– И белых палачей привела, – ровно добавил Райвек.
Как и Вирсалика до недавнего времени считала, для всех соседей Дарглана Белые именно палачи, наводившие ужас на врагов оборотней. И только для самих даргланцев Белые – защитники и длань богини.
Я заметила Рейтиша, стоявшего у конюшни, он все видел и слышал. Побледнел, желтые глаза, круглые, как у совы, кулаки сжались. От дома спешила к нам взволнованная Артемия, все такая же юная, красивая, с медно-охристыми развевающимися волосами, а в глазах у нее столько страха.
– Я вернулась не за…
Договорить я не успела. Не успела сказать, что все останутся живы и желание Райвека исполнится. Только ахнула, когда в нашу сторону ирмундские маги швырнули нечто темное, жуткое, явно смертельное. Но Белые слаженно шагнули вперед, заслоняя меня от темных, пасс руками – и темное марево ударилось в светящийся серебристый энергетический щит… Ударилось и, отлетев обратно, накрыло своих создателей. Из этого зловещего марева раздались жуткие крики, а когда прекратились и оно развеялось как черный дым, все, кто был вокруг, придушенно охнули, увидев высушенные, почерневшие мумии трех приспешников Райвека.
Сам он остался жив, вокруг него мерцал защитный магический купол, но едва-едва. Правда выглядел глубоким стариком, высохшим, сгорбленным, даже костюм на нем висел как с чужого плеча.
– Знаешь, вынужден поблагодарить тебя за эту глупость. Мало того, что избавил нас от трех темных мерзавцев, еще и себя своими же руками наказал, – ледяным голосом произнес Лаури.
Я в отчаянии всхлипнула:
– Зачем? Мы же хотели как лучше…
– Райвек! Любимый! Не оставляй меня одну! – с хриплой мольбой протянула руки к мужу Артемия.
Бедная тетя, бледная, убитая, в глазах застыло не поддающееся описанию смирение. Она поняла, к чему все шло. И знала за что.
– Мама, нет! – крикнул Рейтиш, кинувшись к родителям.
Райвек протянул жене руку и та, не раздумывая и не сомневаясь, вложив свою ладонь в его, шагнула к нему под мерцающий защитный купол. Затем он посмотрел в глаза подбежавшему сыну и, горько улыбнувшись, попрощался:
– Я хотел дать тебе все. Все самое лучшее. Прости, сынок, что бросаем тебя одного.
Райвек опустил взгляд на Артемию, поцеловал ее руку, которую держал в своей и с невыразимой нежностью выдохнул:
– Я люблю тебя, родная!
– Не-ет! – прохрипели мы с Рейтишем, осознав, что будет дальше. Ведь оба знали Райвека и то, что он полумер не приемлет: либо все, либо ничего.
– И я тебя!.. – прошелестела Артемия, пока супруг вытягивал из нее жизнь, побелела и обмякла, повиснув у него на руках.
Райвек, бросив последний взгляд на сына, ударил себя в грудь горящей тьмой рукой. Мгновение – и вот уже супруги лежат на земле в тягостной, ошеломленной тишине.
Словно не веря своим глазам, Рейтиш на деревянных ногах приблизился к родителям и осел возле них. Я тоже подошла, опустилась на колени и, глядя на два бездыханных тела, судорожно вздохнула и сквозь душившие рыдания прохлюпала:
– Их хотели всего лишь отправить в Ирмунд. Живыми! Мы прибыли передать тебе венец главы клана. Как же так вышло?..
Рейтиш посмотрел на меня больными, потухшими глазами, в которых отражались шок и недоверие. Медленно обернувшись к телам родителей, он задрожал, судорожно обнял меня и тоже разрыдался, ткнувшись лицом мне в плечо. Вокруг нас стояли сотни оборотней, скорбным молчанием разделяя горе своего нового главы.
Райвека и Артемию похоронили на закате. Мы стояли у четырех могил, моих родителей и тех, кто виновен в их смерти. Было горько, больно, пусто. Постепенно народ разошелся, только Лаури ждал неподалеку. А мы с братом стояли у раскидистого дерева, под сенью которого высились четыре холмика. Меня мучила вина, словно это я во всем виновата, хотя, если подумать, то такая же жертва обстоятельств.
