Щелкнул телевизор. Она обернулась и увидела клоуна в серебристом костюме с большими оранжевыми пуговицами, дурачащегося на экране. Там, где должны были быть глаза, виднелись лишь черные глазницы, и, когда его нарисованные губы растянулись в ухмылку, она увидела, острые, как бритвы, зубы. Он держал отрубленную голову, с которой капала кровь. Ее глаза закатились, рот открылся, но она могла хорошо разглядеть, что это голова Фрэдди Файерстоуна. Клоун смеялся и танцевал. Он раскачивал голову, и капли брызгали на внутреннюю часть экрана. Она слышала, как они там шипят.
Одра пыталась закричать, но ничего не вышло, кроме слабого стона. Она нащупала платье, висевшее на спинке стула, и сумочку. Распахнула дверь и громко захлопнула ее за собой, тяжело дыша, с белым как бумага лицом. Она выронила сумочку и кое-как натянула через голову платье.
– Лети, – сказал из-за нее низкий, хихикающий голос, и она почувствовала, как холодный палец ласкает ее голую пятку.
Она издала еще один высокий грудной крик и отшатнулась от двери. Белые мертвые пальцы шарили взад-вперед под ней, вместо сошедших ногтей на них темнели багрово-бледные бескровные пятна. Они с шорохом скребли по грубому ворсу ковра в холле.
Одра подхватила ремешок сумочки и побежала голыми ногами к двери в конце холла. Она была сейчас в слепой панике, ее единственной мыслью было найти гостиницу в Дерри и Билла. Не имело значения, лежит ли он в постели с другой женщиной, или с целым гаремом. Она найдет его и заставит забрать ее от этого, чем бы оно ни было, отвратительного существа, и из этого города.
Она выбежала на улицу, на стоянку, дико озираясь в поисках своей машины. На мгновение ее мозг оцепенел, и она не могла даже вспомнить, какую машину она водит. Затем вспомнила, «датсун», табачно-бурого цвета. Она увидела ее в глубине стоянки и поспешила к ней. Она судорожно рылась в сумочке в поисках ключей, со все возрастающей паникой перебирая таблетки, косметику, мелочь, очки от солнца, пластинки жвачки – все в полном беспорядке. Она не заметила ветхую «ЛТД», припаркованную нос к носу с нанятой ею машиной, и человека, сидящего за рулем. Она не видела, как дверца «ЛТД» открылась и водитель вышел; она пыталась совладать с усиливающейся уверенностью, что она оставила ключи от «датсуна» в комнате. Она не могла вернуться туда, просто не могла.
Ее пальцы нащупали твердый с зубчиками металл под коробочкой мятных таблеток, и она схватила его с радостным криком. На какой-то страшный миг она подумала, что это может быть ключ от их «ровера», стоящего сейчас в гараже на флит-стрит за три тысячи миль отсюда; и затем нащупала бланк о найме машины. Она вставила ключ в замок, дыша коротко и тяжело, и повернула его. Тут на ее плечо опустилась рука, и она закричала.., на этот раз громко. Где-то в ответ залаяла собака, но это было все.
Рука, твердая как сталь, грубо схватила ее и повернула. Лицо, которое она увидела перед собой, было распухшим и пьяным. Глаза сверкали. Когда вздутые губы растянулись в гротескной улыбке, она увидела, что несколько передних зубов было выбито. Обломки торчали, как гнилые пеньки.
Она пыталась что-то сказать и не могла. Рука держала крепко.
– Не видел ли я вас в кино? – прошептал Том Роган.
3
Комната Эдди
Беверли и Билл быстро оделись, ничего не говоря, и поспешили в комнату Эдди. По дороге к лифту они услышали где-то сзади телефонный звонок. Звук был приглушенным, как будто призрачным.
– Билл, это у тебя звонят?
– Мможет ббыть, – сказал он. – Один из ннаших ззвонит, ннавернно.
Он нажал кнопку «Вверх».
Эдди открыл им дверь, лицо у него было белое и напряженное. Его левая рука торчала под углом, неестественным и чем-то напоминающим прежние времена.
