался глухой звук, и Викторию отбросило в сторону. Ее тело с глухим звуком завалилось прямо под стенки белоснежного стеллажа с лекарствами, и тем неуместнее показалась алая струйка, что медленно начала вытекать из-под нее и расползаться сначала по серым стыковочным швам бежевого кафеля, а затем заполнять и ровное пространство каждой плитки. Вика дышала глубоко, ее дрожащие руки судорожно прижимались к боку. Маринка, словно сошедшая с ума, закричала и осела на пол. В какой-то момент я бросился к ней — не заметил. Осознал свои действия, когда уже поднял ее на ноги и старательно задвигал себе за спину. Пусть там визжит лучше. — И снова здравствуйте! — первым вперед прошел Аркадий. — Привет, Фея! — Стас улыбался, но глаза были совершенно холодные. Почувствовал, как два маленьких кулачка досадливо ударили меня между лопаток.
Алексей Строков Невольно весь напрягся. Сейчас чувствовал себя собранным, словно это не я несколько секунд назад страдал от головной боли и лениво наслаждался странным девичьим монологом о досадных обстоятельствах ее судьбы. Знакомые лица буквально светились радостью от нашей встречи, что нельзя было сказать о корчащейся на полу Виктории. — Стоило губить ни в чем невинную девушку, — бросил с пренебрежением. Стас перевел безразличный взгляд на Вику, затем вернул этот же безразличный взгляд на меня. Смолчал. Мразь… Где-то за спиной тихо всхлипывала и дрожала Маринка. Переместил руку за спину, чем она непременно воспользовалась — крепко в нее вцепилась. Стас внимательно и хладнокровно следил за всеми нашими действиями и только сейчас я заметил что-то странное в его взгляде, словно какая-то серая тень пробежала. — В машину ее! — гаркнул он. — НЕТ! — заорала Марина и бросилась в сторону, врезаясь в стеклянную витрину. Стекло затряслось и с грохотом осыпалось на пол, крупные прозрачные осколки упали на притихшую в своей луже крови Викторию. Меня жестоко оттолкнули в сторону, — я устоял на ногах. Нельзя было терять ни секунды. Марину уже поймали и грубо оттаскивали в сторону выхода. И я бросился на противника, один, самый здоровый, попытался схватить меня со спины, скрутив руки. Получилось кулаком задеть одного из нападающих и вырваться из неловкого хвата здоровяка. Раздались выстрелы. — Всем стоять! — заорал Стас, но это мало на что повлияло. От пропущенного удара в живот у меня перехватило дыхание, в месте предыдущего ранения разгорелся огненный цветок, словно туда вставили непотушенный окурок. — Дьявол! Из последних сил развернулся и навалился своим весом на ближайшего бандита. Мы стали заваливаться на пол. Неожиданно почувствовал под правой рукой чужой пистолет, странно, что здоровяк не удосужился его достать. Получилось ловко выудить из кармана и замахнуться, с размаху разбить висок нападающего. Кровь залила его лицо, и он медленно обмяк подо мной. Это бы шанс! Снял пистолет с предохранителя и выстрелил. Пуля вонзилась в пол, не достигнув цели, но это заставило преступников застыть на своих местах. — Маринка, — не глядя на нее, хрипло гаркнул. В глазах еще стояли слезы, в горле першило, живот разрывался от боли. — Уходим! Глушкова, спотыкаясь, кажется, об собственные ноги, сначала на четвереньках, затем уже, переступив на обе ноги, подбежала ко мне. Я старался держать на мушке каждого, кто находился в этой комнате. И никто не посмел ринуться на нас. Стас что-то сказал своим ублюдкам, которые все же попытались броситься следом, и те остановись. Мое шумное дыхание перемешивалось со стуком сердца. Мне что-то говорила Маринка. Тянула к выходу, я лишь следил, чтобы за нами не побежали. Холодный вечерний воздух легким касанием пробежал по потной коже — мы оказались на улице. Маринка взвизгнула и дернула меня в сторону, на нас налетел человек в форме. Раздался выстрел.
20.07.