Не глядя на меня, Рейтиш глухо произнес:
– Какая злая ирония. Помнишь, я рассказывал историю? Гадалка нагадала моему отцу, что его сын возглавит целый клан. Он проникся и так увлекся достижением этой цели, что убил твоих родителей и даже не заметил, как отравил жизнь своей семье, своим любимым. А ведь нужно было просто жить, по совести, наслаждаясь тем, что подарила жизнь и судьба. И тогда сегодня мы бы радовались твоему счастью и новому главе клана. А не стояли бы у могил наших родителей.
– Рейтиш, послушай…
Не дав мне договорить, он повернулся ко мне и глухо добавил:
– Я прошу тебя, прости его… их! Я обещаю, что всегда буду руководствоваться душой и сердцем, а не только разумом. Никогда не пойду на поводу у темных желаний. Хотя бы этим постараюсь вернуть долг лично тебе и нашему клану за поступки отца. Принимаешь мой обет?
– Принимаю.
Я обняла брата, и мы еще некоторое время стояли, крепко обнявшись.
* * *
В Фире мы пробыли еще три недели, пока улаживали все официальные формальности и отдавали моральный долг. Две недели этого времени мы провели в кабинете Райвека. Сперва с Мишкой, которому я передавала дела клана и помогала разобраться в расходных книгах. Ведь сама же несколько месяцев назад наводила в них идеальный порядок. Потом присоединился Рейтиш, когда немного пришел в себя.
Все же Лаури не по годам мудрый. Выбрал Мишку, тоже молодого, к тому же веселого, легкого в общении и острого на язык, но при этом весьма ответственного и умного оборотня. Они с Рейтишем быстро нашли общий язык, я бы даже сказала, что со временем подружатся.
Еще Лаури решил, что Рейтиш отправится учиться, и лучше Далимской магической школы, куда Филан отправит и Меллика с Арташем, места нет. Брату нужно отвлечься, вылечить душу, побыть беззаботным подростком, а безбашенные Скалистые в этом помогут лучше всех. Уж мне ли не знать.
И вот сегодня весь клан собрался в городе отметить смену главного наследника. Я передала руководство кланом брату. С удовольствием отметила, что такое положение дел всех более чем устроило. Ведь род один, только главой станет сильный и умный мужчина, а не слабая девчонка, у которой были серьезные проблемы со зверем.
И пусть для нас с Рейтишем этот праздник скорее походил на поминки, все равно на душе стало легче. Только тошнило что-то…
Мы сидели за столом, множество которых составили и расставили на площади на время празднества: Белые, Рейтиш и я в объятиях Лаури. Брат был еще бледным и опустошенным, но смотрел на всех уверенно, спину держал прямо. А я периодически морщилась: как можно было несвежую рыбу нам на стол поставить? Это же неуважение к гостям, к жрецу, и нам с братом! Но странное дело – почему-то, кроме меня, этого никто не замечал. Ладно брат, ему простительно, он вообще мало на что пока реагирует, но волки? У них же обоняние в разы острее, чем у сов! Непонятно…
– Рад видеть вас в добром здравии, госпожа Ежения, и вас, господин Рейтиш, – поприветствовал нас целитель. Затем так же почтительно кивнул гостям: – И вас, господа Белые.
– Мэтр Якоре, я тоже очень рада вас видеть, – обрадовалась я белому магу, спасшему мне жизнь в момент попадания на Хартан. – Может быть, присоединитесь к нам? У нас места много и еды вон сколько, только рыбу не советую, она с душком…
Мой энтузиазм вызвал хмурую складку между бровей у Лаури, который не страдал излишней ревностью, но при этом ревностно охранял свою жену. Однако услышав про рыбу, недоуменно поднял брови и переглянулся с сородичами. Те выглядели так же.
Мэтр Якоре, сев напротив меня, дослушал мои замечания, мягко улыбнулся, перегнулся через столешницу и накрыл мою ладонь своей. Зарычавший было возмущенно Лаури получил от меня укоризненный тычок локтем в ребра и притих. А вот мэтр Якоре, полыхнув зелеными глазами, похлопал меня по руке этак по-отечески снисходительно со словами:
