- Твою ж! Мира!

- А? – не поняла я, совершенно честно на него глядя.

Между прочим, хороший боевой маг всегда должен быть готов к удару!

А Патрик он взял и… И нет! Я вот была готова, когда он щитом мне по ногам двинул. Я отпрыгнула, отбила. Стол только рядом закачался, ваза на нем затряслась и… хрясь!

Влетит нам?

Мы тут, вообще-то сидим в приемной, нового задания ждем. Нам велели зайти, сейчас инструктировать будут, рассказывать, какую пакость в этот раз подсунут.

- Это ты вазу разбила! – заметил Патрик, вставая.

Я только плечами флегматично пожала. Влетит. Ну и хрен бы с ним. А вазу спишут на производственные расходы.

- Так о чем я? - Патрик картинно щеку почесал, задумчиво. – А, ну так переехала б к нему, говорю. Чего ты парня морочишь? Он ж серьезно. Ночами не спит. Всем же спокойнее будет.

- Пат, ну что ты несешь? – удивилась я. – Зачем? Что у нас с ним может быть?

- Не знаю, - Патрик пожал плечами. – А что у вас есть? Ты к нему четвертый месяц бегаешь. Я все думал – надоест, а нет. Каждый раз задница в муке снова.

Вот тут я пальцами щелкнула и все же швырнула в него. Не то, чтобы огнем, так – искоркой. Правда и Патрик уже был готов. Отбил.

- Мира! Пожар устроишь!

- Тут все огнеупорное, - буркнула я. В Управлении защита хорошая. Правда и отслеживают любые магические вспышки хорошо…

Четвертый месяц, он прав.

Сколько раз бросить пыталась, не ходить к нему, а все равно тянет. Один раз почти неделю продержалась, но больше - нет. Хорошо мне с ним. И даже не в сексе дело… хотя и в нем тоже, надо признать. Но вот вижу его, и прям на сердце тепло.

За это время я пять раз на задание успела съездить. Три раза по мелочи совсем, а два… ну, так…

Последний раз вот думали, что тоже по мелочи, за пару дней разберемся и домой. А вышло почти на две недели. Ничего действительно опасного не было, но муторно… умотались насмерть. И то не доделали до конца, там еще некромантам после нас на неделю работа.

После таких дел, когда не по плану, надо сначала в Управление с докладом, а потом уж домой.

И вот мы возвращаемся с Патриком тогда уже за полночь выходило. Смотрю, а этот выползень на ступеньках Управления сидит. Лежит даже, свернувшись калачиком. Я его растолкала. «Ты чего тут?» - говорю. А он на меня смотрит, словно поверить не может, глаза даже трет. А потом вдруг вскакивает, в охапку сгребает, прижимает к себе. «Мира, я тебя ждал!» Вот ненормальный. И носом так отчаянно шмыгает, словно вот-вот заплачет, не отпускает. Волновался за меня. Я ж ему сказала, что пару дней и все, а сама…

Мне говорили потом, он на третий день приходил спрашивать, нет ли вестей. А потом и вовсе ходить начал постоянно. Ждал меня. Ему говорили, что работа затянулась, как закончу – вернусь. И он ходил. Он же знает, какая у меня работа. Из боевых магов до старости доживает в лучшем случае треть.

Волновался. Патрик тогда на нас глянул, сказал, чтобы шли домой, он сам обо всем доложит, отчет напишет, не в первый раз. Этих соплей ему тут не надо.

- Он же тебе жениться предлагал, - сказал Патрик, поглядывая на меня.

- Дурак потому что, - буркнула я, обсуждать это снова совсем не хотелось.

- Почему? – Патрик удивился. – Я б согласился на твоем месте. Если б за мной какая симпатичная девчонка так бегала и такие пирожки пекла, я б женился не раздумывая.

Это обидно почти.

- И что потом Пат? Для чего?

- Ты прям как маленькая, Мира. Для чего люди замуж выходят? Все тоже самое, только задница в муке на законных основаниях.

- Вот как-то на законные основания мне плевать.

- Все равно, - Патрик не сдавался. - Спокойнее, бегать никуда не надо. Ну, там чего еще? Возвращаться в теплую постель, булочки с корицей по утрам, сидеть у камина зимними вечерами. Может, родишь ему кого… дочку или пацана, или сразу. Не смотри на меня так, можно подумать, ты первая. Отпуск возьмешь. На год, на два. Решишь вернуться – наймешь няньку. Этот твой выползень присмотрит, из него хороший отец выйдет, заботливый. И все как у всех.

И прямо почти до слез. Так глупо все это.

- Ну какая из меня жена, Пат?

- А какая, думаешь, ему нужна? Была б нужна другая, он бы другую нашел.

6

Как мы возвращались с задания в тот раз, я уже не помню. Меня мантикора подрала.

Там целый выводок был, мы с Патриком всех перебили, собирались уходить уже. А тут одна выскочила и на меня. Я не успела.

И подрала, и жалом своим, и чуть не насквозь... Это мне еще повезло, что мантикора молодая, яд не слишком сильный, а то могла бы и на месте помереть. И когти у нее будь здоров, Патрик говорит, там все в кровище было.

Мантикору эту Патрик таки прибил. Пока она меня драла, он ее шарахнул. Раз пять, пока не сдохла. А меня потом до нашего лагеря из этих скал на руках пер. Быстро, как мог. Говорит, думал - не успеет, помру. Смутно помню, как он ругался и плакал, пока тащил. Патрик отличный парень, мы с ним больше десяти лет напарники.

У нас даже, по первому времени, роман было закрутился. Но не пошло. Не знаю точно, что не так… но не пошло. Не склеилось. Не совпало. Я потом смотрела, какие девки ему нравятся – тихенькие, мягонькие, такие, чтоб ресничками хлопали и преданно в глаза заглядывали. Точно не я. Да и мне в Патрике не хватало… огня наверно. Быстро скучно стало.

И к лучшему.

Вот в работе – да. Верю ему как себе.

И из скал он меня дотащил. Там потом подлатали, сказали, что отравление мантикоровым ядом сильное, но жить буду. Скорее всего буду. Домой отвезли. И маги из Управления подлатали еще.

Неделю вообще валялась в бреду, все в кашу слилось.

Смутно помню, как кто-то сидел со мной. Я сначала думала – Патрик или из госпиталя кого прислали. За ручку меня держал, разговаривал… постоянно что-то бубнил. Книжки какие-то читал вслух.

Хайме. Я уже потом поняла, что он.

Пекарню свою бросил, сидел со мной. Не то, чтобы это необходимо было, нам, в случае чего, врачей и сиделок Управление обеспечит. Но он, видать, хотел сам. Никому меня не доверил. Врач приходил, конечно, но вместо сиделки – только он.

Еще сквозь бред помню его руки. Как он мне повязки менял… когда уже полегче стало - сам стал менять. И простыни менял, мыл меня… Вот зачем ему надо? Делать нечего?

На меня тогда и смотреть-то страшно было.

У меня вся грудь и руки, и лицо даже – располосовано когтями. Ребра помяты.

Я только очнусь слегка…