– У меня все в порядке, – сказал он. – Я принял два «Дарвона». Боль уже не такая сильная.
Но ему явно было плохо. Его губы, сжатые почти в одну черту, посинели и распухли.
Билл посмотрел за его спину и увидел тело на полу. Одного взгляда было достаточно, чтобы удостовериться сразу в двух вещах, – это был Генри Бауэре, и он был мертв. Он прошел мимо Эдди и встал на колени около тела. Горлышко бутылки «Перье» глубоко вошло в живот Генри вместе с клочьями его рубахи. Глаза Генри были полуоткрыты и подернуты пеленой. Рот, залитый кровью, скривился в злобной гримасе. Руки скрючились в когти.
На него упала тень, и Билл посмотрел вверх. Это была Беверли. Она смотрела на Генри без всякого выражения.
– Ввсе ввремя он ггонялся зза ннами, – сказал Билл. Она кивнула.
– Он не кажется старым. Ты видишь это, Билл? Он совсем не кажется старым.
Внезапно она посмотрела назад, на Эдди, который сидел на кровати. Эдди как раз выглядел старым, старым и изможденным. Его рука беспомощно лежала на коленях.
– Нужно вызвать врача для Эдди.
– Нет, – сказали в унисон Билл и Эдди.
– Но он же ранен! Его рука...
– Это тто же ссамое, что и в пппрошлый рраз, – сказал Билл. Он встал на ноги и взял ее руки в свои, глядя ей в лицо. – Как только ммы ввыйдсм отсюда.., как только ммы ообъявим ггороду...
– Они арестуют меня за убийство, – сказал мрачно Эдди. – Или всех нас. Или задержат. Или что-то в этом роде. Потом произойдет несчастный случай. Один из тех несчастных случаев, которые случаются только в Дерри. Может быть, они запихнут нас в тюрьму, и помощник шерифа придет в ярость и перестреляет всех нас. А может, мы все умрем от трупного яда или решим вдруг повеситься в наших камерах.
– Эдди, это сумасшествие! Это...
– Неужели? – спросил он. – Помни, это Дерри.
– Но мы теперь взрослые! Ведь вы не думаете.., я имею в виду, он пришел сюда в середине ночи.., напал на тебя...
– Чччто? – спросил Билл. – Где нннож? Она посмотрела вокруг, но не увидела его и упала на колени, чтобы посмотреть под кроватью.
– Не беспокойся, – сказал Эдди тем же самым слабым голосом, со свистом. – Я стукнул дверью по его руке, когда он пытался пырнуть меня. Он уронил его, и я ногой зашвырнул его под телевизор. Сейчас его нет. Я уже смотрел.
– Бббеверли, зови остальных, – сказал Билл. – Я могу ннналожить шшину на руку Ээдди, мне ккажется.
Она посмотрела на него долгим взглядом, затем снова посмотрела вниз на лежащее тело. Она подумала, что вид этого номера все объяснит любому полицейскому, у которого есть хоть что-то в голове. В номере видны явные следы борьбы. Рука Эдди сломана. Этот человек мертв. Типичный случай самообороны от ночного взломщика. Но тут она вспомнила мистера Росса. Мистера Росса, поднявшегося, посмотревшего, а затем просто сложившего газету и ушедшего в дом.
Как только мы выйдем отсюда.., как только мы объявим городу...
Это заставило ее вспомнить Билла в детстве, его белое, усталое, голубоглазое лицо, когда он говорил: "Дерри – это Оно. Вы меня понимаете? Любое место, куда мы пойдем.., когда Оно доберется до нас, они не увидят, они не услышат, они не узнают. Вы понимаетеэто? Все, что мы можем сделать, – это постараться закончить то, что мы начали".
Стоя сейчас здесь, глядя на труп Генри, Беверли думала: Они оба говорят, что мы все опять окунулись в это. Что это стало повторяться. Все это. Ребенком я могла принять это, потому что дети верят в чудеса. Но...
– Вы уверены? – спросила она безнадежно. – Билл, ты уверен?Он сидел на кровати с Эдди, бережно взяв его руку.
