Я сжимаю бедра, пытаясь услышать, что он говорит, но могу сосредоточиться только на пульсации между ног. Это самая сладкая боль, которую я когда-либо испытывала. Мне так хочется прикоснуться к себе, но я сопротивляюсь.
— Ты слушаешь меня, котенок? — Резкие слова Смита возвращают меня в реальность.
Облизываю пересохшие от тяжелого дыхания губы. У него суровое выражение лица, и он сосредоточен. Проблеск удовольствия, которое я заметила на его лице, когда он кончал, исчез. Это было самое сексуальное, что я когда-либо видела, и я хочу увидеть это снова. Я хочу заставить его сделать это снова, чтобы он делал это, глядя на меня.
Я киваю, чтобы он знал, что я слушаю, но на самом деле мой разум пытается осмыслить последний час моей жизни. Что, черт возьми, происходит?
— Я так не думаю. — Он встает и смотрит на меня сверху вниз. — Оставайся тут, — приказывает он и выходит из кабинета. Я оборачиваюсь, когда слышу, как хлопает дверь, но и без этого уже знаю, что он ушел. Сила, которая окружает его, покидает кабинет вместе с ним.
Прежде чем успеваю подумать, что делаю, я скольжу рукой между бедер, нуждаясь в собственном освобождении. Я говорю себе, что должна это сделать, иначе не смогу сосредоточиться и нормально думать. Я и раньше пыталась трогать себя. Я думала о том, каково это, когда ко мне прикасается мальчик, но никогда не могла почувствовать это. Я даже не могла стать влажной, а теперь мои бедра покрыты желанием, показывая мне, что я хотела всего, что делал он.
Может быть, в этом и проблема. Я всегда думала о нежных ласках. Не о доминирующей силе, берущей то, что она хочет. Смит ничего у меня не брал. Он отошел от меня и наслаждался, пока я смотрела. Я думаю о том, что бы почувствовала, если бы обхватила его своей маленькой рукой или ртом, как он сказал в машине. Его грубые замечания застали меня врасплох. Все мое тело покалывало от его слов.
Я закрываю глаза и на этот раз думаю, что бы он делал, если бы взял мою руку и положил на свой член. Я представляю себе, как он хватает меня за запястье и ведет моей рукой вверх-вниз по члену. Его глубокий голос приказывает мне сделать это именно так, как он хочет.
Мои пальцы касаются влажного клитора, и все мое тело дергается от этого легкого прикосновения. Я так готова к освобождению, что задыхаюсь от стона, отчаянно пытаясь сохранить тишину. Мысленно представляю, как он хватает меня за мокрые волосы и толкает вперед. Представляю его руку на моем подбородке, как он заставляет мой рот широко раскрыться, когда толкается внутрь, и я чувствую его вкус.
Кончаю, когда фантазия разыгрывается, и я сильнее зажмуриваю глаза. Когда мой первый оргазм прокатывается по телу, я в шоке. Это не похоже ни на что в этом мире, и это захватывает меня.
Что-то защелкивается вокруг моей лодыжки, и волна тепла мгновенно отступает. Мои глаза распахиваются, и я вижу перед собой Смита. Его взгляд устремлен мне между ног, когда я вытаскиваю пальцы из своей киски. Я не слышала, как он вернулся, и не могу поверить, что сделала это у него в кабинете. Я потеряла контроль.
Он хватает меня за запястье, останавливая, и смотрит на мои блестящие от влаги пальцы. Я замираю.
Как я могу продолжать попадаться в таких ситуациях? Будто хочу, чтобы меня поймали. Я знала, что он придет в спортзал раньше всех остальных. Знала, что он в любой момент вернется в кабинет, но все равно подошла к черте. Черт, думаю, я, возможно, перешла ее. Может быть, в восемнадцать лет мне действительно нужен опекун, чтобы присматривать за мной. Я либо слишком наивна, либо слишком раскована — у меня нет золотой середины.
Он тянет мою руку к своему рту, и я подаюсь к нему. Смит обхватывает губами мои пальцы и сосет их. Я чувствую теплый, влажный жар его языка, когда он проводит им между пальцами. Его глаза закрываются, и низкий звук вибрацией исходит от него. Я издаю стон, наблюдая за ним, и так же быстро, как я заставила боль уйти, она появляется вновь. Мне нужно снова испытать оргазм. Только в этот раз я хочу это посасывание у себя между ног. Мой пульсирующий клитор дает о себе знать.
Смит открывает глаза и встречается со мной взглядом, когда я стону. Он выглядит таким рассерженным, что я дергаюсь назад, не зная, что еще делать. Отпускает мое запястье, и я откидываюсь на спинку кресла. Смит возвышается надо мной, потом наклоняется и опускает руки на подлокотники по обе стороны от меня.
— Ты напрашиваешься. — Я не отвечаю, потому что не уверена, прав он или нет. Он делает глубокий вдох, и, клянусь, мне кажется, что он вдыхает меня. — Тебе повезло, что я успел увидеть, как ты кончаешь, а то ты бы уже лежала у меня на столе.
У меня отвисает челюсть, и он отталкивается от кресла, направляясь к другой стороне стола. Как я могу хотеть уйти от него, если ненавижу расстояние, которое он только что установил между нами?
И тут я осознаю, что вокруг моей лодыжки что-то есть. Я смотрю вниз и вижу браслет, и это возвращает меня к реальности. Резко вскидываю голову и смотрю на него. На его лице легкая довольная ухмылка.
