7
Под городом/4.15 вечера
Билл вел их по темному туннелю час или полтора, а потом, скорее с удивлением, чем с испугом, заметил, что впервые в жизни он потерял дорогу.
Они еще слышали глухой шум воды в канализации, но акустика была такая, что невозможно было сказать, откуда идут звуки, – то ли снизу, то ли сверху, то ли справа, то ли слева, то ли сзади, то ли спереди. Спички все кончились. Они потерялись в темноте.
Биллу было страшно, очень страшно. Разговор с отцом в магазине не выходил у него из головы. Десять фунтов документов просто испарилось... Мое мнение такое: кто-то не хочет, чтобы узнали, куда ведут эти проклятые трубы и почему.., там полная темнота, жуткая вонь и крысы. Поэтому лучше держаться отсюда подальше. Но самое главное, конечно, то, что вы можете потеряться. Такое уже раньше случалось?
Случалось раньше, случалось раньше, случалось...
Конечно, случалось. На пути к логову Его, например, они видели гору костей с истлевшей материей на них.
Билл почувствовал панический страх, пытаясь подняться и вернуться обратно. Он толкал дверь, она поддавалась, но с трудом, и он чувствовал, что сзади есть какое-то живое существо, которое борется, извивается, стараясь вырваться. Ко всему прочему был еще немаловажный вопрос, остающийся без ответа – убили они Оно, или нет. Ричи говорил, что да, Майк говорил – да, и Эдди говорил так же. Но ему не понравилось испуганное сомнение на лицах Беверли и Стэна, когда погасли последние спички и они стали ползти обратно через маленькую дверь в этой страшной разваливающейся паутине.
– Итак, что же нам сейчас делать? – спросил Стэн. Билл услышал испуганный дрожащий голос маленького мальчика и знал, что вопрос адресован непосредственно к нему.
– Да, – сказал Бен. – Что? Черт, хоть бы фонарик был.., или даже.., свечка.
Биллу послышалось, что сзади раздалось сдавленное рыдание. Это испугало его больше, чем что-нибудь еще. Бен бы очень удивился, узнав об этом, но Билл считал этого толстяка полным запаса энергии, он считал его гораздо сильнее Ричи и не способным так быстро сдаваться, как Стэн. И если даже Бен теряет силы, то значит, что они на краю какой-то очень большой неприятности. И Билл мысленно возвращался не к скелету того парня из «Водоканала», а к Тому Сойеру и Бекки Тэтчер, заблудившимися в пещере Мак-Дугласа. Он отбрасывал эту мысль, но она упрямо возвращалась.
Что-то еще беспокоило его, но это что-то было таким большим и смутным, что его усталый мозг отказывался разбираться. Возможно, именно простота этой мысли делала ее легко ускользающей: они отпадали друг от друга. Задача, которая держала их вместе все это долгое лето, была решена. Они встретили Оно и победили Его. Оно должно умереть, как считали Ричи и Эдди, или Оно было ранено так сильно, что будет спать еще сто лет или тысячу, или десять тысяч. Они встретились с Ним лицом к лицу, видели Его в последней маске, и Оно было достаточно жутким, о, конечно, но однажды увиденное, оно уже не казалось таким страшным в своей физической форме, поэтому самое сильное оружие они у Него отобрали. Все они, в конце концов, видели пауков прежде. Это странные, незнакомые, страшные существа, и он предполагал, что они больше никогда не смогут их видеть (если мы когда-либо выберемся отсюда) без дрожи омерзения. Но паук все-таки оставался пауком. Возможно, в конце, когда будут сорваны последние маски ужаса, не останется ничего, с чем бы человеческий мозг не смог бы примириться. Это была обнадеживающая мысль. Все, за исключением (мертвые огоньки) того, что было за этим, но, вероятно, даже это невообразимое живое существо, которое корчилось сейчас за дверями к макрокосму, было мертвым или умирало. Мертвые огоньки и путешествие в черноту, к тому месту, где они были, становились уже едва различимыми, и их трудно было восстановить в памяти. Но все это было не то. Ощущение, прочувствованное, но не объясненное, заключалось в том, что их единение заканчивалось.., оно заканчивалось, но они все еще оставались в темноте. То Другое, через их дружбу, смогло сделать их больше, чем просто детьми. Но они становились детьми опять. И Билл чувствовал это, так же как и другие.
