В ответ на взгляд «какого черта?», который Джордан послал Биару, тот провел рукой по своим и без того растрепанным волосам и сказал:
— Думаю, я слишком много времени провожу с Алекс. Она продолжает пытаться объяснить эту фреянскую одержимость кораблями и канонами и… знаешь что? Неважно. Просто вини ее за это имя. Она сама это придумала.
Джордан задался вопросом, какое отношение плавсредства и древнее оружие имеют к объединению его имени с именем Д.К., но решил не продолжать свой допрос. Вместо этого он сказал:
— Ты лучший, Биар.
— Можешь поблагодарить меня, назвав своего первенца в мою честь.
У Джордана перехватило дыхание, но у него не было возможности понять, было ли то, что он чувствовал, весельем или паникой, потому что Картер выбрал этот момент, чтобы подкрасться к ним и рявкнуть:
— Когда вы, два болтуна, перестанете болтать, возможно, вы подумаете о том, чтобы по-настоящему вспотеть.
Поскольку у Джордана теперь был план благодаря Биару, он не хотел рисковать получить еще одно задержание в тот день. Биар тоже, казалось, не был склонен рисковать дурным характером Картера, поэтому они вдвоем взяли свои посохи и начали атаковать друг друга с удвоенным рвением.
Поскольку Картер пристально наблюдал за ними до конца урока, у них не было возможности продолжить разговор… чему Джордан почти обрадовался, учитывая комментарий Биар о первенце. Возможно, он был готов признать, что испытывает сильные чувства к Д.К., но он никоим образом не был готов к… этому. И хотя он был совершенно уверен, что Биар просто пошутил, он не хотел раздувать это конкретное пламя. Нет, сэр.
Когда их урок боевых искусств, наконец, закончился, они расстались, и Биар поспешил применить свое обаяние к Финну и Мэгги, в то время как Джордан направился прямо в здание общежития. Обычно Д.К. заходила, чтобы переодеться после занятий по верховой езде, поэтому он надеялся, что их пути пересекутся без того, чтобы ему пришлось выслеживать ее в конюшенном комплексе или по пути на физкультуру.
Очевидно, в тот день звезды сошлись в пользу Джордана, так как он чуть не столкнулся с ней у входа в общежитие. Алекс не было рядом, несмотря на то, что они были из одного класса, и Джордан спрятал улыбку, уверенный, что другая девушка, вероятно, бежала на Арену в надежде, что все еще отсутствующий Кайден наконец появится.
— Что-то забыл? — с тёплой улыбкой спросила принцесса.
Это было признаком того, насколько он внезапно занервничал, что он чуть не выпалил: «Тебя» без какого-либо контекста — то, что прозвучало бы бесконечно банально. Он бы никогда этого не пережил. Поэтому он испытал облегчение, когда мозгу удалось включиться достаточно, чтобы ответить полным предложением.
— Вообще-то, да. Есть кое-что, что мне нужно захватить из комнаты, но потом я надеялся, что…
Д.К. вопросительно склонила голову набок, ее рыжие волосы рассыпались по плечам.
— Надеешься на что? — Прежде чем он успел ответить, беспокойство отразилось на ее лице. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ты выглядишь немного раскрасневшимся.
Одарив себя улыбкой, которая, как он молился, не показала, насколько плохо он себя внезапно почувствовал, Джордан ответил:
— Я в порядке. Просто… Я надеялся… Э-э…
Д.К. рассмеялась, звук был похож на звон колокольчиков в воздухе.
— Выкладывай, Джордан.
Наконец, взяв себя в руки, Джордан подошел ближе и четко сказал:
— Я хочу отвезти тебя кое-куда. Сегодня. Сегодня днем. — Он быстро добавил: — Биар прикрывает нас обоих, так что тебе не нужно беспокоиться о…
— Просто дай мне пять минут, чтобы смыть с себя лошадиный запах, — сказала Д.К., без вопросов, без аргументов, без необходимости в каких-либо дополнительных деталях. Это само по себе тронуло Джордана, зная, что она верит, что у него была веская причина попросить ее пропустить урок.
Договорившись встретиться снова, они разошлись по своим комнатам. В конце концов, потрудившись до седьмого пота на занятиях по боевому искусству, и все еще воняя после предварительной уборки в конюшне, Джордан также быстро принял душ, прежде чем переодеться в чистую теплую одежду. Он схватил два Сферника и в последнюю секунду порылся под кроватью, пока не нашел то, что давно не искал, и положил это в карман вместе со стеклянными флаконами. Затем вышел из комнаты и побрел по коридору, пытаясь выровнять дыхание и не дать сердцу выпрыгнуть из груди.
