Уайатт нахмурился.
— Я был в душе.
— Вижу. — Я одарила его улыбкой во все тридцать два, всё ещё держа сложенный листок за спиной. — Могу я войти?
Уайатт секунду смотрел на меня, сжав челюсть. Я знала, что та ночь не сделала нас лучшими друзьями, но последние пару дней мы провели в дружеских отношениях. Он даже не хмурился на меня, когда наши пути пересекались, так что я чувствовала, что мы продвинулись вперёд.
В конце концов, Уайатт уступил.
— Конечно.
Я никогда раньше не была в его доме по-настоящему, только мельком заглянула туда вечером, перед тем как мы поехали в бар, так что мне было интересно посмотреть, на что он похож. Интерьер имитировал деревенские детали главного дома, толстые деревянные доски пола и балки, несмотря на то, что дом был одноэтажным. Здесь была кухня-столовая и гостиная открытой планировки с тремя барными стульями, которые выглядели сделанными на заказ, и длинным диваном цвета лесной зелени с другой стороны, напротив телевизора.
— Дай мне одеться, подожди, — произнёс Уайатт, уже направившись по коридору, где, как я предполагала, находилась его спальня.
Отсюда мне отлично были видны остальные татуировки на его спине — пять рядов римских цифр, птицы, парящие над его плечами, как мои бабочки, и мускулистый мужчина с распростёртыми крыльями. Мои руки чесались провести по ним, узнать, что они означают.
Но у меня создалось такое впечатление, что недавние признания Уайатта были для него чем-то необычным, и не думала, что он снова станет откровенным со мной. В любом случае, он просто пытался подбодрить меня.
Пока Уайатт переодевался, я решила понаблюдать за происходящим и оставила плакат, который принесла с собой, на диване, чтобы отложить план на потом. Большую часть стены в гостиной занимали три больших тёмных книжных шкафа, до краев, заполненных книгами по истории. Почему я улыбалась, узнав, что он любит читать?
Я спросила:
— Ты изучал историю в колледже?
По комнате разнёсся одобрительный возглас.
Между стопками книг и на других поверхностях были расставлены маленькие украшения, чаши и вазы с крупными красочными узорами или волками и орлами. В его доме царила эклектичная атмосфера, но она была явно продумана кем-то, со странным сочетанием ярких цветов среди более естественных и приглушённых.
Рядом с красной вазой стояла единственная во всей комнате фоторамка, в которой, как я предполагала, изображена его семья, потому что там была его младшая версия и Черри, и мальчик, который выглядел как смесь их двоих, и, должно быть, брат рок-звезда. Они стояли между пожилой женщиной с длинными тёмными волосами и пожилым мужчиной с седыми волосами и густыми усами. И все они улыбались и обнимались. Даже Уайатт. От того, как он смотрел на своих младших брата и сестру, словно они самое дорогое, у меня растаяло сердце.
— Ты отобрал книги просто так? — громко спросила я, пробежав пальцами по очередным книгам, изучив корешки. Здесь были книги обо всём — о гражданской войне в Америке, Французской революции, Древней Греции, даже о битве при Гастингсе. Я пыталась притвориться, что меня не смущало, что он, вероятно, знал об истории Великобритании больше, чем я.
Софии было бы стыдно.
— Что ты имела в виду? — ответил Уайатт, его голос теперь звучал ближе, когда он неторопливо возвращался в комнату, натянув белую футболку через голову. Тёмные, выцветшие джинсы облегали его крепкие, мускулистые ноги, в то время как футболка подчеркивала его смуглую кожу и никак не помогала мне выбросить из головы образ его обнажённого тела.
У меня в животе словно порхали бабочки.
Боже, теперь, когда я не находила Уайатта раздражающим, мне будет намного сложнее не находить его привлекательным.
Облизнув губы, я улыбнулась.
— Изучаешь историю? Значит, тебе было бы трудно найти работу, а потом ты мог бы просто вернуться на ранчо.
Уайатт прислонился бедром к одному из книжных шкафов и скрестил руки на груди, многозначительно посмотрев на меня. Что вызвало у меня странное волнение, как когда у тебя неприятности с учителем. Возможно, если бы он был моим учителем истории, я бы уделяла предмету больше внимания.
— Если бы я знал, что ты прибежала сюда только для того, чтобы оскорбить меня, я бы остался в душе.
Я отмахнулась от него.
— Да, но ты так не сделал, так что иди и поплачься кому-нибудь другому. — Уайатт сжал зубы, снова нахмурившись. — На самом деле я здесь, потому что хотела рассказать тебе кое-что интересное.
— Ты уезжаешь? — В его глазах вспыхнуло веселье, и теперь уже я хмурилась.
— Забавно, но нет. Как раз наоборот. — При этих словах Уайатт выпрямился и развёл руки в стороны. Я присела на подлокотник дивана. — После нашего ГСР прошлой ночью...
— Что, чёрт возьми, такое ГСР?
— Глубокий и содержательный разговор.
— Чёрт возьми, — пробормотал он, потерев лицо.
— Не волнуйся, со мной твои секреты в безопасности, — заверила я, скрестив руки на груди, и улыбнулась, в то время как Уайатт только покачал головой. — В любом случае, наш ГСР заставил меня задуматься о жизни и вдохновил меня настолько, что я даже смогла написать пост и статью! Они были не такими позитивными, как мои обычные, но в конце я сумела найти мотивацию.
Я испытала невероятное облегчение, отправив письмо своему начальнику в журнал Thrive. Я даже написала об этом в своём Инстаграм, рассказав о блокировке креативности и о том, что могло её вызвать. Пост набрал не так много лайков, как обычно, но, судя по комментариям, люди действительно оценили его.
— Молодец, о чём была статья?
— Почему успех не всегда приравнивается к счастью, и почему это чушь собачья. — Я прикусила губу, чтобы сдержать сияющую улыбку, которая появилась, когда лицо Уайатта озарило понимание, смягчив его суровые черты.
— Надеюсь, ты отдала мне должное.
— О, конечно. Я позаботилась о том, чтобы в примечаниях упоминалось о высоком ворчливом управляющим ранчо, — ответила я, встречаясь с ним взглядом.
Между нами повисла ощутимая тишина, когда его тёмные глаза встретились с моими. Внутри меня поднялся странный жар, но не тот обычный гнев, который я испытывала к нему.
Слишком странно, поэтому я сначала отвела взгляд и прочистила горло.
