— Но ты не была наркоманкой и, думаю, не продавала бабушкины украшения.

— Бабушкины украшения я как раз таки и продала… Просто… Давай не будем об этом.

Раздраженно развернулась и хотела уйти, но вдруг поняла, что и идти мне по сути сейчас некуда и не к кому обратиться за помощью. С каким-то немым отчаянием вновь развернулась и плюхнулась на единственный табурет в этой небольшой комнате.

Как загнанная в ловушку мышь.

— Ладно, — протянула Вика, всматриваясь в циферблат наручных часов. — Некогда мне с тобой больше возится. Печенье, чайник — там. А мне работать надо.

Она указала на шкаф и поторопилась на выход, плотно прикрыв за собой дверь.

Хорошо, что допрос откладывается.

В комнате я осталась одна, Алексея пока буду считать предметом интерьера.

Меня начала бить крупная дрожь. Я подняла ноги на сидушку и прижала бедра плотно к груди, носом уткнувшись в согнутые коленки. Дрожь никак не проходила, как бы крепко я не обхватывала себя руками, как бы интенсивно не растирала конечности — ничего не помогало.

— Пойдем, — донесся до меня хриплый голос Алексея, — погрею.

Я привычно фыркнула и продолжила изображать курицу на насесте.

— Марин, не глупи, — его губы тронула легкая улыбка. — Я все равно не соблазнюсь и не поддамся на твои, надеюсь, активные уговоры.

Фыркнула повторно. Но… Так захотелось тепла, простого человеческого. И я не смогла себе в этом отказать.

Осторожно, чтобы ненароком не задеть Алексея, пробралась под плед и легла на левый бок, вытянулась стрункой, и как можно плотней прижалась к чуть влажному мужскому телу. Видимо, Викины лекарства начали действовать, и температура стала снижаться.

Алексей тяжело вздохнул и уткнулся своим лбом куда-то в мою макушку.

Надеюсь, я не очень ужасно пахну.

Но кого это должно смущать в нашей ситуации? Точно не меня.

Вдвоем — на коротком и узком диване, в чужом кабинете, абсолютно чужие друг другу люди, но под одним пледом.

+

Марина Глушкова

Быстрый колючий поцелуй в губы заставил резко проснуться и распахнуть глаза. Наверное, это и было главной ошибкой.

Ведь я тут же провалилась в ясную глубину голубых глаз.

Знакомое чувство дежавю всплыло на подкорке сознания, когда сквозь суету дел вдруг посмотришь вверх и удивишься чистоте и голубизне небес. Вот таким был его взгляд.

С необъяснимой силой меня потянуло на встречу к этому мужчине и спустя мгновение я уже сама нежно и трепетно целовала его губы.

Алексей осторожно поглаживал меня по спине, и постепенно эти простые касания переходили в настойчивые и откровенные ласки.

В какой-то момент по кабинету пролетел мой протяжный стон.

— Нет, ну вы ребята даете, — на этот звук я среагировала молниеносно и странно: стразу уткнувшись носом во влажную грудь Алексея и одним движением руки накрыла наши головы пледом, при этом обнажив ноги до колен. По ногам прошелся противный сквозняк, и дышать сразу стало душно.

Плед неплохо пропускал свет, в полутьме хорошо можно было разглядеть черты наших лиц, чем я и занялась.

Взгляд Алексея с таким же интересом блуждал по моему лицу, в какой-то момент он наклонился ко мне и прошептал глядя в глаза.

— Думаешь, так нас не заметят?

Я не смогла сдержаться и захихикала. Где-то там за преградой из пледа стояла в ожидании строгая Вика, а я, как маленькая девочка, укрылась с головой и не дышу.

— Детский сад! — долетел к нам ее возглас, по нему нельзя было понять, какие чувства она испытывает. — Десять минут и я захожу вновь.

Донеслось уже из-за закрытой двери.

Дружный хохот теперь звучал на всю комнату.

