Если бы это зависело от меня, я бы ушла отсюда, оставив все позади. Хочу начать новую жизнь вдали отсюда. Я просидела в изоляции последний год, и теперь совершенно не знаю, с чего начать. Все, кого я знала раньше, живут в других штатах и не разговаривали со мной с тех пор, как я уехала. Дядя отключил мой телефон и забрал ноутбук. Он сказал мне, что было бы неплохо начать все с начала. Я нахожусь в пентхаусе, как в тюрьме, и меня легко забудут, когда окончу школу.
— Ты будешь моим ассистентом.
— Но у тебя есть Саша, — напоминаю я. Стараюсь держаться как можно дальше от них обоих. Я знаю, если буду работать с ним, то навеки окажусь лишенной свободы.
— Доверься мне. Я буду использовать и тебя тоже. — Воздух в моих легких на мгновение застывает. — Поторопись и поешь. Сегодня ты поедешь в офис со мной.
Я делаю то, что мне говорят, потому что у меня нет выбора. Сегодня понедельник, а занятия в школе по вторникам и четвергам, так как у меня осталось всего два предмета. Время, которое я провожу в школе, не очень помогает мне заводить друзей. Все уже в своих компаниях, и я не уверена, что кто-то меня замечает. По крайней мере, сегодня я выйду из дома. Может быть, смогу начать разработку плана, как уйти от дяди. Больше всего на свете мне хочется взглянуть на завещание отца. Мне не разрешили прочитать его, но, может быть, оно даст мне какую-то информацию о моей матери.
Проглотив несколько кусочков завтрака, я встаю, чтобы пойти переодеться. Гарри быстро протягивает руку и хватает меня за запястье.
— Надень что-нибудь красивое. Я собираюсь взять тебя на ужин. Сегодня вечером после работы. — Я киваю, и через мгновение он отпускает свою крепкую хватку. — И Нора… — Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Помни, если кто-то спросит, ты мне не племянница.
Он повторяет то же самое, что говорил мне с тех пор, как я приехала к нему. Снова молча киваю и иду в свою спальню, чтобы собраться.
Когда все готово, я иду в прихожую и жду Гарри, чтобы мы могли отправиться в его офис. По крайней мере, я думаю, что именно туда мы и поедем. У меня в голове вертится мысль о том, что на людях он всегда притворяется, что я ему не племянница. Единственный человек, который, как я думаю, на самом деле знает, — это Саша.
Я слышу ее стон из другой комнаты и понимаю, что они занимаются сексом. Она всегда такая шумная. Интересно, она делает это нарочно или так звучат женщины, когда занимаются сексом? При мысли о Гарри и сексе меня начинает тошнить. Очевидно, для Саши это не так, потому что, видимо, она его хочет. Я не понимаю почему. Он всегда груб и пренебрежителен к ней. Не думаю, что она была бы счастлива, если бы знала о других женщинах, которые приходят поздно ночью. Дядя не скрывает их от меня. Почти уверена, что он занимался этим с репетитором, которую нанял для меня в первые несколько недель.
Мне трудно думать о таком большом количестве любовников. Половой акт кажется мне интимным, или, может быть, я чувствую это только потому, что никто никогда не смотрел на меня с вожделением в глазах, кроме него, и от этого я чувствую себя отвратительно.
У отца никогда не было таких женщин. По большей части, это были те, с кем он работал, но что я могу об этом знать? Иногда, когда вспоминаю о том, как потеряла его, я задаюсь вопросом, не было ли это благословением. Это сделало его потерю не такой болезненной. Все еще больно, но я знаю, что могло быть и хуже. Я знала, что он любит меня. Просто не думаю, что он когда-либо планировал иметь детей. Не знаю, кто моя мать, и, насколько мне известно, она тоже может быть мертва. Однажды я заговорила об этом с дядей, думая, что ему будет легче рассказать мне о ней, но он отмахнулся от меня так же, как и отец.
Наконец стоны прекращаются, и через несколько минут Саша выходит с ухмылкой, которая адресована мне. Она проходит мимо с самодовольным видом, и я не понимаю, чем ей угрожает мое присутствие. Ради Бога, я же его племянница.
— Он всегда будет моим, — медленно произносит она.
