Сидим с Халжи на балконе и смотрим на огни ночного города Серых Улиц. Оказывается трудно выбрать имя собаке, тем более, что такой красивой. Как оказалось, это мальчик, но Хаджи это же мужское имя? Или все-таки нет? Завтра твой день рождения. Все-таки восемь лет дают о себе знать, тем более, когда ты реально жила в течении этих восьми лет, а не существовала. Жаль, что это не было взаимно, ведь ты существовал, а не жил. Как бы я не хотела, но боль не забывается никак.
Удалила из телефона все старые номера, людей с которыми не общаюсь, номера которые давно являются вне зоне действия сети. Удалила старые видео и фото, которые были реально дурацкими. Начала писать книгу о любви Гора и Лиле, помнишь их? Они были в нашей истории. Пишу и вспоминаю их историю и словно вновь оказываюсь в том времени, где Лиле ещё жива. В том времени, где был ты… В последнее время очень мучает сердце, точно так же, как и сны. Вот вчера в ночь на сегодняшний день, видела во сне тебя… Ну, как видела, просто был небольшой фрагмент связанный с тобой — я была невестой и готовилась во всю к нашей свадьбе, а ты был женихом. Но мы не виделись до свадьбы, а до неё оставалось два дня. Я тогда очень расстроилась, когда узнала, что мои одноклассники не смогут придти. Нет, ты не был прав, когда говорил, что я буду скучать по школе. Я нисколько не жалею о том, что закончила школу, о том, что пропустила один год и не поступила никуда. И я не скучаю по школе, мне не хватает моих одноклассников, просто, как людей, которые были небольшой составляемой моей повседневности. Но ни по школе, ни по учителям я нисколечко не скучаю. Я благодарна им за все, у нас очень хорошие учителя. Правда, хорошие они лишь, как люди, а как учителя… Будем откровенны, оба знаем, что большую часть учителей в моей школе стоит убрать лишь четверо учителей (не считая новых), стоит оставить. Остальные… большая часть не преподает по своему предмету, а часть даже не имеет педагогического образования. Что уж говорить о том, что на уроках английского с одной учительницей мы сплетничали, а с другой обсуждали турецкие сериалы, кто кому родственник и вспоминали умерших. Но нервы на нас учителя потратили ещё те, ведь мы были самым неспокойным классом и при этом самым дружелюбным. Но чем старше мы становились, тем больше расходились в понятиях, интересах и меньше времени начинали проводить вместе. Если другие дети находясь уже в девятом всегда ходили и везде всем классом, то у нас был каждый сам по себе. Но при этом, ребята все были очень хорошие. Мы с ними все ещё поддерживаем связь, с некоторыми в инстаграме, а с кем-то в вацапе.
Я знаю, что я должна отпустить, тогда мне станет легче. Знаю, что если не научусь отпускать, то это может повториться и с моими детьми и им будет трудно, тяжело. Все исходит от родителей, взрослых, старших, от них всех дети берут себе примеры на будущее. Знаешь, моим примером в детстве была моя крестная, скорее даже, больше, из-за её красоты. Хоть сейчас понимаю, что у неё обычная внешность, ничего особенного, но тогда в детстве её внешность нравилась мне больше всего и я хотела быть такой же красивой, как она. Такой же доброй, как мама моей крестной, моя двоюродная бабушка (дедушкина родная сестра). И такой же, умной, как бабушка и иметь такую же фигуру, как у мамы, сильный характер, как у родной тети. Но только тогда, я не знала, что для сильного характера нужно перенести столько боли и тяжести. Мне говорят, что я очень сильная, раз перенесла столько всего. Но скажу тебе честно, я не считаю себя сильной. Я слабая, просто не хочу показывать свою слабость, давлю её в себе и для других кажусь примером. Буду умирать, но свою слабость не покажу другим, будет адская боль, но я этого не скажу никому. Это идет у меня с детства, я всегда считала это слабостью, поэтому, если что-то болело, я не говорила, а терпела. Так же делаю и сейчас, но перенеся столько всего, я стала очень слабой. Просто я устала. В этом все и дело. Не знаю даже, зачем я пишу тебе все это, это же пустая болтовня, но мне так хочется написать это на белоснежные листы бумаги излить все, что находится внутри меня. А потом сжечь…»
«Как же мне не хватает тебя… сегодня твой день рождения, чтобы избавиться от чувств переполняющих меня. Мне столькое хочется тебе сказать, но я не вижу смысла этого сказанного. Я люблю тебя и ненавижу одновременно, как в немецком языке есть слово Hassliebe по словарю оно переводится, «как чувство колеблющееся между любовью и ненавистью» именно это я испытываю к тебе, как и к каждому своему «сегодня». Сейчас осознаю гораздо больше и понимаю, чем год назад.
Пора прекратить писать тебе, тем более, что это самая последняя страница. Я не буду желать тебе удачи, его желают лишь тем, кого не любят. Я просто хочу сказать тебе: «спасибо». Спасибо, что был со мной так долго, был столько лет и в горе, и в радости, пусть даже на расстоянии, но был. Спасибо тебе за все уроки, которые ты преподал мне, я безумно благодарна тебе за них. За все. Спасибо».
