– Ай! – пискнула я, вскочив и стряхивая с платья горячую темную жидкость на пол, чтобы не успела пропитать подол моего легкого домашнего платья.
– Прости, – виновато поморщился Рейтиш.
И я бы сочла все это случайностью и недоразумением, но поймала мрачный раздосадованный взгляд отца на сына. И похолодела: неужели опять?..
Развить жуткую мысль не позволила светло улыбнувшаяся Артемия, которая пришла с кухаркой, принесшей широкое блюдо с пышной сдобой. Заметив наше напряжение, замерла, но, получив пояснение мужа об оплошности Рейтиша, расслабилась. Слегка пожурила нас за неуклюжесть и приказала кухарке сменить скатерть и чашку для меня. Затем сама налила мне чаю.
Чай, или как здесь говорят взвар, оказался очень вкусным, с насыщенным ароматом ягод и трав, только меня не радовал, словно яду налили. Хотя взвар из общего чайника, и я абсолютно уверена, дядя жену и сына травить бы точно не стал. Скорее, за них он вырвет глотку любому.
Я улыбалась до последнего, поддерживая атмосферу доброго семейного чаепития. И после улыбалась, пока махала вслед экипажу тети с дядей, стоя на крыльце в одиночестве, ведь Рейтиш опять сбежал куда-то. Однако, стоило экипажу скрыться за воротами, стерла с лица улыбку и спешно направилась в свою комнату проверять подозрения. Закрыв дверь, быстро стянула платье, налила в стакан немного воды и сунула в него кусочек, облитого чаем подола. Чуть подождав, пока вода в стакане смешается с пролитой жидкостью, с чувством вины и сожалением вылила ее в горшок с цветком. Догадка подтвердились через час. Моими стараниями окрепший кустик не просто завял – сгнил вместе с корнем. Если бы я выпила чаек, столь заботливо поданный дядей, умерла бы, наверное, к ночи. Как раз когда бы его не было в доме, ведь они с женой до завтра уехали в Фир вспоминать свою молодость.
А это означает: он больше не скрывает, что пытается меня убить! Не вуалирует свои попытки под несчастные случаи. Не прячет свои намерения от меня! И больше нет возможности делать вид, что я этого не замечаю или не понимаю, что происходит.
Понимаю! Только, что предпринять для собственной защиты, не знаю. Вот и схожу постепенно с ума от страха за собственную жизнь. Несмотря на знания о мире, доставшиеся от Ежении, не так-то просто придумать четкий, а главное – приемлемый для исполнения план спасения. Тупо сбежать в никуда? На дворе середина сентября и ночами холодно. В этом году все кусты вяруны более чем щедро обвешаны багряной ягодой. И старики постановили, что, согласно поверьям, зима будет лютой и снег окончательно ляжет уже в октябре.
Хартан не Земля, это махровый патриархальный мир. Где-то отношение к свободным женщинам лояльнее, где-то нет, но одинокая красивая и юная девушка без защиты семьи – легкая добыча любого отморозка. Дарглан же – мир мужчин, нет, хуже, самцов! Чем сильнее зверь, тем больше прав, хотя и обязанностей тоже. Ну как выжить и устроиться в этом суровом мире мужчин одинокой землянке с крыльями? Я привыкла к защищенному образу жизни, где чуть что кричали: «Помогите, полиция!».
Еще с первыми подозрениями о покушении на мою жизнь я подумала обратиться к городскому главе Фира, заодно и к начальнику городских стражей. Пусть защищают главную наследницу клана! Но хорошенько поразмыслив и покопавшись в воспоминаниях Ежении, поняла: бесполезно.
Доказательств покушений на меня нет! Дядя и его темные подручные используют темную магию, а ее эманации развеиваются за мгновения. Ведь даже расследование нападения и гибели родителей Ежении закончилось ничем. Законники решили, что это попытка ограбления богатого экипажа темными отщепенцами. Бывает и такое случается! Выходит, в суде будут слова еще не достигшей совершеннолетия девчонки, у которой несколько лет спал зверь после перенесенного стресса из-за гибели родителей, против слов родного дяди, который верой и правдой служит клану уже четыре года. Преумножает его богатства. Более того, возит племянницу на все праздники, хвалится ее успехами, на прошлой неделе он разливался соловьем, всем рассказывая, как я отлично считаю, что недоимки обнаружила.
К тому же, несмотря на ущербность и потерю мной магии, дядя продолжал платить за дорогую школу магии. А ведь собственного сына пока держит на домашнем обучении… И может, другие сочтут это экономией, я уверена, Райвек не отправил сына в магическую школу только по одной причине: чтобы был на месте, когда умру я. Тогда либо сама Артемия, либо Рейтиш унаследуют венец главы.
Я уже голову сломала, изыскивая способы, как себя обезопасить. И уяснила одно: до совершеннолетия ничего не могу. А двадцать один мне исполнится лишь в июне! И как выжить в течение стольких месяцев?
