Девушка в ответ улыбнулась, щеки ее порозовели.

— Я просто слышала, как ты разговаривал об этом с моей мамой, — пояснила Мира. — Спасибо тебе.

— Пока рано благодарить. Основной сюрприз вечером.

Дальше они до дома шли молча. На некоторых деревьях уже из почек появлялись листья, светило солнце, создавая прекрасное настроение. Трава в поле выросла пока что только по щиколотку. Никита помнил, что летом, когда они последний раз приезжали сюда с Дианой, трава доставала им до пояса.

Наконец они добрались до домика. Ларионов заковырял ключом в калитке. Из двора домика напротив вышел старик, закуривая сигарету.

— Никитка, ты что ли? — прохрипел дед Митя. Отец хорошо общался с ним, когда они с семьей приезжали сюда, потому что раньше в домике, который купил отец, жила сестра старика. Тот был рад, что он почти ничего не изменил во дворе с тех пор, как она умерла.

— Вы угадали, — улыбнулся парень в ответ.

— Так повзрослел, возмужал, я тебя и не сразу узнал. Думал уже твоему отцу звонить, говорить, что в ваш дом кто-то проникнуть решил. А ты чего один, без родителей?

— Родители развелись, — немного подумав, ответил парень. Ему стало грустно от той мысли, что вряд ли он приедет сюда вместе с отцом и матерью. — А я решил с друзьями отдохнуть. Они вот скоро подъехать должны, — соврал он следом.

Дед Митя еще спросил, как у него дела, куда хочет поступать, задал несколько других вопросов, а затем они попрощались. Никита наконец отомкнул калитку и зашел во двор. И на него тут же обрушилось еще больше воспоминаний.

Отец оставил забор деревянным, не стал возводить такой, через который ничего не видно, как у них дома и как у многих других богачей. Хотя Никита запомнил, как он планировал заменить деревянные столбы металлическими, а затем еще и сделать ворота для того, чтобы было проще загонять машину во двор. Но несмотря на это, Дмитрий хотел оставить забор в деревенском стиле: низким, чтобы соседи могли спокойно здороваться и переговариваться с хозяевами. А люди, коренные жители, в этой деревеньке отцу всегда нравились. Никита считал забавным здороваться с каждым прохожим. Но так устроена жизнь почти в каждом небольшом поселении — все друг друга знают. Никита запомнил, как они с Дианой в детстве играли с внуками, приезжавшими к дяде Мите и другим старикам. Отец хорошо общался с детьми стариков, они иногда собирались семьями и жарили шашлыки.

Мира обвела восхищенным взглядом небольшой домик, стоявший в центре двора. Рядом с домом, как и раньше, растет яблоня. Трава во дворе была довольно высокой. Хорошо, что мама этого не видит, иначе бы начала Никите опять рассказывать про то, на что способны ужасные клещи. В углу двора до сих пор стояла старая будка с миской. Раньше, когда они оставались здесь на несколько недель, мама постоянно клала в эту миску еду, подкармливая тем самым кошек и собак, свободно бегавших по деревне. Правда, вторые забредали к ним реже. А вот кошки часто прятались от дождя в будке, которая осталась от прежних хозяев. А еще сзади дома стоял умывальник, колодец и небольшая баня, где приходилось топить печь перед тем, как скупаться.

К дому вела тропинка, выложенная из камня, поэтому Никите с Мирой не пришлось пробираться через высокую траву. Парень ступил на деревянный порожек и отпер дверь старого каменного дома. Несмотря на годы, он выглядел довольно хорошо и уютно. Домик состоял из одного этажа. На переулок смотрели два больших окна и маленькое окошко с чердака. А вот другая стена обросла виноградником и выглядело это сказочно.

Парень пропустил Миру первой в дом. Внутри все было обустроено так же, как он и запомнил. Из небольшой прихожей они попали в кухню, где стояла белая печь, деревянный стол и холодильник. Через окно с белой ажурной занавеской проникало много света.

— Когда мы с Дианой были детьми, мама говорила нам, что за этой печью живет домовой, — улыбнулся воспоминаниям Ларионов.