Пуля просвистела над головой полицейского, тот успел среагировать и броситься за угол здания. Послышались крики из соседних домов. «Молодежь совсем обнаглела! Мы сейчас полицию вызовем!» Маринка прошептала куда в район моих лопаток: «Вызовите, пожалуйста!» Мы торопливо убегали из переулка, куда выходил запасной ход из аптеки. За нами никто не гнался. В это время Стас спокойно осматривал помещение аптеки, затем подошел к скрюченному в позе эмбриона полному телу женщины. — Надо было тебе в это влезать? — Стас, — вбежал Олег и шокировано замер, уставившись на Викторию. — Зачем? — Она бы нас сдала. — спокойно ответил тот. — Но… — Да расслабься ты! — оскалился Зубр и как будто успокаивающе похлопал Олега по плечу. — У крыс всегда так. Кто-то страдает. — Сука! — следователь резко развернулся и толкнул смеющегося Зубра в спи-ну. Тот увернулся и рассмеялся громче, словно издеваясь над растерянностью Олега, пошел к выходу. Стас последовал следом. — Убери тут все! — бросил тот на ходу, доставая сигарету и привычно устраи-вая ее в уголок рта. Олег впервые почувствовал растерянность, осматривая разгромленную аптеку. Раньше ему доплачивали за мелкие поручения, но это совсем не то… Но что теперь изменить? Он поднял с пола окровавленный осколок стекла, избегая смотреть на Викторию, его одноклассницу. Помнится, она на выпускных экзаменах в девятом классе написала за него изложение. Но это же все в прошлом. Стас ступил на крыльцо, прикуривая сигарету, и, прищурившись, вглядываясь в сумрак переходов. — Ну, что погнали? — Тихо бросил подошедшим к нему парням. Его захлестнул уже позабытый азарт погони. Такое было только во время юности, когда он был в профессиональном спорте. И он по нему скучал, по азарту. Марина Глушкова Как-то читала, что все в этом мире циклично. Но, черт побери, не настолько же! Мы вновь убегаем от преследователей. И роль местного Сусанина досталась мне. Стоило нам чуть отдалиться от наших врагов, Алексей не стал оставлять меня за спиной, а выдернул, словно репку, из-за спины, и отправил прокладывать путь по едва ли знакомым мне улицам. Мы пробежали вдоль переулка, Алексей стал заметно прихрамывать на одну ногу, держась за бок. На нем была темная рубашка и я с ужасом предполагала о наличии нового ранения. Только не это. Но самое забавное было в том, что стоило нам немного отдалиться и понять, что нас не стали пока преследовать, я обнаружила в своей раке пакет с необходимыми лекарствами. — Леш! — пискнула и продемонстрировала находку. — Хозяйственная, — усмехнулся тот. Чуть в стороне послышался вой сирен, показались мерцающие блики световых сигналов. И сирены направлялись в ту сторону, откуда мы только что явились. Неужели жители выполнили свою угрозу и вызвали полицию. От странно облегчения у меня подкосились ноги я спиной съехала по ближайшей кирпичной стене. Но тут же была подхвачена Алексеем. — Может, Вика… еще есть надежда… Я пыталась поймать его взгляд, когда он, причиняя легкую боль, поднимал меня с колен. Наконец, мы встретились глазами. — Надежда есть всегда. Разве нет? — Алексей усмехнулся. А я вновь замерла пораженная своими ощущениями. Стоит ли его поцеловать сейчас, а потом все списать на стрессовую ситуацию? Ведь мы уже выяснили, что не можем быть парой. — Простой менеджер и алчная девица в поисках наживы — не пара, — ехидно усмехнувшись, Алесей повторил мои же мысли вслух. Мне стало неловко оттого, как легко он прочитал мои мысли. — Но это не мешает нам один раз поцеловаться. На стрессе, — нагло проговорила и, приобняв его за шею, притянула к себе.
Марина Глушкова Вот так дашь слабину в разгар шторма, а потом тебя он же, шторм, и снесет на обочину жизни. Держась за руки мы забежали в темное полуподвальное помещение, громкая клубная музыка сразу ударила басами по ушам. В такие моменты отчетливо начинаешь ощущать прошедшее время. Быть может, это издержки возраста или просто старые привычки уже не действуют, но так сразу захотелось уюта. Залезть в удобное кресло с ногами, укутаться в мягкий плед, взять в руки книгу и погрузится в чтение, а не все вот это. Держало здесь меня одно — крепкое мужское пожатие, ну и бандиты, шедшие по нашему следу. Они словно издевались. Дали нам фору в несколько минут, а затем бросились вдогонку. Мы едва успели скрыться в темном подъезде ближайшей девятиэтажки. Сердце в тот момент бомбило грудную клетку, воздуха не хватало, но я упорно всматривалась в темноту неосвещенных улиц. Это был типичный ночной клуб. На первом этаже длинная барная стойка из темного лакированного дерева, за ней орудовал уставший бармен. Сквозь дергано двигающиеся фигуры на танцполе виднелись несколько занятых столиков, притаившихся во периметру помещения. На узких балконах с немым любопытством на всех вместе и каждого в отдельности смотрели завсегдатаи этого заведения. С неудовольствием заметила несколько знакомых по старым временам лиц. Быстрыми движениями смахнула несколько прядей на лицо и принялась рассматривать пол. Не очень хотелось бы попадаться на глаза. Алексей, кажется, чувствовал себя более уверенно в толпе, чем я. — Как у тебя только совести хватило явиться сюда… Да и еще и не одна, — злой и знакомый голос раздался почти над ухом. Алексей среагировал тут же — притянул к себе и приобнял за плечи. Зачем он это делает? С его травмами вообще не стоит двигаться. В какой-то момент почувствовала себя пресловутой дворняжкой, которую пинает каждый, кому не лень. И так стало обидно, что я гордо вздернула подбородок и смело, даже нагло, посмотрела в лицо говорившему.
