— Обязательно, — говорю я, протискиваясь мимо него в комнату. Одеяло, свернутое в комок, лежит в ногах кровати. Я расправляю скомканное одеяло и заворачиваюсь в него, прыгая на матрас. Я закрываю глаза, но не могу стереть с лица глупую ухмылку.
Конечно, больше никакой мастурбации. Завтра я, наверное, буду в мире боли, но сейчас мне кажется, что я витаю в облаках.
Я чуть не описалась от страха. Зиплайнинг должен быть запрещен во всех цивилизованных культурах. То, что я считала легким страхом высоты, усилилось до миллионной степени, когда я двигалась через тропический лес. Больше никогда на это не соглашусь.
У меня также чуть не случился сердечный приступ. Только это отталкивало от того, что моя младшая сестра скользила по тросу полностью вверх ногами. Все ее друзья продолжали кричать на меня за то, что я кричала на нее, когда она пронеслась головой вперед над тридцатиметровым обрывом. Неужели я действительно сумасшедшая в этом сценарии?
Когда мы решаем пойти пообедать обратно в деревню, я почти целую безопасную, ровную землю. Дэйзи выбрала кафе на открытом воздухе с лампами-факелами и масками майя, свисающими с зонтиков. Мы собираемся вокруг длинного стола для пикника, и я с трудом сосредотачиваюсь на меню. Мои нервы поджарились от всего этого беспокойства, и жажда разрядки раздражает мою кожу. Как будто кто-то продолжает щипать меня, а мой разум просто откликается: Иди в уборную. Освободись и ты почувствуешь себя лучше. Я ненавижу это.
И я знаю, что больше не могу это сделать. Время делать правильные выборы или, по крайней мере, те, который не включает в себя уход от стола девушек, чтобы помастурбировать в туалете. Обдумывание этих слов на самом деле вызывает чувство вины. Да, я хочу избежать этого позора. Кроме того, Ло говорит, что я должна зарабатывать на секс по телефону. Если я поддамся порывам на следующий день после того, как я взяла на себя обязательство остановиться, я получу ноль очков.
Поэтому я стараюсь усерднее.
Я делаю глубокий вдох и изучаю меню, выбирая между рыбным тако и куриной энчиладой. Девочки начинают обсуждать мальчиков в их классе и успешно игнорируют нас с Райком, так как нам нечего добавить к разговору.
От солнца у меня на лбу выступают капельки пота, а одна из девушек жалуется, что ей нужен вентилятор, чтобы охладиться. Райк заказывает еще один кувшин воды, чтобы они заткнулись.
Когда официант уходит, Райк подталкивает меня локтем и тихо спрашивает: — Как Ло?
— Вредный, — отвечаю я. — Но, по-моему, вредный по-доброму. В этом есть смысл?
— Да. С Ло так оно и есть.
Хотела бы я, чтобы он был здесь, в Мексике, с нами. Может быть, в следующем году или во время весенних каникул мы сможем насладиться поездкой вместе. То есть, конечно, если он сможет находится в месте, где он может быть окружен алкоголем. Он — трезвый. Я — не такая навязчивая в сексе. Это звучит довольно мило, даже если это немного трудно представить.
— Эй, кто-нибудь видел Дэйзи? — спрашивает Клео.
Я отрываю взгляд от меню и лихорадочно оглядываю стол, заметив ее пустой стул.
— Я думала, она пошла в туалет, — говорит Харпер.
— Я только что вернулась оттуда. Ее там не было. Я проверила кабинки, — рассказывает Клео.
Моя голова поворачивается к Райку, глаза выпучиваются. И он тут же говорит: — Успокойся. Она, наверное, где-то здесь.
Он встает из-за стола.
— Пойду спрошу хозяйку, не видела ли она ее, — он сбрасывает с себя очки и входит в кафе с напряженными плечами. Я вижу, как его мышцы слегка напрягаются под красной майкой. По крайней мере, если он застанет ее с парнем, то сможет запугать его чистой мускулатурой.
Я набираю номер Дэйзи, пытаясь отогнать назойливые мысли о том, что мы в чужой стране. И хотя мы остановились в туристических районах, случиться может все, что угодно. Дэйзи учит французский в частной школе. Не испанский. Если кто-то похитит ее, она не сможет понять, что происходит.
Мое беспокойство достигает пика на пятом звонке. Возьми трубку!
Линия щелкает.
— Привет, это Дэйзи. Не Дак и не Дюк. Определенно не Бьюкенен. Я Кэллоуэй. Если вы не ошиблись номером, то оставьте свое имя после гудка, и я перезвоню, когда вернусь с луны. Не ждите. Это может занять некоторое время.
БИИИП.
Я отключила связь, вместо того чтобы оставить ей язвительное сообщение. Она, наверное, просто разговаривает с кем-то в баре или что-то в этом роде... О Боже.
— Она мне не отвечает, — ворчит Кэти. Две другие девушки тоже говорят, что не могут с ней связаться.
— Это на нее не похоже, — говорит Харпер, озабоченно сдвинув брови. — Она быстро отвечает на сообщения.
— Как ты думаешь, она Натали Холлоуэилась (Натали Холлоуэй была 18-летней американкой, чье таинственное исчезновение стало международной новостью после того, как она пропала 30 мая 2005 года, в Арубу на Карибах)? — Кэти шепотом кричит.
— Только не говори что ты использовала ее фамилию как глагол, — отчитывает Клео.
Райк возвращается и бросает на стол пачку банкнот. Его сердитое и обеспокоенное выражение лица тревожит мой желудок, сочетание, которое мне сейчас не нравится.
— Девочки, — он жестом приказывает всем встать. — Оставьте свои напитки. Мы должны вызвать такси.
Я вскакиваю из-за стола и быстро иду рядом с Райком, когда мы выходим на улицу, чтобы поймать несколько такси.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Где она?
Машины въезжают и выезжают с длинной туристической полосы, и желтые фургоны такси съезжают на обочину, чтобы забрать нас. Воздух густой от влажности, и пальмы торчат из травянистой средней полосы, криво наклонившись. Даже среди предполагаемого тропического рая что-то должно пойти не так.
Он потирает затылок.
— Хозяйка сказала, что видела, как она уходила с мужчиной...
Это все, что я слышу. Я поворачиваюсь, чтобы броситься вниз по тротуару, собираясь бежать и кричать ее имя во всю глотку.
Райк хватает меня за руку и тянет назад.
— Прежде чем ты пойдешь звонить в Береговую, блядь, охрану, — грубо говорит он, — думаю, я знаю, где она.