— А может, и правда, — пожав плечами, усмехнулась Мира. — Знаешь, я бы не сказала, что в доме прямо много пыли. Как будто кто-то присматривал за ним. Тем более теперь ты точно знаешь, что сверхъестественное существует. Я тому живое подтверждение, — сказала девушка, а потом осеклась. — Ну, почти живое.

— Не говори так, — неожиданно для самого себя разозлился Никита, беря девушку за руку. — Все будет хорошо. Лучше давай я тебе покажу комнату, где мы с Дианой жили, когда приезжали сюда.

Но сначала Никита показал ей спальню родителей с большой двухспальной кроватью посредине. Небольшой коридорчик привел в комнату, в которой Никита когда-то оставил свое детство. Особенно после того, как умерла сестра.

Комната оказалась самой большой в доме. Слева и справа стояло по одной старой односпальной кровати с пружинами и матрацем. Тем самым, комнату как будто поделили на две части: для Дианы и Никиты. На одной из кроватей лежала стопка перьевых подушек и несколько мягких игрушек. Над каждой кроватью висел ковер, несмотря на хорошо покрашенные белые стены. Но отец решил сохранить эту изюминку дома. В углу стоял старый телевизор с доисторической приставкой, на которой Никита в детстве любил играть в игру «Super Mario».

— Иногда мама находила нас спящими в одной кровати в обнимку. Она не знала, что сестра часто мне на ночь читает сказки, а когда мне исполнилось десять, мы часто перед сном играли в карты, — улыбнулся воспоминаниям Никита.

В подтверждение его слов рядом с той кроватью, на которой сидели игрушки и лежали подушки, стоял небольшой книжный шкаф, на котором пылились детские книжки. Никита даже не думал, что будет так больно вспоминать. Как будто, когда он вспоминал, забывал, что сестры больше нет. Говорят, что человек жив, пока о нем помнят. И когда парень подумал об этом, он улыбнулся. На сердце стало немного теплее. Потому что о Диане он будет помнить всегда.

Они вышли обратно на улицу. В доме при входе еще была пристроена небольшая веранда, выходящая на дорогу. Там стояла деревянная качель и небольшой столик с плетенными стульями, где они с семьей, в основном, завтракали летом.

Никита поставил на стол на веранде пакет с продуктами, который взял с собой. Мысль, которая огорчала его — еда только для него, потому что Мира не нуждается в пище. Парень сел на стул, не отводя взгляда от Миры.

— Сегодня дом в нашем распоряжении. Можем поиграть в приставку, если она, конечно, работает, или могу устроить экскурсию по деревне, — улыбнувшись, сказал Никита. — Но основной сюрприз ждет тебя вечером.

— А ты меня заинтриговал, — скрестив руки на груди, отвечает девушка. — А я бы хотела погулять. Такая замечательная погода. В последний день хочу почувствовать себя обычной смертной.

Никита ничего не ответил. На время он забыл, что это последний день с Мирой. В груди больно закололо, но он держался. В душе жила надежда, что все будет хорошо, что она не уйдет. Только зачем лишний раз терзать свою душу ложными надеждами? Если ожидать худшего, то и разочарований по итогу будет меньше. Только как он может думать о плохом, если Мира вот она, красивая и улыбающаяся, настолько реальна, что невозможно поверить, что завтра ее уже не будет. А может этот день — последний его шанс все исправить. Нет, хотеть надо большего и верить в лучшее.

Они вышли со двора и направились в сторону поля, где паслось несколько коров. Зеленую траву пересекала двойная тропинка — следы от колес автомобиля. Зеленая трава, чистое голубое небо, свежий воздух и любимый человек рядом. Что может быть лучше? Никита взял девушку за руку.

— Прости, что без подарка. Так и не придумал, что можно подарить ангелу. Я знаю, что ты ничего не помнишь из своей жизни, но я очень надеюсь, что у меня получится создать для тебя новые приятные воспоминания. Помни обо мне, хорошо? Что бы ни случилось завтра, — обернувшись к девушке, попросил Ларионов.

