— Ты прелесть! — усмехнулся Максим.

— Почему вы решили отмечать дома, а не в твоём ресторане?

— Потому что дома другая атмосфера. Ресторан хорош тем, что не надо готовить и мыть посуду. Просто встал и ушёл. Но дома ты можешь орать песни, устраивать безумные танцы, вырубится на диване, если напьёшься. Сплошные плюсы!

— Тогда ты не откажешься от моей помощи, — улыбнулась Адель.

— Ну не знаю… Через полчаса под моим командованием, ты сама сбежишь.

— Посмотрим.

Максим прищурился, улыбнулся одним уголком рта, и сняв с холодильника лист бумаги, протянул его Аделине.

— Тогда изучай план боевых действий.

Адель пододвинула к себе бумагу, на которой крупным размашистым почерком был написан список блюд.

— Так, ну с брускеттой, тёплым салатом и салатом с кальмарами и артишоками более-менее понятно. Утиная грудка с брусничным чатни. Что такое чатни?

— Индийский соус. Неплохо оттеняет основное блюдо, — с видом знатока пояснил Максим.

— В Индии растёт брусника? — удивилась Адель.

— Ага, на севере. Правда, местные её не жалуют. У неё там даже названия нет.

— Почему тогда «брусничное чатни»?

— Потому что «чатни» звучит пафосно, не то что какой-то «брусничный соус».

Адель засмеялась. Она смеялась в голос, заливисто и звонко. Максим залюбовался ей, настолько она в тот момент была живой, настоящей, неприкрытой, искренней.

— Ты удивительный, Максим, — сказала Адель, вытирая слёзы.

— А у тебя заразительный смех, Ада.

— Да? Почему ты тогда не смеёшься?

— Чёрт, подловила! Я просто залюбовался, — сказал Максим и тут же смущённо отвернулся.

Адель прекратила смеяться и подняла брови. Такое откровение стало для девушки лишним подтверждением, что Максиму она нравится.

— Пожалуй, начну готовить чатни, а то его долго выпаривать, — Максим достал из холодильника контейнер с ярко-красными ягодами.

— Хорошо. Что там дальше по списку? — Адели на провела пальцем по бумаге, останавливаясь на следующем пункте меню, — птитим с гребешками. А это что за фрукт?

— Птитим — это что-то вроде кускуса, — через плечо бросил Максим, вываливая бруснику в сотейник.

— Отлично. А что такое «кускус»?

Максим повернулся. Его лицо красноречиво, говорило о том, что он не ожидал от Адель такого вопроса.

— Эм. Когда ты говорила о том, что бываешь в ресторанах, ты явно лукавила.

— Я говорила, что не часто бываю в ресторанах, но и не редко, — обиженно возразила девушка.

— Кускус — это пшеничная крупа. А птитим — это макаронные изделия. Такие крупные зёрна, хотя, наверное, больше похоже на булгур…

— Стоп!

— Ты не знаешь, что такое «булгур»? — ехидно протянул Максим.

— Нет, и знать не хочу, — Адель уставилась в лист и снова провела по списку ногтем.

— Знаешь, Ада. Я не позволю мне помогать.

— Это почему? Неужели из-за того, что я не знаю, что такое булгур?

— Нет, — засмеялся Максим, — у тебя ногти накрашены.

Адель посмотрела свой идеальный френч:

— А причём тут мои ногти?

— Лак при готовке может остаться в блюде. Этого нельзя допускать, — пояснил мужчина.

— Я сотру. Проблем нет.

— Ты готова пожертвовать своим маникюром?

— Подумаешь, маникюр! Заново нарисую. Делов-то на полчаса, — хмыкнула Аделина.

— Всего лишь? А почему тогда моя дочь красит ногти по три часа?

— Не знаю. Наверное, потому что это Наташа.

Максим улыбнулся. Действительно — такое простое объяснение. Просто его дочь такая, какая есть. Или это Адель какая-то не такая? Максим повернулся к плите и задумался.

— Рататуй! А, ну это просто! Мультик я смотрела, — Адель продолжила изучать список.

— Ага. Хороший мультик, — Максим еле сдерживал смех.

— Ассорти капкейков? Мы ещё и печь будем?

— Я, что, похож на сумасшедшего? Мои девчонки уже делают. Саша заберёт и привезёт.

— Уф, ну и славно!

— Что, кондитерка не твоё?