Я в замешательстве смотрю на нее. Почему меня должно волновать, что они вместе? Честно говоря, мне ее жаль. Почему она хочет быть с таким мужчиной, как он? Он использует ее и бросит, пока она снова не понадобится ему. Я бы не хотела, чтобы со мной так поступили, но, возможно, именно так работают отношения, и я живу в сказке. Возможно, я читаю слишком много любовных романов, поэтому моя реальность отличается от того, что я вижу изо дня в день.
Я встаю, когда слышу шаги дяди. Не хочу испытывать его терпение.
Несколько дней назад он пригласил меня на ужин и выбрал то, что мне нужно надеть. Мне показалось, что это чересчур для меня, но он потребовал, чтобы я надела это, и я не хотела ссориться с ним из-за этого. Вскоре после ужина он резко дернул меня за руку и стащил со стула, обвинив в том, что я шлюха и флиртую с его клиентом. Единственное, что я сказала его клиенту, было «приятно с вами познакомиться». Дядя был в ярости всю дорогу до дома, а потом запер меня в спальне.
Когда я проснулась на следующее утро, казалось, что все это мне приснилось, но синяк на руке служил доказательством. Но это было еще не самое худшее. Я могла бы поклясться, что слышала, как в ту ночь он занимался сексом с другой женщиной, но звал ее моим именем. Я продолжаю убеждать себя, что, возможно, у нее такое же имя, что и у меня, но интуиция говорит мне обратное.
— Пора уходить, — говорит мне Гарри, выходя из-за угла. Его взгляд медленно скользит по моему телу, и я чувствую, как внутри меня поднимается страх.
Он прав. Пора уходить.
Глава 1
Нора
Несколько недель спустя…
Я позволяю теплой воде течь по моему телу, пытаясь прогнать холод, который пронзает меня до костей. Несмотря на холодную погоду, это лучшее, что я чувствовала за последние дни. Это момент безопасности, когда я знаю, что одна и могу ослабить свою бдительность. Я знаю, что мне нужно уходить, иначе меня поймают, и я потеряю свою любимую часть дня. Ладно, мою вторую любимую часть дня.
Первая — наблюдение за таинственным мужчиной, который приходит сюда вскоре после моего ухода. Я поселилась на скамейке напротив и вот уже две недели думаю об одном и том же. Что, черт возьми, мне делать? Свобода не так прекрасна, как я ее себе представляла.
Я знала, что жила в изолированном мире, и мне все легко доставалось. По крайней мере, основные вещи, такие как еда, кровать, где можно отдохнуть ночью, одежда, которую можно носить, и место, где можно принять душ. Вы никогда не замечаете мелочи вокруг вас, на которые полагаетесь, пока они не исчезнут. Но даже сейчас это стоит той цены, которую я заплатила.
Я думаю о той ночи, когда наконец-то сбежала, и дрожь пробегает по моей спине. Все еще чувствую, как он хватает меня руками, пытаясь поцеловать, а я отбиваюсь от него. Мне повезло, потому что я не могла сравниться с ним в силе. Он небольшой мужчина, но я еще меньше. Я сбежала только потому, что у него зазвонил телефон. Тот самый, который он использовал для своих эксклюзивных клиентов. Он был у них на побегушках днем и ночью. Он сказал мне, что вернется, и что мне нужно взять себя в руки. Что я должна принять то, что должно произойти, и смириться.
Я знала, что никогда не уступлю тому, чего он хочет, собрала сумку и убежала. Я все еще бегу, хотя не уверена, что могу назвать это бегом, если никуда не собираюсь. Я все еще в том же городе, потому что мне некуда идти. Я обратилась к единственному человеку, который, как я думала, должен был помочь, но этого не случилось. Я до сих пор не могу поверить, что Гарри сказал человеку, который следил за завещанием моего отца, что я странно себя веду. Он сказал, что я воровала, а потом несколько раз набрасывалась на него, устраивая скандалы. Он утверждал, что я напала на него, когда он отверг мои ухаживания, и показал ему отметины.
Это были следы, которые я оставила на нем, когда пыталась отбиться. Мой дядя дошел даже до того, что сообщил о нападении в полицию и перечислил вещи, которые, по его словам, я у него забрала. Не только он ищет меня, но и полиция. Мне сказали, что если я вернусь домой, Гарри снимет обвинения и предоставит «необходимую мне помощь». На этом я бросила трубку.
Он убедился, что мне будет нелегко уйти от него. То, что я когда-то считала его чрезмерной опекой, очевидно, являлось чем-то другим. На данный момент у меня нет ни цента, а я знаю, что у меня есть деньги. Я — богатый бездомный, и эта мысль почти смехотворна.
