Рокот набегающих волн казался тревожным. Они с каким-то отчаянием бросались на берег.

Краем глаза я наблюдала за Ингмаром. Он не сразу подошел, немного постоял у входа в беседку.

Почему медлит?

Я ожидала объяснений, а он вдруг шагнул и одним стремительным жестом обнял, и так крепко, будто хотел вдавить в себя.

Я почувствовала его отчаяние, поэтому не стала вырываться. Лишь мелькнула запоздалая мысль: куда подевалась моя гордость? Я развернулась и сомкнула руки за его спиной. Я застыла. И вся обратилась в слух.

- Кира, - выдохнул он, прижимая мою голову к груди, - любимая Кира...

Предательские слезы потекли по моим щекам. Он почувствовал, провел ладонью по волосам, успокаивая, словно маленького ребенка.

- Тшшш...

Мы стояли, не меняя позы, не двигаясь, не расцепляя объятий. Только громкое биение двух сердец. Слова оказались ненужными - мы понимали друг друга без них.

Мой короткий всхлип:

- Я обижена.

Ласковое движение его руки по всей длине спины:

- Прости.

Мой кулачок делает один укоризненный удар:

- Как ты мог?

Более тесное объятие и легкий поцелуй в висок:

- Прости.

Задираю голову:

- Мне этого мало.

Короткий поцелуй в щеку:

- А так?

Качаю головой:

- Нет, не прощаю.

Осторожно целует мокрые глаза:

- А так?

Мой длинный вздох:

- Ну, не знаю.

Теплые губы ищут мои:

- Прости.

Отвечаю на поцелуй:

- Прощаю...

Горячая волна медленно поднимается от коленок вверх. Голова кружится. Руки гладят, нежно трогают, сжимают. Губы уже болят, но это сладкая боль - наслаждаюсь ею, хочу еще. Наше дыхание сбивается окончательно, мы пытаемся отдышаться. Последний в череде поцелуев - поцелуй в висок, легкий, невесомый. Как точка.

Когда открыла глаза, с удивлением обнаружила, что стало светло - серое утро, еще без единого луча солнца, когда все кажется блеклым, не живым. Только два разгоряченных от поцелуев лица – яркое пятно в окружающей бесцветности.

Его руки держат мое лицо. Глаза наполнены нежностью. Всматриваюсь в них, стараюсь запомнить эту нежность, умирая от осознания неизбежности разлуки. Я вся стала одним большим чувством. Впитываю калейдоскоп эмоций, которыми он щедро делится со мной.

- Я люблю тебя.

- Я люблю тебя.

Долгий поцелуй. Опять кончился кислород.

За спиной послышался шум машины. Ингмар вскинул глаза, прищурился.

- Мне пора. Это отец.

Потом торопливое:

- Люблю, сильно люблю, - смотрит внимательно в глаза, пытаясь вколотить в мозг смысл слов. - Никогда не думай, что откажусь от тебя. Не сомневайся.

- Я буду ждать.

- Верь мне, я вернусь за тобой.

- Я буду ждать!

Утреннюю тишину разорвал автомобильный гудок. Из машины выскочил Дик и, виляя хвостом, сел у наших ног. Укоризненный взгляд отца заставил сжаться, но Инга, обернувшись на него всего на мгновение, ободряющее улыбнулся мне, сжал ладонь и тихо произнес:

- Верь мне, жди!

Что произошло дальше, было похоже на сон безумца.

Откуда-то с неба послышался тонкий свист, который стремительно превратился в рев, потом была ослепительная вспышка света, земля вздрогнула, поднялся вихрь из песка и камней. Я с ужасом увидела, как удивление в глазах Ингмара сменилось недоумением. Его тело, ставшее вдруг безвольным, неловко повалилось на пол.

Я кричу, но не слышу крика, опускаюсь на колени, не понимаю, что случилось, почему лежит, почему не шевелится?! Заглядываю в глаза, но вижу только застывший взгляд, устремленный в небо. Смотрю в это же небо, пытаясь понять, что там видит он, но ничего не нахожу, кроме серости, кричу не останавливаясь, срывая голос, переходя на болезненный, мучительный хрип.

Что-то теплое коснулось моих колен, смотрю вниз и не понимаю, откуда столько красного цвета в этом сером утре?