– Я тебя, наконец, услышал. Прости.
Опустошение и неопределенность от очередной стычки с Лаури и банальная усталость после трудового дня сделали свое дело. Я тоже глухо попросила:
– Уходи, я больше не хочу тебя видеть.
Невольные зрители нашего очередного выяснения отношений каждый на свой лад загудели, предлагая и высказываясь:
– Да, малышка, шли его прочь, бездушного…
– Ишь, золотом разбрасывается, дурак! Отдай его мне, я согласная на все…
– У девки губа не дура, хочет загрести не только золото, но и парня с потрохами…
И настолько все мерзко выглядело, звучало и ощущалось, что я сжалась, скрестив руки на груди.
– Заткнулись все! – взревел Лаури, оглянувшись, и народ испуганно затих.
Отвергнутый жених бросил на меня потемневший, мне показалось, от чувства вины, взгляд и стремительно покинул таверну. Я ощутила болезненный толчок в грудину. От собственной совы! Ей было больно, обидно, но она гнала меня догнать нашу пару, наказать, отругать, проучить, но не отталкивать. На миг показалось, что между мной и ушедшим Лаури до предела натянулась струна и дрожит от невыносимого напряжения. Стало страшно: если она не выдержит и лопнет, случится что-то очень худое, непоправимое, чего я даже представить не могу.
Я обессиленно плюхнулась на лавку, сдерживая подступившие слезы.
Утро, как и все рассветы на этой неделе радовало комфортом, теплом и необычайной заботой «отельеров». Мы колесили по Кайкасору больше месяца, нас уже узнавали и часто встречали улыбками. И если еще неделю назад найти сразу несколько свободных комнат было проблемой, то последние дни нам просто необычайно везло. Буквально в каждой таверне нас ждали, предоставляли все и даже больше.
Умывшись, я привела себя в порядок, собрала вещи и вместе с Таури и Рами пошла завтракать. Кроме Меллика и Арташа вся компания Скалистых сидела за столами. Мы с удовольствием смели еду, опять же настолько свежую и вкусную, что, несмотря на постоянные разъезды, холод и физические нагрузки, мне грозил лишний вес. Но как можно отказаться от второй сдобной булочки с румяным бочком? Посмотрела еще раз по сторонам, на слишком приветливого хозяина заведения, на служанку, казалось, только и ожидавшую нашей очередной просьбы, и выразила накопившееся недоумение и сомнения:
– Господа Скалистые, вам не кажется, что мы слишком популярными стали, если новость о нашем приближении неправдоподобно стремительно опережает наш скромный обоз?!
– Думаешь, дело в популярности? – вскинул бровь Граш.
– А разве вам не кажется подозрительным, что все таверны в последнее время ждут нас с распростертыми объятиями? Всегда «добро пожаловать, господа музыканты», нате вам пять комнат, ужин с пылу с жару, натопленная банька, даже постель согрета горячими камнями… Словно мы не в придорожную таверну ввалились, а домой вернулись.
– Не кажется, – хмыкнул Граш.
– Ты знаешь то, чего не знаем мы? – встрепенулась я.
Глава музыкального обоза кривовато усмехнулся, снисходительно покачал головой и с наигранно загадочным видом, передразнивая тех, о ком говорил, рассказал:
– Я еще неделю назад выяснил, что незадолго до нас здесь побывали трое жутких белых оборотней со зверскими лицами, которые недвусмысленно попросили хозяина оставить свободным нужное количество комнат и подготовить все необходимое для молодых даргланцев. Быть с ними любезным и всяко-разно содействовать. Чтобы хозяин таверны не взбрыкнул, ему сразу заплатили за постой. Так что, дорогие мои юные таланты, теперь наши заботливые Белые одного за одним «уговаривают» хозяев таверн, которые мы просто не сможем миновать и точно выберем в виду удобства расположения.
– Значит, нас преследуют Белые? – вытаращилась восторженная Рами.
– Нет, опережают, а мы плетемся у них в хвосте, позволяя заботиться о наших нуждах! – хохотнул Демирьян.
Продолжить столь интригующую тему не удалось. В этот момент в обеденный зал спустились Меллик и Арташ. Пряча от нас виноватые глаза, они с краешка сели за стол и придвинули к себе тарелки с кашей. А мы дружно пялились на них, ошеломленные и расстроенные. Лица у ребят, как после хорошей драки. Интересно, когда успели-то. У Арташа оба глаза, как у филина, в желто-зеленых «очках» фингалов. У Меллика синеватое ухо и поджившая ссадина на подбородке.
Сжав ложку, Граш сел прямее некуда, еще чуть-чуть – и пойдет кого-то убивать. Скрипнув зубами, он угрожающе проскрежетал:
– Кто?
– Да ерунда, забей. Мы так… нечаянно, – попытался увильнуть от расспросов Арташ.
– Я спрашиваю: кто, где и когда? – Жалко стукнула о кружку отброшенная ложка, словно испугавшись ледяного голоса разъяренного Граша.
– Мы просто погуляли… вечером… поздно… с городом знакомились… ну и неудачно столкнулись… с недоброжелательно настроенными людьми.
– Меллик, хватит мямлить, будь мужиком, скажи прямо, что случилось, – рявкнул Граш, отчего и невиноватые дрогнули.
Таким суровым я его впервые видела. Граш ярился на совесть, еще бы, главный безопасник клана, телохранитель единственного сына главы клана. И именно ему поручено охранять его и заботиться обо всех нас. А тут такое… подопечный удрал втихомолку.
Меллик тяжко вздохнул, бросил на девчонок смущенный взгляд и раскололся:
– Мы с Арташем решили прогуляться…
– …пока вы все отдыхаете… – добавил еще один «мужик».
– Ну вот сходили… а в конце с нас потребовали сумму вдвое больше, чем сперва назвали…
– …мы отказались и удрали через окно…
– Но нас быстро поймали и попытались вернуть обратно, типа отрабатывать долг…
– …повезло, что Лаури с Кейгером оказались рядом. Отбили нас у этих головорезов и проводили до таверны, – завершил Арташ со стыдом.
– Вы понимаете, что могло произойти? – придушенно процедил Граш.
Меллик, поморщившись, неосознанно потрогал пострадавшее ухо, скривился и устало, вымученно выдавил:
– Ой, я тебя очень прошу, только давай без нотаций. Лаури и так всю дорогу промывал нам мозги на тему безответственного и безмозглого поведения.
