Черт, все это стало напоминает какой-то идиотский водевиль.

— Марта, дорогая, — я сделал шаг к целеустремленной до крайности девушке. — Давай ты успокоишься и пойдешь домой.

Осторожно запахнул ее блузку на груди, особо не прикасаясь к коже, принялся защелкивать металлические кнопки-застежки.

— Иди, Марта. Иди.

27.1.

Она несколько минут сверлила меня мутным взглядом, а затем резко вырвала гладкую ткань рубашки из моих рук, отвернулась и принялась быстро приводить себя в порядок.

Я наблюдал за напряженными девичьими плечами, и меня это вновь взбесило.

Ладони почти зачесались: хотелось схватить и потрясти ее за плечи.

«Уйди сама, прояви женскую гордость. Не вынуждай мне говорить те слова, которые я не хочу произносить».

Но Марта не спешила откликаться на мой молчаливый призыв. Она продолжала перебирать кнопки, поправлять блузку, расправлять волосы, а затем словно болванчик на шарнирах резко развернулась ко мне с широкой улыбкой.

Словно ничего и не было.

Она только что пришла. Принесла пирожки или что оно там говорила?

— Прости, — покаянно сверкнула она глазами. — Что-то меня и вправду занесло. Давай посидим, поговорим.

Марта подхватила небольшую дорожную сумку и беззаботно плюхнулась на кровать, забросив ногу на ногу так, чтобы высокий разрез юбки открыл все прелести. Я не отказал себе в удовольствии посмотреть на приятную картинку. Да Марта действительно картинка, только…

— Уходи, Марта, я тебя прошу, — хотел произнести максимально жестко, но получилось измученно.

— Никуда я не уйду! — упрямо поджала губы и поставила сумку рядом с собой на кровать.

— Хорошо. Тогда уйду я.

И долго не раздумывая развернулся выскочил из комнаты.

Уже в длинном коридоре меня пробрал смех от всей ситуации. Когда это наши отношения перешли на такой уровень, и Марта решила, что один плюс один равно два в нашей ситуации.

Ко мне на встречу выбежала озадаченная Вера Степановна, на ходу засовывая громоздкий смартфон в сумочку. Кажется, здесь находится уютная комната ожидания, где она любила проводить время.

«В тишине и покое» — говорила она. Но я-то знаю, что там «All-inclusive» и можно есть сколько хочется и пить сколько влезет. И зная Степановну она своего не упустит.

А ведь точно! Пару лет назад именно она привела ко мне Марту, свою деревенскую племянницу, «простую, как валенок и верную, как дворовый пес».

— Куда ты уходишь, Алешенька? — прощебетала мне вслед Вера Степановна.

— По делам.

Табличка «Гардероб» возникла неожиданно, и я успел прошмыгнуть в приоткрытую дверь.

Договориться с гардеробщицей получилось без проблем. И уже через какие-то сорок минут я стоял на улице в собственной, новой, одежде, и вдыхая воздух свободы крутил в руках ключи от специально оставленной Захаром машины.

Вера Степановна нагнала меня уже на крыльце, в руках она держала знакомую спортивную сумку, которую до этого видел в руках Марты. Выглядела она так, словно только что сдавала спринт.

Захотелось закатить глаза — женщины! Что с них взять?

— Лешенька, как же Марта?

