— Можно я? Я натренировалась понимать человеческие каракули пока читала атласы в архивах искателей, — она аккуратно потянула письмо из его рук. — А ты пока кушай-кушай.

— Можно было и сразу сказать, что обедать тут опасно для жизни. К чему все эти разговоры про плохое предчувствие?

— Аман, — девушка смотрела на него поверх листа бумаги, — А ты помнишь, что было вчера на завтрак?

Вспомнить он не мог, как ни старался.

— Ты вчера съел тоже самое. И даже не поморщился.

Желудок свело спазмом. Аман грустно смотрел на ужас в своей тарелке.

— И почему я тогда всё ещё жив?

— Сложный вопрос… — девушка задумалась. — Может артефакт принял это за яд и обезвредил… Или Руфеон и вправду бережет своих жрецов.

Анью пожала плечами и перевела взгляд на письмо.

— «Испрашиваю помощи жрецов Первозданного Света, во имя спасения всего сущего в Артемисе и мире, ибо близится всеобщая погибель. Панакий, монах Легрийского монастыря». А конкретнее писать нельзя? Панакий… Что-то знакомое… Я определенно слышала это имя раньше.

— «Книга знахарей». Так звали того отшельника, что смог излечиться от фетранийской язвы.

— А это разве было не во времена Второго Вторжения?

— Вот и я думаю, что это какая-то нелепица. Ему ведь тогда должно быть… Впрочем, неважно. Если жрецов нашего Ордена просят о помощи, мы приходим на помощь.

— Ну раз нас просят о помощи — выдвигаемся немедленно, — Анью встала. — А обед закончим в дороге. У меня там ещё пара груш в сумке есть.

Девушка многозначительно улыбнулась.

— Вынужден с Вами согласиться, Искатель. Раз уж вопрос зашел о судьбе мира, то на отдых времени у нас нет, — Аман улыбнулся ей в ответ, вставая из-за стола. — Впрочем, у меня есть здесь ещё одно неоконченное дело.

Они вышли с кухни, и жрец пошел к той части заставы, в которой оборудовали навес для больных. Анью шла следом, доедая второе яблоко.

— Аман, ты чувствуешь?

Он обернулся, вопросительно глядя на Аньюриэль.

— Свежий горный ветерок. Скверна, что отравляла эти земли, отступает.

Значит должно получиться.

— Помните, Искатель, я предрек скорую смерть этим людям. Возможно, я ошибся и мне удастся их спасти.

Аман прикрыл глаза, читая молитву и обращаясь к силе Света. Магия окутала лежащих на земле мужчин, очищая их тела от демонической скверны. Он опустился на колени перед одним из солдат и прикоснулся к его лбу, посылая в тело магический импульс. Лихорадка прошла, мужчина уже не бредил, а просто спал.

— Они теперь пахнут нормально, — колдунья стояла рядом, глядя на гвардейца через его плечо.

— Болезнь отступила. Язвы заживают, сейчас им нужен сон и покой.

— Ты молодец, Аман! Я знала, что ты справишься. Всё-таки ты отличный целитель! — Анью аккуратно прикоснулась к его плечу, едва ощутимо сжимая пальцы.

Аман радовался, что сейчас девушка не видит как покраснели у него щёки.

***

Они продолжали продвигаться на северо-восток, в сторону Легрийского монастыря. Анью привычно держалась по левую руку от него и что-то тихонько напевала на своем родном языке. В слова жрец не вслушивался, просто наслаждался приятным мотивом. Казалось, что между ними возникло что-то похожее на взаимопонимание. Аман уже научился определять её настроение и понял одну очень важную вещь — если девушка злится — её лучше какое-то время не трогать. Благо вспышки злости были не частыми и весьма красноречивыми. Не заметить полыхающие зелёным пламенем глаза и парящие вокруг головы в магических потоках пряди вишневых волос было невозможно. Впрочем, чаще всего Аньюриэль была беззаботно веселой. И со всей своей поразительной непосредственностью искательница умудрялась создавать вокруг себя хаос. Жизнь внутри неё полыхала ярким пламенем. Она словно горела, проживая каждую секунду своей жизни и поджигала этим огнём всё вокруг себя. Порой даже буквально.

Аман надкусил последнюю грушу.

— Искатель, почему на Вас так реагировали гвардейцы на заставе? Что Вы умудрились сделать, пока я отсутствовал?

Девушка повернулась к нему, прервав мелодию.

— Ничего. Это из-за тебя.

— Что значит из-за меня?

Аман не помнил, чтобы он делал что-то такое, из-за чего солдаты избегали бы её.

— Ты ведь просил, чтобы меня не беспокоили. Капитан, в своей манере, передал твою просьбу солдатикам, — Анью пожала плечами.

Аман снова укусил грушу. Не самый сытный обед, но лучше, чем то, что предлагали на заставе.

— Кстати, о солдатиках! — девушка с серьёзным выражением лица повернулась к нему. — Аман, а что значит «умереть в борделе»?

Он, казалось бы, уже привык к её выходкам. Но предугадать, что искательница выкинет в следующий момент, было просто невозможно. И этот вопрос застал его врасплох. Аман закашлялся, подавившись грушей.

— Я что-то не то сказала? — Аньюриэль растерянно смотрела на него.

— Вы где такого нахватались?! — негодованию Амана не было предела.

— Дозорный сказал, что мечтает умереть в борделе. Я не понимаю где это…

Её опасно даже просто без присмотра оставлять…

— Не берите в голову. Мало ли какую ерунду люди болтают.

Анью внимательно смотрела на него, о чем-то размышляя, кончики ушей нервно подергивались из стороны в сторону.

— Ну ладно, — искательница пожала плечами.

— Скоро спуск с перевала. Нужно поторопиться и спуститься до заката. Тогда к завтрашнему вечеру мы уже прибудем в Легрийский монастырь.

Аньюриэль кивнула в ответ. Взгляд девушки переместился куда-то за него. Она откинулась назад, облокотившись ладонями о круп своего коня. Аман повернулся, пытаясь понять, что могло заинтересовать искательницу. Справа от него была лужайка практически полностью заросшая небольшими золотисто оранжевыми цветами, похожими на ромашки.

— Это гелиопсисы. Капли Солнца — так, кажется, их называют в народе.

— Красивые.