Я застонал, открыв глаза от солнца, проникающего в окно.
Голова раскалывается от боли, вызванной тем, что вчера вечером я выпил слишком много виски. Раньше я веселился до рассвета, спал несколько часов и просыпался как новенький. Теперь же, стоит мне выпить пару рюмок, и я чувствую себя так, будто меня сбил самосвал, а последствия остаются на несколько часов.
Когда я двигаюсь в кровати, чувствую теплое тело, свернувшееся у меня за спиной, что странно, ведь я никогда не приглашаю никого к себе в квартиру или в гостиничный номер.
Женщины, с которыми я спал, знают мои условия – одна ночь, без обязательств и никаких заблуждений о долгосрочных обязательствах. И я всегда ухожу до того, как они проснутся.
Оглядываюсь и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу Эверли, лежащую рядом со мной. Темные локоны разметались по подушке, полные губы слегка приоткрыты, а сама она крепко спит.
Последний раз я видел ее через несколько недель после окончания школы. Ее родители только что развелись, и она рано уехала в колледж. Мы с Тео отвезли ее в аэропорт, и как бы мне ни было неприятно видеть ее отъезд, я сказал, что у нее будет приключение всей жизни.
— Черт, – бормочу я.
Лежу в одной постели с сестрой своего лучшего друга и не могу вспомнить, что произошло после того, как мы покинули пиано-бар прошлой ночью.
Это плохо. Очень плохо.
Отстраняюсь от нее, убирая руку с моего бедра, чтобы встать. Я замираю, когда она вздрагивает, испуская тихий стон, но через несколько секунд ее дыхание выравнивается.
С облегчением нахожу свой телефон на тумбочке и разблокирую его. На лбу выступает холодный пот, когда я вижу, что заставка сменилась на фотографию Эверли и меня, сидящих на заднем сиденье ярко-розового кадиллака.
Перед свадебной часовней.
На ней приталенное белое свадебное платье, дополненное короткой фатой и туфлями на высоких каблуках. На коленях у нее лежит маленький букет нарциссов, и она улыбается в камеру. Мои руки обхватывают ее талию, и я с нежностью смотрю на нее сверху вниз.
Ни хрена себе.
Я провожу рукой по лицу и замираю, когда прохладный кусок металла касается моей кожи. На безымянном пальце появляется тяжесть, и мой взгляд переключается на тумбочку, где лежит свидетельство о браке, подтверждающее мои подозрения – мы с Эверли поженились.
В голове начинают мелькать воспоминания о прошлой ночи.
Эверли смеется, просматривая стеллаж со свадебными платьями в бутике, расположенном в «Премьер». Священник в костюме Элвиса читает нам клятвы. Я несу Эверли через порог нашего гостиничного номера.
Я смутно помню, как заказывал еду в номер. После ужина из чизбургеров, картофеля фри и молочных коктейлей мы посмотрели несколько повторов «Теории большого взрыва» в постели и заснули, обнявшись.
На мне все еще белая рубашка на пуговицах и трусы-боксеры, и я вздохнул с облегчением, когда, взглянув на Эверли, увидел, что она в лифчике и трусиках. Единственным предметом одежды на полу, похоже, было ее платье.
Единственное, что могло бы усугубить ситуацию, – это секс.
Провожу пальцами по волосам и думаю о том, в каком беспорядке мы оказались. Я натворил много глупостей, но эта – самая лучшая.
Тео убьет меня, когда узнает, а я даже не хочу представлять, как отреагирует Эверли, когда проснется и поймет, что замужем за парнем, которого она называла Казановой. Я могу разбудить ее, чтобы рассказать о случившемся, но лучше дать ей поспать.
А пока я воспользуюсь услугами уборки номеров мирового класса «Премьер» и закажу для нас какую-нибудь еду. Надеюсь, ее любимый завтрак облегчит шок, когда она проснется от неожиданности.
— Кэш Стаффорд, где ты? – яростный голос Эверли разносится по коридору.
Я не отвечаю, продолжаю есть свою кашу с акаи. Невозможно предугадать, что произойдет, когда она найдет меня, так что я могу наслаждаться тем, что вполне может стать моей последней едой.
Когда она врывается в комнату, гостиная наполняется звуком ее босых ног по деревянному полу. Ее волосы собраны на макушке в свободный пучок, а одета она в то же белое платье, что и вчера вечером.
— Доброе утро, Эв. Как спалось?
Я засовываю в рот кусочек банана.
— Прекрати это дерьмо, Стаффорд. Не хочешь объяснить?
Она протягивает руку, вставляя мне в лицо массивный бриллиант на пальце.
— Это кольцо.
В памяти всплывает воспоминание о том, как я попросил менеджера ювелирного магазина на втором этаже «Премьер» показать нам эксклюзивную коллекцию колец, которую они держат под замком – одно из многочисленных преимуществ моей семьи, владеющей отелем.
Пятикаратный бриллиант грушевидной формы обошелся мне в двести тысяч долларов, но мне показалось, что он был создан специально для нее, поскольку идеально подошел к пальцу.
Возможно, я переборщил, но в том состоянии, в котором находился, мне нравилась мысль о том, что Эверли будет ходить с огромным камнем на пальце, и тогда не останется никаких сомнений, кому она принадлежит.
Не то чтобы я не мог себе этого позволить. Даже в трезвом состоянии я нахожу это странным удовлетворением.
— Почему ты ведешь себя так спокойно? – Она разочарованно вскидывает руки вверх. — Мы поженились вчера вечером. Как ты мог позволить этому случиться?
— Я? – Я показываю на свою грудь. — Ты с радостью согласилась на это. Помнится, ты настаивала на том, чтобы мы – цитирую – нашли идеальное платье для лучшей ночи в моей жизни. Должно быть, эта деталь вылетела у тебя из головы, – дразню я ее. — Я оценил повышение самооценки. Не каждый день красивая женщина говорит, что выйти за меня замуж – это лучшее, что с ней случилось.
На самом деле, это последнее, что я ожидал услышать в своей жизни, учитывая, что поклялся, что никогда не остепенюсь.
— Четыре рюмки текилы могли ухудшить мои способности принимать решения, но, к сожалению, не память. – Она ворчит. — У меня низкая толерантность к алкоголю.