В Далимской школе Ежению научили многому и знанию законов собственного государства в том числе. И эти самые законы оборотни соблюдают неукоснительно, за их нарушение – смерть. Так вот, согласно своду законов, традиций и правил, для меня создалась буквально безвыходная ситуация.
В Дарглане проживают оборотни разных видовых ипостасей: птицы, волки, лисы, медведи и несколько кошачьих. Поэтому испокон веков существует несколько видов кланов и правила наследования там прописаны сводом законов, которые охраняет Верховный совет кланов.
В смешанном клане главой может быть представитель любого вида. Подобные создаются путем слияния более мелких кланов или родов. Отсюда и глава выбирается старейшинами клана по праву сильнейшего зверя.
Смешанный, но одного вида, в которые входят разные рода или, как тут говорят, стаи. К ним относятся волки. У этих мохнатых тоже работает право сильного при назначении нового главы. Правда, существует одно исключение, это клан Белых. Представители именно этого клана и спасли Ежению в том трагичном нападении. Белые – исключение вообще из всех правил. Они любимчики самой Сияющей и только их главы всегда становятся главами Верховного совета.
Третий вид кланов – родовые, как наш Фир, где почти сто процентов жителей принадлежат одному виду и находятся хотя бы в дальнем или косвенном родстве. Все мы совы, и каждый друг другу пусть десятая вода на киселе, но родич. В родовом клане венец главы по закону всегда наследует старший наследник главной ветви рода. Любого пола. Важно лишь наличие зверя! И только в случае полной утраты, считай гибели, старшего наследника и его прямых потомков, венец главы может быть передан следующему по старшинству родовых ветвей наследнику.
Однако я живее всех живых, плюс мой зверь «проснулся». Хотя я поняла, что это «любимый» дядюшка каким-то темным проклятьем мою сову заблокировал. Та сумрачная комнатка без окон и дверей и клетка, из которой я освободила благородную птицу, была не просто сном. Если верить переданным мне ощущениям от моей теперь пожизненной пернатой соседки.
После памятного пикника мой клан наблюдал, как я частенько летала под облаками, тренировала выносливость и давала волю своему зверю. Укрепляла связь с совушкой и восстанавливала утраченные, точнее, отсутствующие полетные навыки. Поэтому ни о каком лишении меня прав на венец главы клана теперь не может идти и речи. Через несколько месяцев вся власть перейдет ко мне. Если доживу… А вот с дожитием как раз проблема.
И пусть мне эта власть даже даром не нужна, отказаться от наследства нет ни малейшей возможности. Ведь это нарушение традиций и уклада всего Дарглана! И для этого необходимо было бы обратиться в Верховный совет. Райвек на это однозначно не пойдет. И чтобы я не говорила, чтобы не обещала, даже самая покладистая прокладка между стулом главы клана и властным дядиным задом ему совершенно не нужна. У Райвека свой наследник подрастает, зачем ему я и мои будущие дети?!
С момента, когда я месяц назад обрела крылья, дядя изменился. Теперь, когда он смотрел на часы и хмурился, мне казалось, что он видит, как стрелки отмеряют его истекающее время власти. Подгоняют его, тревожат, толкают на более решительные действия.
Глядя на почерневший осклизлый кустик, я осела на пол, ноги отказались держать. Стало страшно до одури. Внутренний голос буквально кричал: что делать? Куда и к кому бежать если никому не доверяешь и никого не знаешь толком? На что жить? Чем заниматься?
И пусть самые сложные вопросы остались без четкого ответа, нелегкое решение о побеге я приняла уже пару недель назад. Когда, выходя из конюшни, в полуметре от меня с крыши «съехали» кем-то «забытые» вилы. Хорошо так в землю вошли, глубоко и ровнехонько, аж закачались от напряжения. Тогда опять Рейтиш уберег: кинул в меня кожаный мяч, которым ребятишки играли неподалеку, с такой силой, что я тот спасительный шаг назад сделала, а перед лицом воткнулись вилы и напоследок треснули меня по лбу вибрирующим черенком. Видимо, сама Сияющая этим черенком вбила мне решимости на побег.
Я уже столько раз хотела откровенно поговорить с Рейтишем, с братом, который младше меня на четыре года и который уже раз пять, если не ошибаюсь, за эти два месяца спас мне жизнь. Но он, словно уж на сковородке, умудрялся избегать любых разговоров. А с тетей… с Артемией мне было страшно говорить о ее муже. Страшно сломать, раздавить морально эту светлую, сердечную женщину, которая для любого находила доброе слово. Она любила мужа безоглядно и безгранично. Она любила сына и даже меня она по-своему тоже любила. И судя по привкусу горечи и отчаянию, Артемия подозревала его в недобрых намерениях ко мне, но не могла этому поверить. Или не хотела.