Марина Глушкова Смех. Смех — это хорошо. Смех позволяет замаскировать возникшую неловкость, которая неизбежна. Одно дело — действовать под воздействием момента, другое — осознавать это действие. И в таких неловко-философских размышлениях я поправляла вещи, натягивала задравшуюся до неприличия футболку и удивлялась темноте, царившей в помещении. Неужели уже вечер?! Я чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. Бросила взгляд на Алексея: темные круги под глазами, немного осунувшийся, но взгляд ясный и ироничный. — Все, готовы. Вика пристально осмотрелась вокруг. Я в это время осторожно скручивала плед и осторожно убирала его на подлокотник дивана. — Виктория, я вам очень благодарен. Я действительно чувствую себя намного лучше, — Алексей осторожно поднялся на ноги. — У вас просто золотые руки. Вика, как и несколько часов назад, расплылась в довольной и доброжелательной улыбке. Алексей не спешил спрыгивать со своей линии поведения, деликатно подхватил руку Виктории и поцеловал тыльную сторону. Фу! Меня что-то затошнило. — Вика, — решила поторопить события. Мое чутье подсказывало, что пора менять место дислокации. В районе солнечного сплетения почувствовала пощипывание — это очень нехороший знак. — Нам пора. Вика, наконец, оторвала от Алексея зачарованный взгляд и перевела его на меня. — Ваша машина стоит со стороны двора. Только… — она пожевала нижнюю губу, словно решаясь — говорить или нет, но в итоге произнесла: — Я понимаю. Что вы ввязались в какое-то очередное дерьмо. Серьезное. И раз приехали ко мне значит, скрываетесь. Верно? — Виктория, это я втянул Марину в неприятную ситуацию, и вы нас очень обяжите… Строков пронзил подругу своим фирменным взглядом, то та уже на него не купилась — проигнорировав. — Я соберу вам с собой некоторые препараты. Как принимать — напишу. Алексей, сейчас выпьете таблетки. Вика развернулась к выходу. — Пошлите. Не стоит терять время. На улице уже начало темнеть. Мы последовали следом. Ее серьезный настрой невольно передался и нам. Смущение и неловкость от произошедшей ситуации отступили, оставив место тревоги. В торговом зале, как и утром, никого не было. Тихо что-то вещал телевизор в самом углу, кажется, шли новости. Вика жестом нас остановила, мы остались стоять на месте. — Я хочу навестить моих коллег, которые остались проверять документы в вашем офисе… Шепотом, наклонившись к самому уху, проговорил Алексей. Смысл слов не сразу уложился в моей голове из-за молниеносно возникшего смущения и слабости в ногах. Мои предательские колени затряслись. Боже мой, я не могу вспомнить, когда у меня в последний раз тряслись колени. Наверное, в классе пятом, когда посадили с понравившимся мальчиком за одну парту. Чтобы у Алексея не получилось рассмотреть предательски раскрасневшиеся щеки, сделала шаг вперед, с деланным видом поближе к телевизору. По новостям показывали аварию. «…и пассажир и водитель погибли. Машину занесло… Документов не обнаружено». Два портрета всплыли на экране, и я принялась активно трепать Лешу за край рубашки. — Леш… Леш… Мой голос сорвался на тихий хрип, но он все же прислушался и обратил внимание на экран. — Твою мать! — вырвалось у него. Меня теперь трясло не от возбуждения, а от страха. Хотелось что-то хватать и вновь бежать сломя голову. Чуть позабытый страх после погони вновь возник. Куда? Где? — Ваши ребята? — пробрался странный и неуместный вопрос Виктории сквозь мои взбудораженные мысли. У меня вырвался всхлип. Я узнала этих двоих ребят. — Иди сюда, — меня довольно грубо прижали к своему плечу и принялись гладить по голове. Строков держал крепко и надежно. Да я и не хотела вырываться. Я хотела, чтобы это все закончилось. Эти его совсем не нежные поглаживание по голове — успокаивали. Пока я пыталась найти в себе силы и оторваться от этого мужчины, она с Викой вели странный диалог. — Мои.

Строков Алексей

Я даже себе представить не мог, что может пострадать кто-то другой. Семен и Маргарита — были совершенно посторонними людьми.

Нет, даже не хочется в это верить, что все настолько плохо.

— Здесь лекарства, — своим высказыванием Виктория буквально вырвала меня из омута мрачных мыслей.

— Да, да. Спасибо. Мы все возьмем и возместим.

Без оплаты такую услугу я оставлять не планировал.

Марина дрожала как кленовый лист на ветру. Такая сильная девочка, но, кажется, и у нее сдают нервы. Жмется так доверчиво. И так заманчиво.

— Вы можете наведаться в клуб, Марина знает какой. Там можно пересидеть какое-то время.

— Нет, — дернулась девушка в моих объятиях. — Клуб — не вариант.

Вика протерла вспотевшие ладони о бока своего безупречно белого халата, а затем неуверенно добавила:

— Или обратиться в полицию.

— В полицию, — оживилась Маринка и наконец оторвала от меня свое заплаканное лицо, с воспалёнными глазами и покрасневшим носом. — Нам надо в полицию. Их всех накажут, и нам больше не надо будет бегать и скрываться.

— В полицию, так в полицию… — раз женщины настаивают надо делать. Правда, первоначально мне не хотелось привлекать к этому делу местных блюстителей закона. Куда проще поручить это все службе безопасности.

Маринка тем временем отошла от нашей компании и зачем-то открыла первую попавшуюся дверь.

— Там склад, — спокойно комментировала ее действия Виктория.