– И что теперь, Билл? – спросил Ричи, наконец прямо ставя вопрос.
– Я нннне знаю, – сказал Билл.
Заикание опять вернулось, тут как тут. Он услышал, и они услышали это. И он стоял в темноте, вдыхая запах их растущей паники, поражаясь, сколько еще пройдет времени, прежде чем один из них – наиболее вероятным было, что это будет Стэн, – поставит вопрос ребром: Почему ты не знаешь? Ведь это ты втянул нас во все это!
– А что с Генри? – с трудом произнес Майк. – Он еще там или нет?
– О, Господи, – сказал Эдди.., почти простонал. – А я и забыл про него. Конечно, он там; может, тоже заблудился, и мы наткнемся на него в любое время... Боже, Билл, нет ли у тебя какой-нибудь идеи? Твой отец работает здесь! Неужели у тебя нет никакой идеи?
Билл прислушивался к отдаленному хлюпанью воды и старался придумать что-нибудь, чего Эдди и все они вправе были ожидать от него. Потому что, правильно, это он втянул всех во все это и он нес ответственность за то, чтобы вызволить их всех отсюда. Но ничего не приходило в голову. Ничего.
– У меня есть идея, – спокойно сказала Беверли. В темноте Билл услышал звук, который не мог определить сразу. Слабый шелестящий звук, но не пугающий. А потом еще более слабый звук.., расстегивающейся молнии. Что? -подумал он, а потом понял, что. Она раздевалась. По какой-то причине, она раздевалась.
– Что ты делаешь? -спросил Ричи, и его голос дрогнул на последнем слове.
– Я знаю кое-что, – сказал голос Беверли в темноте, и Билл почувствовал, что он принадлежит кому-то, кто старше их. – Я знаю, потому что мне сказал мой отец. Я знаю, как снова сделать, чтобы мы были вместе. А если мы не будем вместе, мы никогда не выберемся отсюда.
– Что? – спросил Бен, пораженный и ужаснувшийся. – О чем ты говоришь?
– О том, что соединит нас навсегда. Что-то, что покажет нам...
– Нннет, Бббеверли! – сказал Билл, неожиданно понимая все.
– ..это покажет, что я всех вас люблю, – сказала Беверли, – что вы все мои друзья.
– Что она го... – начал Майк. Беверли спокойно прервала его.
– Кто первый? – спросила она. – Я думаю
8
В Логове/1985
он умирает, – зарыдала Беверли. – Его рука. Оно отгрызло его руку...
Она добралась до Билла, повисла на нем, и Билл обнял ее.
– Оно опять удирает! -зарычал он. Он запачкал кровью губы и подбородок. – Пппошли, Ричи. Бббен! На этот раз мы должны прикончить Его!
Ричи повернул Билла к себе и посмотрел на него, как на безнадежно больного человека:
– Билл, мы должны позаботиться об Эдди. Мы должны сделать носилки и вынести его отсюда.
Но Беверли уже сидела, положив голову Эдди себе на колени, гладя его. Она закрыла ему глаза.
– Иди с Биллом, – сказала она. – Если мы допустим, чтобы он умер ни за что.., если Оно вернется через 25 лет или 50, или даже через две тысячи лет, я клянусь.., я сама буду являться вам, как привидение. Идите!
Ричи посмотрел на нее, не веря. Потом он увидел, что ее лицо теряет свою форму, становится все туманнее в наступающих тенях. Свет становился все слабее и слабее. И он решился.
– Хорошо, – сказал он Биллу. – На этот раз охотниками будем мы.
Бен стоял позади паутины, которая снова стала распадаться. Он также видел какие-то очертания, висящие высоко над ними, и молился, чтобы Билл не посмотрел вверх. Но когда сверху стали падать нити и клочья, и мотки паутины, Билл посмотрел.
Он увидел Одру, свисающую, как старая сломанная игрушка. Она стала падать, пролетела футов десять, остановилась, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом пролетела еще футов пятнадцать. Лицо ее не менялось. Фарфорово-голубые глаза были широко открыты. Голые ноги раскачивались, как маятник. Волосы падали на плечи. Рот приоткрыт.