— Поскольку ты любишь бегать, я подумал, что маячок необходим. — Я хватаю его и тяну, но знаю, что его не снять. И все же продолжаю пытаться. — Прекрати, пока не поранилась.
Его слова звучат решительно, но я слышу в них нотку беспокойства. Я отпускаю браслет.
— Я не какой-нибудь преступник, — бросаю я ему, и он приподнимает бровь. Мы оба это знаем, но на мгновение я это забыла.
— Если не брать во внимание заявление, которое на тебя подал твой дядя. — Он постукивает по папке на столе.
Неужели он верит во всю ту ложь, которую говорит обо мне дядя? Так вот почему Смит ведет себя так со мной? Может быть, он думает, что я из тех девушек, кто делает это постоянно. Может быть, так оно и есть, но я этого еще не знаю. И все же, несмотря на растущий гнев, мне хочется оказаться в его объятиях. Интересно, будут ли его губы твердыми или мягкими при поцелуе? Я хочу знать, каково это, когда тебя целует кто-то вроде него.
— Он лжец, — говорю я, выпрямляясь в кресле и разглаживая платье.
— Как и большинство юристов. — Он пожимает плечами. Мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться. — Тем не менее, помимо всего прочего, тебя поймали на незаконном проникновении. Не говоря уже о том, что ты пропускаешь учебу. Насколько я понимаю, это требование, если ты хочешь, чтобы тебе досталось наследство.
— Ага, — бормочу я. Я чувствую себя плохо, но не из-за денег. А из-за того, что не закончу то, что хотел мой отец. Получить образование — это последнее, о чем он просил меня перед своей смертью.
Смит опускает обе руки на стол и наклоняется вперед, без слов привлекая мое внимание. Он понятия не имеет, что я не могу отвести от него взгляд, даже если бы захотела. Так было с тех пор, как я впервые его увидела.
— Вот как все будет.
Глава 4
Нора
Я сижу в классе и не слушаю ни слова из того, что говорит учитель. Я все еще думаю о Смите. Не уверена, что он мне нравится, поэтому снова думаю о нем как о мужчине в костюме и ничего больше. Даже если мое тело жаждет его и всю ночь умоляет меня покинуть мягкую удобную кровать, в которой он меня оставил, чтобы присоединиться к нему.
Пошлые мысли захватили власть и сводят с ума. Ящик Пандоры открыт, и именно он поднял крышку. Боюсь, что крышка никогда не закроется, и я навсегда застряну на краю потребности, которую не смогу удовлетворить.
Смит холоден, и я совсем не так представляла себе мужчину в костюме, когда мечтала о нем. Я смотрела, как он каждый день приходит и уходит из спортзала, и в моем воображении он был милым. Я не могу понять его и не знаю, чего он хочет. В один момент я думаю он хочет, чтобы я была его личной игрушкой, а в следующий обращается со мной, как заботливый родитель. Он сказал, что я должна привести свою жизнь в порядок, и вернул меня в школу. Он также дал мне работу.
После школы я помогаю ему, отрабатывая деньги, которые задолжала спортзалу за взятые у них вещи. Сегодня я должна убраться в его кабинете. Я бы убежала, если бы не браслет на моей лодыжке. К счастью, у меня есть пара джинсов, которые я могу надеть, чтобы скрыть его. Я не хочу объяснять, почему на моей ноге браслет, ребятам из школы, которые уже и так с любопытством смотрят на меня, потому что я отсутствовала две недели. Я удивлена, что они вообще это заметили, и стараюсь не обращать внимания на их взгляды.
Когда Смит вчера забрал меня к себе домой, я была потрясена. Не знаю, чего ожидала, может быть, такого места, как у моего дяди или даже отца. Его дом был теплым и гостеприимным, и казалось, что там живет его семья. Я остановилась на мгновение, когда он открыл входную дверь дома, думая, что когда войду, то действительно увижу его семью. Мне и в голову не приходило, что у него может быть жена и пара детишек. К счастью, никого не было.
Всё в нем продолжает меня удивлять. Это освежает и пугает одновременно. Я хочу знать о нем больше и о том, что он делает со мной. Он мог бы сдать меня копам, но не сделал этого. Он теперь не только судья, а также присяжный и мой палач.
— Ты знаешь, что твой дядя искал тебя несколько недель назад? — Я вскидываю голову при упоминании дяди. Смотрю на мальчика, сидящего рядом со мной. Кажется, его имя Пол. Почти уверена, что за ним следует смехотворное двусмысленное имя с двадцатым номером в очереди на что-то.
— Я больше с ним не живу, — говорю я. — Он был зол? — Черт. Директор школы скажет ему, что я вернулась? Не уверена. Смит проводил меня в здание и подтолкнул по коридору к моему классу, прежде чем отправился в свой офис. Уверена, в какой-то момент до него дойдут слухи. Что это значит для меня, я не знаю, но далеко не уйду с этой штукой на лодыжке.
— Он думал, что ты сбежала с парнем. Хотел знать, с кем ты здесь общалась, — отвечает Пол, наклоняясь ближе ко мне. — Ты никогда ни с кем не разговариваешь.
Я пожимаю плечами, потому что это правда. Я новенькая в последний год обучения. Никто не пытался поздороваться со мной, поэтому не пыталась и я. Когда впервые попала сюда, я все еще была немного шокирована переменами в моей жизни, и, думаю, так и осталось, когда я освоилась.
Он протягивает мне листок бумаги.
