Теперь же понял.
Еще не готовый мысленно отправиться туда, Джордан оглядел убежище, которое когда-то было местом такой радости, но теперь представляло собой такую боль.
При этой мысли его взгляд переместился на дерево… дерево… и он боролся с воспоминаниями, которые угрожали захлестнуть его. Как будто ему снова было одиннадцать, и он наблюдал за призраком своего брата с веревкой на шее, когда тот спрыгнул с ветки навстречу собственной смерти.
Должно быть, он издал какой-то звук, какой-то тихий шорох, потому что Д.К. сжала его руку, и девушка придвинулась ближе, шепча его имя.
Только ее мягкий, взволнованный голос смог отвлечь его взгляд от величественной ивы, самой любимой из всех, и он посмотрел вниз, чтобы увидеть, что Д. К. с беспокойством смотрит на него. Джордан крепко зажмурился и наклонился, пока лбом не прижался к ней, слегка дрожа, когда почувствовал, как ее рука переместилась и легла ему на грудь, прямо над сердцем. Он находил утешение в этом жесте, расслабляясь в ее присутствии и позволяя прикосновениям успокаивать его.
Наконец, когда он снова почувствовал некоторую уверенность, он открыл глаза и сделал шаг назад, делая глубокий вдох.
— Прости, — сказал он хриплым голосом. — Я знал, что будет тяжело прийти сюда. Я просто надеялся…
— Что я тебе говорила прошлой ночью? — мягко перебила Д.К.. — Тебе никогда не придется извиняться передо мной, Джордан. — Тише, она добавила: — Хотя, я бы не возражала, если бы ты просветил меня по поводу этого места. Здесь, конечно, красиво, но я предполагаю, что ты привел меня сюда не только для того, чтобы мы могли наслаждаться пейзажем.
Джордан издал смешок, пораженный тем, что он смог это сделать. Он потянулся вперед и заправил растрепанную ветром прядь волос ей за ухо, сказав:
— Нет. В этом ты права.
Собравшись с духом, Джордан начал спускаться к краю пруда, Д.К. двигалась рука об руку с ним. Каждый шаг казался ему шагом в свинцовых ботинках, но он заставлял себя идти вперед, шаг за шагом, пока они вдвоем не остановились перед деревом Луки.
Джордан запоздало сообразил, что ему следовало взять с собой одеяло, чтобы они могли посидеть на нем. Но потом он понял, что никогда не делал этого с Лукой, даже в зимние месяцы… они всегда либо забирались на ветки, либо падали в снег, не обращая внимания на холод или влагу, просачивающуюся сквозь одежду. И хотя Д.К. было не привыкать сидеть на снегу, как она делала каждую ночь у озера, Джордан почувствовал себя неловко из-за того, что заставлял ее делать это сейчас. Но прежде чем он смог придумать альтернативу, она опустилась на землю, дергая его за руку, пока он не понял намек и не последовал за ней. Они были на небольшом возвышении, ива Луки справа от них, пруд прямо перед ними и лабиринт листвы, окружающий их. Прекрасный вид.
Джордан тяжело и глубоко вздохнул, и, уставившись на пруд, сказал:
— Я привел тебя сюда по нескольким причинам, но также и потому, что это лучшее место для меня, чтобы рассказать тебе о моем брате.
Он скорее почувствовал, чем увидел, как Д.К. сделала испуганное движение рядом с ним. Джордан не мог винить ее… она понятия не имела, что они были совсем недалеко от того места, где он жил до того, как его наполовину усыновили в семье Ронниган. Она также никак не могла понять значение этого места, того, что здесь произошло. Но Джордан собирался рассказать ей.
— Как много ты знаешь о Луке? — спросил он, желая, чтобы его слова не звучали так хрипло. — Я знаю, что не говорю о нем, но ты, должно быть, слышала… кое-что.
Д.К. теребила край своего пальто, тоже пристально глядя на слегка подернутую рябью воду с ее ледяными пятнами.
— Я знаю, что вы были близки, — ответила она тихим, осторожным голосом. — Очень близки. И я знаю, что ты был маленьким, когда он… когда он… умер.
— Да, близки. И да, я был мал. — Джордан стянул перчатку и зарылся пальцами в снег, наслаждаясь обжигающим прикосновением льда к коже и позволяя пригвоздить себя к земле.
