Я положила пальцы ему на губы. Покачала головой. Сердце разрывалось от боли и тоски.
– Прости. Я не могу. Чтобы стать твоей женой, мне нужно бросить Аню.
– Возьмём её с собой, – упрямо настаивал он.
– В этот ужасный мир? В мир, где казни совершаются публично, а в подвалах пытают людей? В мир Румпеля?
– А у вас не пытают?
Я не знала.
– Может быть. Но мы с дочкой вряд ли узнаем об этом. Кот, пойми меня… Пожалуйста. Я не могу.
– Понял. Хорошо. На рассвете увезу. Сейчас нельзя – ночью стражи больше, чем днём.
«Мы не увидимся больше» – прочитала я в его глазах. Бертран мужественно попытался скрыть от меня свою тоску. Прижался губами к макушке. Замер. Но я ощутила, насколько ему сейчас плохо. Запрокинула лицо, потянулась к губам и поцеловала сама.
Он очнулся и замер, когда моя сорочка и его рубаха оказались на полу. Сглотнул и прохрипел:
– Майя… Прости, я… Тебе плохо, а я…
Отстранился, но я вновь притянула его к себе:
– Я хочу быть с тобой, – прошептала, обвивая руками шею. – Я сама этого хочу.
И где-то на грани захлестнувших чувств и эмоций услышала, как тихо хлопнула дверь. И в тот же миг забыла об этом, когда Кот прижался губами к моей ключице и стал спускаться ниже. Показалось, видимо.
На заре Бертран ушёл, а я тотчас провалилась в сон, чувствуя невыразимое облегчение. Когда я уйду, Белоснежка будет в безопасности. Девочке ничего не грозит.
Разбудила меня Чернавка.
– Ваше величество! Ваше величество! – плакала она, тряся меня за плечо. – Принцесса пропала! Капитан Румпельштильцхен в ярости… Он выслал отряд стражников…
Я с трудом подавила довольную усмешку. Вспомнила, как легко Кот выкрал меня из темничной башни. Да уж, мастер, что ни говори. Потянулась. Спать хотелось просто безумно. Голова упорно клонилась к подушке, глаза слипались. Зевнула.
– Может погулять просто отправилась. Я же разрешила ей беспрепятственное перемещение. Который сейчас час?
– Обед уже скоро! Куда ж она могла отправиться? Одна же! – хныкала служанка.
«Бертран! Умничка какая! Никто даже не заподозрил, что не одна». Я, наконец, смогла открыть глаза и, щурясь при ярком солнечном свете, огляделась. Никаких следов ночной страсти. Моя одежда чинно-благородно висит на распорках. Умеет, гад, следы заметать… Но ревновать к прошлому опыту – глупо.
– Помоги мне одеться.
– Господи… Она ж ребёночек совсем… Куда же она делась? А вдруг волки, а вдруг рудокопы?
– Кто?
– Рудокопы. В горах есть поселение… Я там была когда-то… Они страшные. Злобные и угрюмые. Даже не ответили на приветствие тогда.
Она всё тараторила и тараторила, а её руки проворно натягивали на меня все элементы премудрой одежды. Я терпела, думая о своём. Мой Кот в сапогах спасает Белоснежку!.. Я никогда больше не увижу его… Анечка, я иду к тебе!.. Он предложил мне выйти за него замуж… И…
Дверь распахнулась настежь, грохнув о косяк, как раз, когда Чернавка прилаживала на моих волосах арселе.
– Пошла вон! – рявкнул Румпель, и девушка, испуганно пискнув, вылетела из двери.
«На людях я всегда соблюдаю субординацию» – вспомнилось мне. Я испуганно взглянула на него и опустила глаза, чтобы скрыть неуместную насмешку.
Мы тебя переиграли, Волк! Теперь бы ещё обмануть…
Капитан аккуратно закрыл дверь, а затем медленно обернулся ко мне.
– Ну, давай, – прошептал тихо и зловеще, – солги мне, что ты ничего не знаешь.
– Чернавка сказала, что Белоснежка исчезла, – ответила я, с неудовольствием слыша, как голос задрожал. – Но я думаю, что принцесса просто гуляет…
– Вместе с Бертраном?
– Что?
Румпель приподнял бровь, издевательски всматриваясь в моё лицо.
– Скажешь, что не знала?
– Почему ты думаешь, что они… вместе?
Он подошёл и встал нервирующе близко, в упор глядя на меня узкими чёрными глазами.
– Может потому, что Бертрана с утра нет в замке?
