Пятнадцать - опасно.
Следующее здание чуть ниже - это может помочь.
Через разбитое окно я слышу, как полицейские поднимаются в комнату. Обнаруживают тело девушки. Разбегаются, ищут меня.
У меня есть максимум несколько секунд.
Я отступаю к дальнему краю здания, а затем спринтерским бегом устремляюсь к карнизу. Я бегу изо всех сил и так быстро, как только могу, бросаясь в пространство.
Я падаю вперед и вниз, вытянув руки перед собой. Когда ноги подкашиваются, я кувыркаюсь и кувыркаюсь по крыше, заваливаясь на спину.
Не так уж и далеко. Я слышу сирены, с обеих сторон подъезжают полицейские машины. Они будут разбросаны по всему району в считанные мгновения.
Нет времени на стратегию или планирование. Я вскакиваю на ноги и снова бегу к следующему зданию в ряду.
Бежать, бежать, бежать, бежать... ПРЫЖОК!
Третье здание еще ниже, на два этажа.
Я падаю вниз, и моя правая лодыжка подгибается под меня. Она подворачивается, и я слышу ужасный хлопающий звук. Горячая, электрическая боль пронзает ногу.
Заставив себя подняться, я ковыляю к краю здания. Здесь сохранилась пожарная лестница, ведущая с крыши на землю. Используя перила как костыль, я хромаю вниз так быстро, как только могу, проклиная свою лодыжку, проклиная, что поставил себя в это чертовски смешное положение.
Меня перехитрил Шоу... Какое гребаное унижение. Пусть копы избавят меня от страданий.
Упав на землю, я хромаю от тошнотворной боли, подгоняемый чистой яростью, желанием пережить это, чтобы отомстить Шоу, чтобы заставить его заплатить за это.
Это его вина.
Его и Мары.
Потребовалось более двух часов, чтобы отвязаться от копов и вернуться в Сиклифф. Часть этого времени я прячусь в грязном переулке, скрючившись под грудой мусорных пакетов, лодыжка слишком распухла, чтобы переходить на шаг.
Такое бесчестье почти невыносимо.
Я каждую секунду представляю, как буду сдирать кожу с плоти Шоу, дюйм за дюймом. Смерть станет милостью, о которой он будет молить час за часом.
Никогда еще я не испытывал такого облегчения, входя в собственную парадную дверь.
Следующий час я стою под кипящей струей душа, оттирая собственную кожу, как будто меня тоже должны сжечь.
После этого начинаются размышления.
Я убью Шоу, это несомненно.
Но как, черт возьми, я собираюсь это сделать, когда я уже ранен? Даже на пике своей силы Шоу более чем подходит мне по физическим данным. Я умнее, но он больше.
Он тоже знает, что я приду. Он будет следить за мной. Ждать.
А пока Мара остается постоянной точкой уязвимости.
Главная цель Шоу - убить ее.
Он ревнует меня. Зациклен на мне. Он знает, что я хочу ее - а значит, он хочет ее еще больше.
Отнять ее у меня будет большим триумфом, чем всадить нож в мое сердце.
Я не смогу уберечь ее. Ни на какой значительный срок.
Мара ослабляет меня. Именно импульсивная погоня за Шоу, когда я считал, что должен действовать быстро, чтобы защитить ее, поставила меня в такое положение. Теперь моя лодыжка распухла, как после укуса змеи, и я едва могу стоять.
Хуже того, она ослабляет мой разум. Мое умение принимать решения. Она искажает мои цели и ценности, заставляя меня думать, что я забочусь о вещах, на которые раньше мне было наплевать.
Я не могу защитить ее. Ее смерть неизбежна.
Но будь я проклят, если Шоу будет тем, кто это сделает.
Мара принадлежит мне.
Только я могу убить ее.
28
Мара
