Утром разбудили возбужденные голоса. Отец был зол, тетка уговаривала сначала разобраться.
Что случилось? Сон как рукой сняло.
Только успел только подняться и надеть бриджи, как дверь в комнату распахнулась, и у порога появился отец. Руки были сжаты в кулаки. За спиной стояла тетка и держала его за плечи. Как будто могла остановить!
- Где. Ты. Был. Вчера.
Ого! Отец в крайней степени ярости.
- На танцах.
- Не придуривайся, ты прекрасно понял, о чем я! После танцев. Я видел твою одежду.
- Помог Кире, ее сбила волна. Я вытащил.
- А потом?
- Домой пошли.
- Не ври! Ее разорванное платье нашли на мельнице! Почему она пришла домой голая и вся в синяках?
От нелепости всей ситуации у меня пропал голос. Вовремя. Сейчас лучше промолчать. Что бы сейчас не произнес, испорчу положение еще больше. Надо чтобы отец успокоился и смог трезво рассуждать.
Кто довел его до белого каления? Откуда такие ужасные домыслы?
Собравшись с духом, я произнес:
- Папа, я все объясню. Только не сейчас. Сначала я должен увидеть Киру.
- А вот этого не будет! Я запрещаю подходить к ней! - взяв себя в руки, отец продолжил: - Сейчас я еду на станцию и куплю тебе билет. Двадцать второго уезжаем домой. Вместе. Все. Каникулы закончились.
Развернувшись и чуть не опрокинув тетку, он вышел на улицу. Там стоял велосипед, который отец вывел за калитку, буркнув что-то резкое соседям, облепившим забор.
Я сел на кровать и беспомощно посмотрел на тетку.
- Что случилось?
Кира
- Иди мойся, болячки твои зеленкой намазать нужно. Воды нагрей!
Это она уже вдогонку кинула. Как была - в дурацком дождевике, я поставила на огонь бак, приготовила таз, мыло и стала распутывать волосы. Вода почти закипела, когда у двери раздался стук.
Я не стала выходить. Хватит, все, что ненужно я уже показала.
Ба кряхтя и вздыхая дошла до двери.
Там стоял дядя Иван. Он был главным в нашем поселке. Ба молча смотрела на него.
- Пелагея, - кашлянул тот, провел рогаткой пальцев по усам, - я все знаю. Надо бы в милицию обратиться. Пусть Кира не моется, так поедет. В районе ее осмотреть должны. Собирайтесь. Сейчас машина подъедет.
Я стала открывать дверь, чтобы разубедить его, ведь ничего такого не случилось, но ба с силой захлопнула, чуть не прищемив мне нос. Вжавшись в косяк, где была небольшая щель, я попыталась рассмотреть, что происходит, но кроме бабушкиного платка в поле зрения ничего не попадало. Прижалась ухом и расслышала, строгий голос моей защитницы:
- Никуда Кира не поедет. Не было ничего.
- А разве сынок Боргманов не снасильничал? Парни на мельницу сбегали, доказательство нашли - платье разорванное. Его сегодня на внучке твоей видели. Как в район съездим, заявление напишем, мальчишку заберут.
- Ты, Иван, русский язык хорошо понимаешь или тебе на лапландском сказать? Ничего не было. Кира в порядке. Ингмар ее спас, когда тонула. Все. И остальным скажи, чтобы зря языками не мололи.
- Как хочешь, Пелагея, как хочешь. Но зачем парня покрываешь? Или замысел какой есть?
- Не заставляй меня, Иван, ухват взять. Иди. Сам не болтай и другим накажи.
- На каждый роток не набросишь платок.
Было слышно, как ба закрывает дверь на засов. Она появилась на пороге кухни и посмотрела в мои несчастные глаза.
- Не бойся, Кирюша, отобьемся.
Я облегченно вздохнула и обняла свою любимую бабушку.
- А телеграфировать маме будем? - на всякий случай поинтересовалась.
- Причина есть? -резонно спросила ба. - Нет? Значит не будем.
Она закрыла окно, занавесила его и стала помогать снимать дождевик, а потом долго мыла меня в тазу.
Чистая, измазанная зеленкой, я засыпала на кровати, только что застеленной хрустящими от крахмала простынями, измученная прекрасно начавшимся и нелепо завершившимся днем моей первой любви.