Часть его задавалась вопросом, что он делает, гадая, почему он это делает. Было намного легче поддерживать свои стены, скрывать свои шрамы. Но потом он вспомнил, как Д.К. бросилась на него, когда он вернулся в академию, освободившись от Заявления Эйвена, и так сильно плакала, что ей потребовалось успокоительное. Он вспомнил, как она жертвовала своим сном ночь за ночью, чтобы сидеть с ним у озера, каким-то образом зная, что он не готов говорить, и давая ему исцеляющий комфорт тишины. Он вспомнил, как она не суетилась вокруг него в течение дня, несмотря на представление, которое явно видела насквозь, вместо этого обращаясь с ним так, как будто ничего не изменилось. И, наконец, он вспомнил, как она поделилась историей об одинокой маленькой девочке, чье сердце было разбито предательством, но она снова научилась доверять. Чтобы снова любить.
Когда Джордан вспомнил все это, он точно знал, почему сейчас стоял перед ее дверью. И именно поэтому он без колебаний постучал и не дрогнул, когда она открыла дверь и вышла рядом с ним с любопытной улыбкой на лице.
— Итак, — спросила она. — Куда?
Он почувствовал, как его губы растянулись в полуулыбке, пораженный тем, что эта красивая девушка хотела пойти с ним куда угодно. Полная остановка.
— Увидишь, — вот и все, что он сказал, зная, что никогда не сможет объяснить, пока они не приедут.
Пожав плечами в знак согласия, Д.К. пошла за ним по коридору на полшага позади, позволяя ему идти впереди. Но Джордан не хотел, чтобы она стояла у него за спиной… он никогда не хотел, чтобы она стояла у него за спиной. Ее место было рядом с ним, точно так же, как его место было рядом с ней. Поэтому он потянулся к ее руке и переплел их пальцы, притягивая ближе, пока они не оказались ближе друг к другу. Она вопросительно посмотрела на него, с надеждой во взгляде, и осторожно сжала его руку, когда они бок о бок прошли оставшуюся часть коридора, затем спустились по лестнице и вышли на площадку.
Джордан не хотел отпускать ее руку, но на улице было холодно, и он знал, что там, куда они направлялись, будет лишь немного теплее. Только по этой причине он отпустил ее, чтобы надеть перчатки и потуже затянуть пальто. Как только они были лучше защищены от холода, Джордан повел их вокруг здания общежития, пока не нашел относительно уединенное место и, убедившись, что никто не видит, достал один Сферник и бросил на снег.
Д.К. издала удивленный звук, но не задала никаких вопросов, когда Джордан взял ее руку в перчатке в свою, и за это был благодарен. В основном потому, что его горло сжалось от нервов, и он не был уверен, что сможет говорить, даже если захочет.
Вместо этого он крепче прижал ее к себе и шагнул в сферическую дверь, отчетливо представляя себе их пункт назначения. Это было нетрудно. Он видел это каждую ночь в своих снах. В кошмарах. Даже если бы он не видел этого в реальной жизни с того дня шесть лет назад, он никогда бы этого не забыл.
Кровь стучала в ушах, Джордан вышел из сферической двери с Д.К., они вдвоем молча оглядывались на живописный вид перед ними.
… Вид на зимний пруд, окруженный покрытыми инеем ивами, спрятанный глубоко в сердце безупречной территории родового дома Джордана.
— 11-
Пруд был расположен глубоко в лабиринте территории, чтобы иметь вид на особняк Шонделль, и это была единственная причина, по которой Джордан был готов рискнуть привести Д.К. куда-нибудь рядом с домом своих родителей. Он знал, что ни Маркус, ни Наташа Спаркер не бродили по лабиринту из топиариев к пруду после смерти Луки, это сделало его, возможно, еще более безмятежным и волшебным, чем шесть лет назад. Теперь в этом присутствовала какая-то отстраненная красота, дикость, которой не существовало, когда Джордан и Лука были постоянными посетителями.
Когда они были младше, два брата каждый день в теплое время года часто посещали пруд, прыгая с ив в кристально чистую воду и нежась на солнышке, прежде чем вылезти обратно и наперегонки перепрыгивать с берега на берег. Пруд не был огромным, но и маленьким он ни в коем случае не был, так что им всегда приходилось тащиться обратно в особняк в конце дня, уставшими, но безумно счастливыми. Когда погода становилась прохладнее, они все равно посещали его так часто, как только могли — по крайней мере, когда Лука не был в школе, — лазали по ивам, играли в снежнки, бросали камешки через воду, даже катались на коньках в более холодные зимы, когда пруд полностью замерзал. Это было особое место Джордана и Луки — убежище, в которое они убегали всякий раз, когда им нужно было отдохнуть от ожиданий, связанных с фамилией Спаркер.
Даже после того, как Лука окончил Акарнаю и поступил на работу, он по-прежнему старался проводить как можно больше времени с Джорданом у пруда. Однажды он поделился, что именно там чувствовал себя наиболее свободно быть самим собой, где он мог избежать осуждающих взглядов, которые следовали за ним повсюду.
В то время Джордан этого не понимал. Не полностью.
