Огромный бугай с плечами такими широкими, что по ним можно было на лыжах кататься, внёс поднос с миской. Поставил на стол.

– Обед.

– Доброе утро! – мило улыбнулась я.

– Казнь на закате, – известил он. – Ужина не будет.

Маленькие глазки-буравчики уставились на меня, а затем стражник просто вышел. Запер дверь.

Я поднялась, подошла. Гречневая каша с маслом. И два маленьких пирожка.

У меня несколько часов, а никаких идей как сбежать у меня не было. Подумать только! Белоснежка казнит Злую королеву! Как-то неправильно, не находите?

Я принялась мерить шагами камеру вдоль, поперёк и по диагоналям. Что делать? Что делать? Неужели придётся звать на помощь Румпеля? Нет-нет, надо что-то придумать!

– У тебя пирожки с капустой или с рыбой?

Бертран! Как всегда, только думать мешает!

– Не знаю, не смотрела, – огрызнулась я, продолжая ходить и напряжённо перебирать все известные мне варианты побегов.

Через вентиляцию? Ага, конечно! Тут и слова-то такого не знают…

– Так посмотри.

Бертран? Э-э-э… В смысле?

Я резко обернулась и увидела его красно-рыжую башку в окне. Она с надеждой смотрела на меня.

– Ненавижу с капустой, – пояснил печально. – Давай махнёмся?

Я подбежала к окну, затем метнулась обратно, подтащила стол, сняла с него миску, положила на кровать, взобралась и выглянула.

Бертран висел на верёвке, которая уходила вверх.

– Ты откуда тут? Как?

– Пирожки, – ворчливо напомнил он.

Я чуть не выругалась. Слезла, разломила пирожок.

– С рыбой.

Глаза Бертрана вспыхнули радостью.

– Махнёмся?

– Сначала ответь.

– Ну… Дядя обожал меня под арест сажать, то за одно, то за другое. Такое вот тупое наказание за всякую ерунду. Со временем я расшатал решётку так, что она стала выниматься из пазов, притащил верёвку и всякое разное. Короче, обустроился. Моя камера в той же башне, что и твоя, только этажом выше.

– То есть, дядя всегда сажал тебя в одну и ту же камеру?

Бертран хмыкнул:

– Нет, конечно. Но в башне их всего две.

– То есть… Мою ты тоже обустроил?

– Ну конечно! Я ж не знал, куда меня посадят в следующий раз.

– И решётка…

– Ну да!

– Тогда – заходи. Мои пирожки – твои.

Бертран обрадовался, раздвинул прутья решётки и ногами вперёд соскользнул в окно.

– А верёвка? Стража её не заметит?

– Не. Они никогда не смотрят наверх.

Бертран с наслаждением запихнул пирожок в рот, закрыл глаза и зажмурился от удовольствия. Прожевав, вздохнул:

– Никто не готовит пирожки так вкусно, как Беляночка, тюремный повар. У неё лёгкая рука…

– Беляночка? У неё ещё сестра Розочка, да?

– Угу.

И он принялся за второй пирожок.

– Меня на закате казнят, – пожаловалась я. – По приказу Белоснежки.

Бертран дожевал.

– Чёрт, – расстроился похоже, – досадно… Готов составить тебе компанию до вечера и… Скрасить последние часы.

Он вдруг хитро улыбнулся, притянул меня к себе с явным намерением целоваться. Я слегка ударила кулаком в его плечо:

– А спасти меня? Нет такого желания?

Кот растерялся. Видимо, подобная мысль в его голову не приходила.

– А как? Я, конечно, могу поговорить с Белоснежкой…

– Побег. Можно на твоей верёвке спуститься вниз…