Сегодня же мое решение сбежать куда подальше окончательно утвердилось. Только для побега нужны деньги и снаряжение. Грубо говоря, транспорт, котелок и палатка, если ночевать на улице придется, еще теплые вещи.
Котелок, палатку и другую мелочевку я уже нашла в поместье и даже сложила, словно бы ненароком, в одном углу в конюшне. В умении летать, как и запрягать, и заботиться о лошади я тоже поднаторела. Осталось главное – деньги! За ними придется пробраться в дядин кабинет. И хвала Сияющей, как здесь к месту и нет поминают, он сегодня укатил на всю ночь с тетушкой в Фир.
До позднего вечера я собирала самые необходимые вещи. В этом новом мире манера одеваться в каждом королевстве своя. Где-то совсем глухие одежды предпочитают, где-то, например в Ирмунде, женщины даже юбки до колен носят. В Дарглане, увы, ярко выраженная самцовость, поэтому одежда женщин пусть и не строгая, но юбку до колена ни одна не решится надеть. Магички и обычные дамочки щеголяют в юбках по щиколотку, подпоясанных широким узорчатым и ярким поясом-кушаком, и симпатичные рубашки с рюшками и с расшитыми жилетками. Зимой нарядные жилеты сменяют плотные шерстяные жакеты или курточки, а из дому выходят в овчинных полушубках и меховых шапках. Оборотницы предпочитают вместо юбки носить юбку-штаны, как мне кажется, это просто показуха. Ведь при обороте одежда прячется в магический кармашек, грубо говоря, то самое подпространство, где обитает зверь, пока телом правит его человеческая часть. Да и штанины настолько широкие, что с виду смотрятся складками обычной юбки.
Поэтому в походную наволочку отправилось несколько теплых юбок-штанов, рубашек, нижних и верхних, жакет с жилетом, пояс и нижнее белье. Заодно гольфы и меховые сапожки – зимой все пригодится. В последнюю очередь туда же полетела мелочевка: гребни, ленты и заколки. С моей густой и яркой шевелюрой лишними не будут.
На дело я собралась идти-лететь-ехать в черной шерстяной юбке, надев под нее серую нижнюю, теплые гольфы и плотные бабские панталоны с начесом, как говорили наши нянечки в детдоме; поверх рубашки надела связанный еще матушкой Ежении полосатый, толстый свитер крупной вязки. Веселенькой, весенней расцветки такой, явно с любовью к дочери вязанный. Он мне сразу по душе пришелся, вот первым делом и взяла для побега. Похоже, из-за отголосков памяти Ежении, но меня эти душевные осколки чужой памяти больше не пугали. Они дарили ощущение… счастливой семейной жизни. Что и у меня когда-то были любящие, заботливые, самые лучшие на свете папа и мама. Настоящая семья! И с этим былым я оказалась не готова расстаться. Именно былое помогло моей душе зацепиться здесь, в том числе родство крови с Рейтишем и Артемией принять.
Дом уже засыпал, где-то внизу, в крыле прислуги, все еще слышался легкий скрип дверей и полов, гулял сквознячок, шевеля портьеры на окнах, за которыми завывал осенний ветрище. А я, трепеща от страха, хотя дяди дома не было, быстро шла в его кабинет.
Я здесь за эти недели побывала не раз, разбирая бумаги и отчетные книги. И что где знала четко. Только вот ключей от внушительного сейфа у меня не было. И пусть замок наверняка плевый, о темной магии Райвека я забыть не могла себе позволить. Вот и надеялась отыскать какую-нибудь мелочевку, оставленную на повседневные расходы, чтобы каждый раз не лезть в металлическую махину.
Обыскивая дядин кабинет, я совершенно неожиданно услышала:
– Знаешь, Ежи, я рад, что ты, наконец, приняла мудрое решение отправиться в путешествие.
Дернувшись, я медленно выпрямилась, ощущая, как заполошно колотится мое сердце, и обернулась на ехидничавшего брата. Он с кривой усмешкой рассматривал последствия моего «преступления»: испугавшись, я выронила кипу бумаг и та разлетелась вокруг только что обшаренного стола. Окинув меня быстрым изучающим взглядом, явно оценив походную одежду, Рейтиш мрачно оценил:
– Ты права, лучшее время для начала безопасного путешествия, чем эта ночь, не найти.
Я задрала подбородок:
– С чего ты решил, что я куда-то собиралась?
А сама судорожно придумывала причину, по которой явилась в дядин кабинет в его отсутствие. Перед тем как закрыть дверь Рейтиш воровато выглянув в коридор, похоже, проверял, что там никого. Подошел к столу и начал подбирать разбросанные бумаги. Собрав все и аккуратно сложив, сухо спросил:
– Неужели ты правда думаешь, что, если я заметил твои сборы, их не заметил мой отец и его темные прихвостни?