Мне страшно подавать заявление на работу, потому что боюсь, что они проведут какую-нибудь проверку. А что, если они сообщат полиции, где я нахожусь? Я понятия не имею, что делать и куда идти. Я, вероятно, проведу еще один день, сидя на этой скамейке и наблюдая за проходящими мимо людьми. Ожидая, когда он пройдет мимо. Может быть, сегодня я последую за ним, когда он уйдет. Темноволосый мужчина в костюме ведет себя так, будто ему на все наплевать. Он выглядит неприкасаемым.
Я наблюдаю, как люди расступаются перед ним, потому что чувствуют силу, как и я. Мне следовало бы бежать, но каждый день я наблюдаю, как он входит в спортзал сразу после того, как я ускользаю.
На третий день, проведенный в одиночестве на улице, мне повезло. Я проходила мимо спортзала, и он привлек мое внимание. Мужчина выронил ключ, и если бы я не следила за ним, то и не заметила бы. Он хотел убрать его в карман, но промахнулся, и ключ упал на землю. Он не заметил, потому что, входя в здание, прижал к уху мобильный. Я хотела сказать мужчине, но он зашел внутрь прежде, чем я смогла остановить его. Подобрав ключ, я поняла, что нашла свое убежище. По крайней мере, пока. Я буду пользоваться этим местом так долго, как смогу. Я спала здесь несколько раз, но всегда боялась, что не проснусь вовремя, чтобы уйти до того, как меня поймают. Сон сейчас для меня роскошь, которую я не могу себе позволить, и прямо сейчас мне хочется сползти по стене и заснуть на несколько дней, но не могу.
Вместе с ключом пришло чувство вины, потому что теперь я нарушаю закон. Это реальные обвинения, которые могут быть выдвинуты против меня. Взлом и проникновение — не единственное, что я здесь сделала. Я украла питательные батончики и воду из спортзала на стойке регистрации, но я составила список всего, что взяла, надеясь, что однажды смогу вернуть. Мужчина в костюме понятия не имеет, что сделал для меня в тот день, когда уронил свой ключ. Он помог мне выжить.
Я выключаю воду, зная, что мне уже нужно идти. Я и так слишком долго нахожусь здесь.
Когда поворачиваюсь, чтобы схватить полотенце, замираю, и вся кровь приливает к моим ушам. Будто мой разум вызвал его, и вот он стоит в метре от меня. Он стоит перед огромным душем в спортзале, который достаточно велик для десяти человек.
Его взгляд скользит по моему телу вниз и обратно. Впервые в жизни я задаюсь вопросом, что думает обо мне мужчина, хотя чувствую, как с каждой минутой меня охватывает смущение. Никто не видел меня голой с тех пор, как я была ребенком, и даже тогда это была моя няня.
— Я… я… — Пытаюсь подобрать слова, но ничего не получается. Он продолжает стоять там, ничего не говоря. Может быть, он так же потрясен, как и я. — Мне очень жаль. Я как раз собиралась уходить, — наконец выговариваю я, хватаясь за полотенце, висящее на крючке. Я обматываю его вокруг себя так крепко, как только могу, и чувствую, как щеки горят от стыда.
— Я искал тебя, — говорит он, склонив голову набок. — Ты маленькая воришка.
Меня охватывает паника, и я пытаюсь проскочить мимо него, но он хватает меня за руку. Не крепко, но я знаю, что не смогу вырваться. Я смотрю на него и вижу, что он еще больше, чем я думала. Он заполняет каждый сантиметр своего сшитого на заказ костюма. Не то, что мой дядя, которому все приходится подшивать под себя. Его глаза, которые я издали приняла за темно-синие, теперь холодные, как лед. В них нет тепла, даже если мое тело нагрелось сильнее, чем когда я была под струями воды.
Я хочу оправдаться и сказать ему, что не воровка, но это будет ложью. Мне не нужно пополнять свой растущий список ошибок. Меня поймал тот же самый мужчина, о котором у меня были дикие фантазии. Я придумывала маленькие истории о нас двоих, чтобы скоротать свой день. Мне было интересно, что он делает и куда направляется. Я думала о его жизни и о том, принадлежит ли он кому-нибудь. Потом я решила, что он, вероятно, похож на моего дядю и принадлежит многим женщинам. От этой мысли у меня всегда болело в груди.