Как же Вера Степановна могла забыть про свою протеже? Никак. Марта всегда впереди планеты всей. Хотя ее «Лешенька» звучит забавно, но не более. — Верочка Степановна, — потянувшись, словно кот под ярким солнечным лучом, я закинул руку на покатые плечи женщины, притянув ее к себе, и тихо прошептал в самое ухо: — У меня и без вашей Марты куча проблем. Вера Степановна ахнула, зажав рот морщинистой ладонью. Марта прошла мимо. Ее обиженно вздернутый нос, слегка покрасневшие глаза и гордый профиль — одним словом, главная героиня фильма «Несломленная». Осмотрел окружающих меня женщин, едва сдержал довольную улыбку: «Извините, девочки, но мне надо срочно разобраться с одним делом». Пока бежал к машине, перед глазами стоял образ Марины, уставшей, побитой с грустными щенячьими глазами. Пришлось его, образ, силой воли запихнуть в глубины подсознания. За время моего лечения я совершенно выпал из сути дела, ради которого бросил свою бурную столичную жизнь и прилетел в этот сибирский город. Ввязался я, конечно, в те еще приключения на свою голову, в сложной битве за кошелек. За рулем старался вести себя предельно осторожно. Во-первых, хоть меня и переполняли эндорфины, но учитывая, что я только прошел лечение, вряд ли могу адекватно контролировать свое состояние, а во-вторых… — Куда несешься?! — выкрикнул в распахнутое окно. Во-вторых, странное поведение водителей, которые летят по не особенно хорошей дороге нагло игнорируя установленные здесь знаки дорожного движения. Сложилось впечатление, что на скорости они хотят пролететь поверх всех выбоин, примерно, как катер пролетает по волнам водной глади. — Леша, ты куда сейчас, в офис? Хм… Еще в этой поездке был один нюанс. Женщины отказались оставаться в медицинском учреждении без меня, и стоило мне завести двигатель автомобиля ловко, словно советские гимнастки, прыгнули на заднее сидение. Ладно бы Марта могла так изловчиться, но Вера Степановна — от нее я такого не ожидал.

— Леша, нам надо заехать в магазин. В офисе закончилось молоко и сливки, — проворковала Вера Степановна.

— Местный персонал совершенно не обучен. Настолько некомпетентен, что мне даже становится жалко начальство этого офиса, — скупо прокомментировала Марта, поджав умело выведенные губы.

— Неудивительно, что он стал воровать, — резюмировала Вера Степановна.

— А эта вульгарная и безвкусная секретут…

От резкого поворота руля машина плавно свернула на обочину, а женщины столкнулись лбами.

— Приехали. Выходим, — я осторожно развернулся к ним, стараясь сильно не шевелить все еще ноющей раной.

Первой выскочила Вера Степановна, следом за ней ничего не понимающая Марта.

Пока Вера Степановна, что-то кудахча себе под нос, расправляла помявшуюся юбку, Марта с недовольным выражением лица, скрестив руки на тощей груди, сверлила меня взглядом. Я недолго думая захлопнул заднюю дверь и тронулся с места, оставив позади двух недовольных женщин. И пусть ребра прострелила острая боль от резкого движения — мне хотелось веселиться. И, не сдержавшись, я засмеялся в голос.

— Боже! — веселился я. — Вот это их перекосило, когда я тронулся с места.

«Фух…» — легко хлопнул по рулю, чтобы быстрее прийти в себя. Видимо, это выписка на меня так повлияла.

Зазвонил небрежно брошенный на пассажирское сидение смартфон. На экране высветилась фотография, где смеющаяся Марта кокетливо подставила под лучи южного солнца обнаженное плечо. Помню: ей очень нравилась эта фотография. «Я хочу, чтобы ты меня видел такую, «неофисную», обычную девушку».

А ведь она мне действительно нравилась. Молодая, активная, старательная, немного взбалмошная, но разве в этом ее можно винить.

Что могло произойти за такой короткий период? Неужели выход из зоны комфорта настолько может перевернуть мировоззрение, что изменятся вкусы и пристрастия? Как же пресно я жил.

Если немного пораскинуть мозгами, сразу на поверхность всплывают причины моего возбужденного состояния после выписки из больницы.

— Я выжил, Черт возьми! И даже относительно цел.

Трехкратный гудок отчего-то возмутил остальных участников дорожного движения.

Надо с Маринкой это непременно отметить. Мы выжили!

А Марта все продолжала улыбаться с экрана.

31.07.

Будет наш собственный день.