– Да. Последние две песни так точно. Совсем недавно на центральной площади Далейта устраивали концерт и там их исполняли…
Они что-то еще говорили, но я не вслушивалась. Сквозь туман в моей голове прорвалась одна, но слишком невероятная мысль. Буквально оглушающая. Взрывающая до основания.
– Они здесь! – потрясенно выдохнула я.
– Кто? – напрягся Лаури.
– Мои девочки! Мои сестрички! – По моим щекам потекли слезы.
– Разве у вас есть сестры? – удивился один из совета.
– Ежи, боюсь, ты перегрелась, – напрягся Лаури.
– Вы не понимаете! – ревела я, вырываясь из его рук, словно попала в плен, откуда меня не пустят к Маше и Вике.
Но Лаури держал меня крепко. Сквозь шум в ушах я услышала напряженный бас перепуганного мужа, который с трудом сдерживал волчий рык:
– Тогда объясни! И я все решу, слышишь, любимая! Я все сделаю для тебя, только скажи, кого найти? Что нужно?
– Поверить и простить, – глухо ответила я, приникнув к его груди.
– Все, что угодно. Главное, не пугай меня больше. Ты бледная, словно на тот свет собралась…
– Скорее пришла, – просипела я, холодея от страха.
– Поехали домой, говорил же, что в твоем состоянии на жару лучше не высовываться, – прекратил мою истерику Филан.
– Лучше бы вообще клан не покидала! Нет, заноза в одном месте мешает дома посидеть, – ворчал Каури.
Темные обеспокоенно мямлили извинения и оправдания, но они никого не интересовали. Мою родню и мужа волновала исключительно одна явно перегревшаяся беременная сова.
Филан кивком велел Грашу присмотреть за молодняком и заняться гостями. Тем временем Лаури бережно подхватил меня на руки и понес к экипажу, провожаемый напряженными взглядами членов совета и послов, которые стали свидетелями моей истерики. Им, прощаясь, кивал Каури, тоже спешивший за нами.
В двуколке заметно нервничавший Лаури посадил меня к себе на колени и зарылся пятерней в мои волосы на затылке. Он вообще восхищался моей густой рыжей шевелюрой, часто гладил, зарывался руками, массировал кожу головы, в моменты страсти собирал в кулак и слегка сжимал. А вот его волк жаждал ощущать мой запах, отчего Лаури часто возил носом по моей макушке или виску, глубоко вдыхая. Хотя еще волк Лаури жаждал не спускать меня с рук, держать между лап и в поле зрения.
Каури сел рядом с нами, Филан – на козлы и мы сразу покатили из города.
– Не томи, Ежения, рассказывай, что тебе там привиделось, – распорядился Каури.
А я, уткнувшись в широкую грудь Лаури, вдыхала его особенный, терпкий, любимый запах и собиралась с силами и мыслями, чтобы признаться в том, что попаданка. Чужая, залетная птица не только в этом мире, но и в семье. До мерзко вибрировавшей в кишках дрожи боялась, что после моего признания все изменится. Разлюбят, откажутся, отрекутся.
Пара лошадок размеренно бежала по пыльной дороге мимо городских зданий, потом хуторов, садов и полей, нагромождений камней. Я со слезами рассказывала нашу с Машей и Викой историю. Историю жизни, смерти и своего перерождения. Историю легенды про бедняжку, которая в поисках любимого обошла весь мир, а потом убила себя, чтобы воссоединиться с ним. И что не существует ни древних аматори, ни рдийцев. И что все эти песни и музыка появились на Хартане с Земли. А значит, герцогиня Эмария ди-ре Сол, маг жизни, которую, вероятно, держит в плену кровавый монстр и брат повелителя, тоже с Земли. И скорее всего, она одна из моих подруг. И раз Повелитель тоже женат на маге жизни, то, может статься, обе светлые невольницы мои Вика и Маша. От одной мысли об их мучениях в плену дрожали руки. Уж я-то помню, что из себя представляли темные.
Закончив, я с гулко колотившимся сердцем посмотрела сперва на Филана. Ведь теперь он знает, что никакой мне не родственник, а совершенно посторонний человек.
Поймав мой затравленный взгляд, Филан укоризненно покачал головой:
– Ребенок ты, наш несмышленый ребенок!
– Значит, ты Женя? – с нежностью переспросил Лаури и прижал к себе чуть теснее, успокаивая, даря уверенность, что между нами ничего не изменилось. Я всхлипнула от облегчения и шепнула мужу на ухо, как его люблю.
– Э-э-э… – Каури, сперва задумавшись, как ко мне теперь обращаться, добросердечно пояснил: – Женя, все мы рождаемся, умираем и снова рождаемся. Где-то, в ком-то, когда-то. Душа бессмертна! Ты по крови Скалистая, а теперь еще и душой к роду Филана приросла.
– Вот-вот, самую суть сказал, – довольно кивнул Филан.
Неожиданно Лаури напрягся всем телом и мрачно произнес:
– Как вернемся домой, придумаю и сделаю еще один подарок для Сияющей, ведь она мою истинную из другого мира привела! Если откровенно, теперь мне еще больше стыдно за свое поведение. А еще мне до судорог страшно, ведь мы могли не встретиться…
– Лаури, вы с Женей рождены друг для друга. Так или иначе, судьба все равно свела бы вас вместе, – убежденно перебил его Каури.
– Вы правда так думаете? – с отчаянной надеждой прошептала я, словно боялась спугнуть эту надежду.
– Я уверен, – Каури слегка поморщился. И добавил, чтобы даже сомнений не осталось: – Райвек встретил гадалку и получил предсказание за несколько лет до вашего рождения. Она же ему сказала, что Фир возглавит его сын, а это возможно лишь в одном случае, если бы Ежения была истинной Белому. Но она не была! Ведь Лаури видел ее и…
– …ничего, – хрипло согласился Лаури. – Ты прав, дядя, богам виднее, кто кому предназначен самой судьбой.
Я не согласилась:
– Мне кажется, от нас самих тоже многое зависит.
Лаури погладил меня по рукам, зарылся носом в волосы у меня на макушке. И оттуда, глубоко и с удовольствием вдохнув, выдохнул:
– Как же ты сладко пахнешь, мой самый лучший и драгоценный подарок от высших.
– М-м-м… – я чуть не замяукала, но надо же и мне за мужа «проставиться» и поэтому твердо обещала: – Вернемся домой, благодарность богине будем вместе придумывать и ваять.
– Думаешь, и Лаури за подарок высших сойдет? – иронично спросил Филан, видно, что просто по-родственному, по-дружески поддел.