В ответ девушка переплела свои пальцы с его, от чего на душе стало теплее.

Мира была восхищена. Никита привез ее в замечательное красивое место. У нее день рождения… Парень так и не понял, что воспоминания, которые он дарил ей в течение пары месяцев стали для нее самым лучшим подарком. А сегодняшний особенный. Сегодня она станет немного ближе к тому, чтобы стать опять смертной. Ведь когда она становилась невидимой для Никиты, ее ангельское существо возвращалось. Чем дольше Мира находится рядом с Никитой, тем больше она становится человеком. Только вот сегодня последний день, и она может позволить себе не исчезать, быть рядом с ним. Последний день…

— Я должна тебе кое-что рассказать, — держа за руку парня и шагая по тропинке через поле, плавно переходящее в невысокие холмы, сказала ангел.

В ответ парень вопросительно посмотрел на нее. Она должна рассказать ему про Диану. Умолчит она лишь об одном. О том, что Диана просила сохранить жизнь Никите. Ведь в таком случае она должна умереть сама.

— Я видела твою сестру, когда ты лежал в больнице.

Глаза парня округлились.

— Она ангел-хранитель твоего отца, Никит, — еще больше удивила своим ответом девушка.

— И…и как она там? — сглотнув, спросил парень. Он старался держаться, но Мира видела, как трудно ему приходится. Поэтому девушка решила пойти на ложь.

— Она попросила меня передать тебе привет и сказать, что у нее все хорошо, — соврала ангел. — А еще она тебя очень любит и искренне хочет, чтобы у тебя все было хорошо. — Насчет последнего девушка не солгала.

Никита сделал глубокий вдох, переваривая информацию.

— Спасибо, что рассказала, — наконец сказал Никита. — Я очень рад, что она в порядке. А еще, что находится рядом.

После этого некоторое время они шли молча. Через несколько минут дошли до речки, к которой спустились по крутому спуску, а затем сели на мостик, с которого рыбаки обычно ловили рыбу.

— Когда тебя избивали, я кое-что вспомнила, — возобновила разговор Мира.

— Правда? Что? — оживилась девушка.

— В тот вечер, когда случилась авария, я сильно поругалась с Глебом. А затем, случилась эта трагедия.

— Я знал, что этот Глеб подонок, — усмехнулся парень, даже не удивился. Конечно, ведь именно он организовал его избиение — Его брат такой же.

— Ты хочешь сказать, что его брат был парнем Дианы? — Мира вспомнила сцену, когда Никита кинулся в драку с Костей. В тот момент там был Глеб.

— Именно, — подтвердил Ларионов. — Семейка идиотов. И трусов. Он просто понял, что сам со мной не справится, поэтому и притащил с собой дружков. Слабак… — говорил Никита с усмешкой. Девушка не услышала ни капли гнева или злости в его голосе. И была рада. Значит, не держит зла.

Видимо парень решил не продолжать этот разговор. Потому что, опустившись на корточки, он дотронулся до поверхности воды, блестящей на солнце. Мира подошла к реке, в которой отражался только Никита, но не она. Значит, ей удается еще держаться, и пока она не обрела полную материальность. Однако от этого легче не становилось. Было наоборот грустно. Всего лишь дух, которого никто не видит, кроме Никиты. Всего лишь оболочка, которую завтра и вовсе никто не увидит, ведь она окончательно умрет.

Никита видимо сразу понял, в чем дело, потому что в следующую секунду нежно обвил ее талию рукой и ободряюще улыбнулся. Взгляд Миры случайно опять упал на серебрящиеся в лучах солнцах потоки воды. Рот сам открылся от удивления. Теперь она отражалась в реке, только без крыльев и нимба, лишь в одном белом платье. Как будто с Никитой она тут же становилась человеком…

— Умирать страшно? — спросила она, не отрывая взгляда от своего отражения.

— Не знаю, — печально произносит он, дотрагиваясь губами до ее волос и обнимая. — Но мне очень страшно. Не умирать. Нет. Страшно тебя потерять. Потому что я уже терял. И не готов пережить это снова.