Спустя пять месяцев
— Хочу познакомиться тебя со своим молодым человеком, — Сулиме показала на сероглазого парня, который сел рядом.
Он пришел и я сразу его узнала — Адама.
— Пора бы тебе уже выйти замуж и создать семью, — начала старую песню подруга вновь. Я закатила глаза.
— Ты знаешь мое отношение к браку, — ухмыльнулась от воспоминания. — Когда кидали букет невесты, я вышла покурить. Адам поперхнулся.
— Вы курите? — с нескрываемым удивлением спросил он. Я улыбнулась.
— Жвачка с ментолом.
— Но все же тебе нужно создать уже свою ячейко общества.
— Мне двадцать лет. Я хочу жить. Жить — по-настоящему, дышать полной грудью и по-настоящему, а не доживать и проживать свою жизнь. Из своих лет, я лишь семь лет и два месяца жила по-настоящему и немного проживала. Но теперь, я хочу действительно жить, не доживая и не пытаясь выжить, а действительно жить. Наслаждаясь каждым днем и радоваться новому дню, чтобы просыпаясь каждое утро и засыпая я думала, что жила именно ради этого дня.
— Эх, — вздыхает и смотрит в сторону и снова на меня. — Что же мне с тобой делать?
— Твой спутник наверное ожидает, что я скажу: любить, но я скажу: дай мне бутылку вина и шоколада с клубникой и, я свалю в свой писательский омут.
— Не перебарщивай с алкоголем.
— Я не перебарщиваю, многие великие люди искусства погружались в свою работу с допингом. Вот: Пикассо, и, вовсе писал свои картины находясь под кайфом, что заметно по его великим картинам. Интересно только, под каким кайфом нахожусь я, когда пишу свои книги и картины?
— Мне тоже интересно, но ты же левша генетически.
— И что? Как, это, играет какую-то роль? Хотя многие, кто видят процесс моей работы удивляются, что я пишу картины левой, а не правой рукой.
— Конечно это удивительно.
— Ладно голубки, я пойду. Не буду мешать вам, — вставая закашляла.
— Не забудь сходить сегодня! — Строго и настоятельно сказала подруга, смотря укоризненным взглядом, как мама.
— Так точно, мама Сулиме, — приложила руку ко лбу, как солдат. — Я немедленно схожу в аптеку за стрепсилс.
— Я тебе не в аптеку говорю неделю сходить, а к врачу.
— Нет времени, у меня, на твоего врача. Мои романы сами себя не напишут.
— У тебя их столько, что можно подумать, что в личной жизни у тебя полный шквал.
— Хотя в личной жизни есть множество поклонников, но никого из них не подпускаю близко. Лишь если нужны идеи, вдохновения для какого-нибудь романа или новой книги, подпускаю немного и, то временно. А как получу вдохновение прощаюсь на долго.
— Что, никого не подпускаете к себе близко? — спросил сероглазый.
— Дотронуться до души мало кому позволяю, но не впускаю в свой омут полностью. А дотронуться до тела — позволю эту роскошь лишь одному и ему же дам полностью дотронуться до души, чтобы погубить меня.
— Почему погубить?
— Потому что, в жизни каждого человека появляется человек, которому мы открываем полностью душу и даем дотронуться до нее, открыть двери закрытых дверей, которые закрывали на тысячу замков. И лишь одному человеку позволяем, но после его ухода наш мир превращается в руины и он губит нас.
— А какие люди вам нравятся? — с чего-то вдруг спросил Адам.
— Знаете, мне нравятся люди, которые живут одним днем: они не обещают тебе, что будут навсегда, не дают клятв, которые не смогут сдержать — они просто находятся рядом и ценят эти моменты, секунды, мгновения. Они лучшие романтики и лучше всех умеют любить, может, потому что знают, что эта любовь никогда не закончится? И после их ухода не будет так больно, потому что не было не сбывшихся обещаний и мечт. Вы оба знали, что так рано или поздно произойдет — ваши пути разойдутся. Но память об этом любви будет в ваших сердцах и пока вы будете помнить об этой любви — она будет жить вечность.
— Ты так востребовано говоришь и воодушевленно, не зря ты стала писателем.
— Знаешь, я тут заметила, что все люди с болью внутри уходят в искусство. С тяжелым прошлым, настоящим. И только боль способна породить неимоверное, великолепное и неповторимое. То, что будет нравится многим, то в чем каждый найдет частицу себя и свой покой… — замолчала, а после вздохнув продолжила. — Эх, я просто супер девушка и писательница, и фотограф, и стилист-визажист, имею кучу проектов, мыслей, идей, какая же я молодец!
— Сама себя не похвалишь никто не похвалит, — смеясь сказала она.
— Да, всегда так. Все могут похвалить, но так как похвалишь ты саму себя — не похвалит никто, — показала язык. — Все, я пойду, пока.
У дверей я встретилась взглядом с ним. Он стоял передо мной, его карие глаза жгли меня своим взглядом смотря словно через рентген.
— Привет, — сделав глубокий вдох, произнесла я.