— Лука был больше, чем брат, больше, чем лучший друг. Он был всем, что у меня было в этом мире. — С отрешенным взглядом он поделился: — Знаешь, он сделал это здесь. Прямо с этого дерева. Я никогда не забуду выражение его глаз перед тем, как он прыгнул. Как будто он умолял меня понять.
Д.К. снова дернулась рядом с ним.
— Ты… Ты видел? — Она замолчала, увидев его быстрый кивок, и сделала глубокий вдох, который показался Джордану болезненным для ушей.
— Я пришел как раз вовремя, чтобы увидеть его смерть.
Низкий звук, почти похожий на стон, донесся от Д.К., и парень оторвал взгляд от воды, чтобы посмотреть на нее. Увидев бледное, пораженное лицо, он убрал руку со снега и снова переплел их пальцы. Даже в перчатках ее хватка была такой крепкой, что почти причиняла боль.
— Я никогда никому этого не говорил, но я хочу… я хочу, чтобы ты знала, — сказал Джордан. — Мне нужно, чтобы ты… мне нужно, чтобы ты поняла.
Д.К. хранила молчание, давая ему время, необходимое, чтобы собраться с мыслями.
Не зная, с чего начать, как поделиться всем, что он хотел, чтобы она знала, юноша решил, что лучше всего сразу перейти к делу.
— Ты рассказала мне прошлой ночью о том, что случилось с тобой, когда тебе было восемь, — сказал Джордан. — Когда мне было восемь, в моей жизни тоже произошло кое-что важное. — Он кивнул на дерево. — Однажды я спустился сюда и нашел Луку с другим мальчиком.
Когда Д.К. никак не отреагировала, Джордан подумал, что ему, возможно, нужно уточнить, поэтому добавил:
— Было очевидно, что они были… больше, чем друзья.
Д.К. провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони и тихо сказала:
— Я поняла, что ты имел в виду, Джордан.
Он не был уверен, чего ожидал от своего заявления… возможно, какого-то шока, может быть, чего-то похуже, но Д.К. просто продолжала пристально смотреть на него, ее глаза были полны понимания, даже утешения. Его горло сжалось, когда он поймал себя на том, что жалеет, что она не была рядом с ним шесть лет назад. Даже раньше.
— Верно. Ну, Луке тогда было восемнадцать… он учился на пятом курсе в Акарнае. Мальчик был одним из его одноклассников. Я никогда не встречал его раньше, но я видел, как Лука был счастлив с ним. Я никогда не видел, чтобы мой брат так много улыбался, так много смеялся, выглядел таким расслабленным, был самим собой. Я был так рад, что Лука нашел это. Что у него был кто-то, кто заставлял его чувствовать себя так. Но мои родители… — Джордан замолчал, его глаза остекленели, когда воспоминания нахлынули на него. — Когда они узнали, они не… восприняли это хорошо.
Внезапно Джордан больше не сидел у пруда; вместо этого он перенесся в личный кабинет своего отца, где Маркус стоял с мертвенно-бледным выражением лица, а Наташа с ужасом сгорбилась в кресле, и слезы катились по ее щекам. Лука стоял перед ними совершенно белый, заметно дрожа. Никто из них не знал, что Джордан был там, выглядывал из-за угла, разбуженный их громкими голосами.
— Очнись, папа! — Лука плакал, его щеки покраснели от эмоций… гнева, смущения, Джордан не был уверен, что именно. — Общество больше не привязано к набору устаревших, нетерпимых убеждений, и так было уже долгое время. В наши дни это не редкость, и многие люди…
— Только не в этой семье! — взревел Маркус. — Меня не волнует, если сам король объявит, что он держит мужчину на стороне, ты не будешь… не будешь… навлекать на нас такое унижение, продолжая с этим мальчиком… хоть еще минуту. Ты меня слышишь?
Лука выглядел так, как будто ему дали пощечину, на его веках появился намек на влагу. Дрожащим голосом он прошептал:
— Ты не можешь… Ты не можешь указывать мне, кого любить.
Маркус наклонился вперед, в его ледяных глазах появился угрожающий блеск, когда он сказал:
