— Зачем жить так глубоко? — удивилась Сабрина.
— Города должны быть на глубине, иначе не получить «атмосферный стакан», и человек не сможет дышать. Из-за низкого давления везде, кроме городов, рабочих станций и поселков исследователей, приходится ходить в пневмокостюмах. Долмар уступает Элладе по глубине, но обширнее в несколько раз, а наша стартовая площадка может обслуживать до пяти кораблей сразу!
Ингвар поинтересовался:
— Сколько времени лететь с Земли до Марса и наоборот?
— Рейсовые ходят семьдесят земных суток по параболе или двести шестьдесят по полуэллипсу. Сейчас строятся более скоростные корабли.
— А сколько ты добиралась с андриками на Луну? — спросила Сабрина.
— Несколько минут. Как из города на поверхность.
— Как и я с Земли. — Соня не могла представить, какими технологиями владеют те, кто создал андриков. Чтобы человек достиг такого могущества, нужны еще века и века. Из какого же времени прислали андриков?
— Мои родители работают в порту, занимаются снабжением орбитальной группировки из станций-фабрик, лабораторий и перевалочного порта — для запуска экспедиций к астероидам и Юпитеру. Еще они обслуживают челноки на Ужастики, где добывают редкие металлы.
— Куда? — не понял Ингвар, а Сабрина просто открыла рот, так ничего и не спросив.
— Внутренний спутник Марса, Фобос, и внешний, Деймос, в переводе означают страх и ужас. Ведь Марс — бог войны, не радость же с добротой записать ему в спутники?
Ингвар, до этой минуты напыщенно-важный и высокомерный, посмотрел на нее с разглядывающим прищуром, будто оценивал или примеривался к чему-то.
— У меня вопрос.
— Слушаю.
— Ты везде такая черная?
Матвея подбросило, но Анисья утянула его обратно и заставила успокоиться:
— Человек раньше не видел негроидов, и ему нужно объяснить, что люди бывают разные. Думаю, когда моя мама встретила папу, она могла задать ему тот же вопрос, потому что видела негров только в потоке, а папа был на Марсе первым чернокожим колонистом. — Анисья подняла раскрытые ладони: — Вот, здесь я светлая. И здесь. — Она подняла ногу и помахала в воздухе босой ступней.
— Прикольно. — Ингвар почесал нос. — Когда вернусь, закажу себе чернокожего андрика.
Андрика? «Закажу»?! Соня не успела ничего спросить, Анисья уже продолжала:
— Я учусь на формера…
— Может, фермера? — Сабрине показалось, что рассказчица оговорилась.
Судя по лицам, не только она не знала про такую профессию.
— Формеры — общее название тех, кто занимается терраформированием или, как у нас говорят, тер-формовкой, — рассказала Анисья. — Это очень интересное направление, мы стоим в начале пути, и будущие марсиане будут жить так, как сделаем для них мы. Работы по тер-формовке уже начаты, нужно довести давление до уровня, когда вода сможет быть жидкой, повысить температуру хотя бы на экваторе, создать что-то вроде озонового слоя для защиты от излучения, растопить полярные ледяные шапки, наполнить атмосферу парниковыми газами и начать создание биосферы. Моя специализация определится после школы. Я хотела бы заняться водоснабжением: даже при плюсе по Цельсию вода из-за низкой температуры и очень маленького давления из твердого состояния переходит сразу в газообразное. Единственное, что встречается на поверхности в жидком виде — солевой раствор. Но залежи водяного льда у нас большие, и есть над чем поработать.
— А какая у вас температура? — спросил Ингвар.
— От плюс тридцати в полдень на экваторе до минус ста пятидесяти зимой на полюсах, в среднем — минус шестьдесят. К сожалению, приповерхностный слой всегда ниже нуля, отсюда все проблемы. А еще нужно бороться с песчаными бурями, с гигантскими колебаниями температуры в сутки и за сезон, и учитывать метеоритную опасность.
— Вижу, что у вас жизнь тоже не сахар, — проворчал Ингвар. Подумав, он задал еще вопрос: — Как у вас считают возраст, по-земному или по-марсиански?
— Обоими способами, для общения с землянами и между собой. Местных лет мне только шесть, потому что земных суток в нашем году шестьсот восемьдесят семь. День на Марсе длиннее на сорок минут и называется он «сол», чтобы не путать с земным. Вот, вроде бы все. Живем, учимся, работаем и, как все, приближаем светлое будущее для своих будущих детей.
Анисья умолкла, и светлые уставились на темных — пришла их очередь поведать, как, перефразируя Анисью, они «живут, учатся, работают и приближают темное будущее для своих будущих детей».
Пухлый палец Ингвара указал на Сабрину:
— Давай, ты.
Синеглазка на миг прикрыла глаза и начала:
— Я — Сабрина из муравейника Восибир, мой папа — крупный юраст, уже пять лет, как он купил должность адвокатора Васюганско-Чулымского и всея Салаирии. Папа защищает виновных от несправедливых законов, это хорошо оплачивается, и до последнего времени семья жила в достатке. Я учусь в платной школе с уклоном в юридичь, и у меня есть шанс однажды сменить папу на его посту. В случае удачного замужества я смогу подняться и выше, меня уже сватали к бездетному прокуратору, и, если бы нас поженили, после его смерти пост достался бы мне. — Рассказ о замужестве почему-то расстроил Сабрину, дальше ее голос стал глухим и сиплым: — У нас собственные комнаты в средних этажах, и после того, как остановились лифты, мы дополнительно зарабатываем на транзите живущих сверху. Раньше получали еще за транзит воды, газа и канализационных отходов, но верхние перестали этим пользоваться, и доходы иссякли. Чтобы уменьшить расходы, андрикам включили режим «эконом», и вещи они для нас с тех пор берут только малых брендов, а пищу готовят простую синтетическую.
Матвей помотал светлой гривой:
— Ничего не понимаю. Андрики — у вас?!
Сабрина с испугом оглянулась на Ингвара, но тот лишь поморщился: говори, мол, это не тайна, за которую могут наказать. К тому же, сам недавно ляпнул такое же.
— Здешние андрики, — она обвела взором небо, — бесполые, а у нас они бывают мужчинами и женщинами. Их можно купить, и они беспрекословно выполняют любой каприз. Андриков у нас используют в быту и на работе, они выглядят почти как лунные, но не общаются между собой и умеют лишь то, что в них заложат изготовители.
— Ты говоришь про обычных андроидов, человекоподобных и, — Матвей скривился, — человекозамещающих роботов. У нас их давно сменили дроиды, чтобы люди остались людьми.
— Ну и зря, — влез Ингвар с гадкой ухмылочкой. — Андрики делают жизнь приятнее. У меня мажордом, гувернантки, горничные, повара и садовники — все андрики.
— Это из-за того, что ты не доверяешь людям, — сказала Соня.
Ингвар кивнул:
